В настоящее время в Турции ведутся оживленные дискуссии о том, как общественное мнение воспринимает Китай. В экономическом отношении Китай – угроза или прекрасная возможность для страны? Сможет ли Китай с политической точки зрения стабилизировать отношения Турции с западным миром? При активном обсуждении подобных вопросов недостаточное внимание уделяется тому, как китайцы воспринимают Турцию. В сущности, знание мнения китайцев о Турции приобретает чрезвычайно важное значение для политики Анкары в отношении Китая.
В связи с быстро развивающимися двусторонними отношениями Турция и Китай в последние годы провели значительно количество совместных мероприятий академического, дипломатического и экономического характера. Мне посчастливилось принять участие в некоторых из таких встреч, организованных в Турции и Китае. Например, семинар, проведенный при поддержке Академии общественных наук Китая (CASS) и Центра стратегических исследований Министерства иностранных дел Турции (SAM) 4-го сентября 2012 года в Пекине на тему: «Отношения Китая и Турции». В ходе этого мероприятия, оно длилось один день и включало три сессионных заседания, представители академических кругов Турции и Китая помимо двусторонних отношений стран анализировали региональные и глобальные вопросы, связанные с обоими государствами.
Читайте также: Китай, БРИКС и мировой порядок
Академическая культура в Китае
В первую очередь полезно рассмотреть взгляд Китая на общественные науки. С позиций китайских управленцев общественные науки представляют собой средство, способствующее защите политических, экономических и социальных интересов страны. Если обратить внимание на публикации различных мозговых центров, можно заметить, что их тексты не выражают беспокойство, теперь они обращены в сторону легитимации существующих интересов Китая. В публикациях практически невозможно встретить точку зрения, выходящую за рамки официальной политики и риторики. Вместе с тем китайское научное сообщество находится в чрезвычайном «заточении» китайского языка. Подавляющее большинство публикаций выполняется на родном языке, на нем же опубликованы и источники, которыми в наибольшей степени пользуются академические круги Китая.
Кроме того, на мероприятиях международного уровня научное сообщество предпочитает говорить на китайском языке. Здесь можно выделить две основные причины. Во-первых, количество китайских ученых, способных провести конференцию на английском языке, достаточно ограничено. Во-вторых, китайцы расценивают академические платформы как официальную или дипломатическую встречу. Поскольку на такого рода встречах доминирует китайский язык, то и на академических мероприятиях его выбирают в качестве основного языка, в том числе те, кто владеет английским на высоком уровне. Если принять во внимание то, что китайский язык не является общепринятым на международной арене, такое поведение способствует тому, что китайцы не могут перейти к достаточному взаимодействию с другими сторонами в рамках мероприятия. Платформы, на которых китайцы выступают только на родном языке, для участников некитайского происхождения превращаются в скучные официальные собрания. Вместе с тем, когда приезжающие из неанглоязычных стран делегации начинают выступать на родном языке, будучи полностью оторванными от академической среды, участники погружаются в мир переводов и интерпретаций. Эта ситуация не дает убедительно донести до слушателей озвученные в выступлении тезисы. Однако при контактах с представителями мозговых центров и университетов Китая можно констатировать, что в стране в успешной форме применяются международные академические стандарты.
Также по теме: Саммит АТЭС во Владивостоке глазами турецких СМИ
Восприятие Турции
Китайские дипломатические и научные круги оценивают Турцию как страну, занимающую выгодную стратегическую позицию в мире и обладающую политической и экономической устойчивостью. Они полагают, что в силу успеха Турции в экономическом развитии и ее высокого потенциала Китаю необходимо развивать с ней благоприятные отношения. Спорным вопросом является географическое положение государства. Несмотря на то, что китайцы рассматривают Турцию как азиатскую страну, они не могут не задаваться вопросом, азиатская ли это страна или европейская. Китайцам кажется достаточно удивительным определение, данное министром иностранных дел Турции Ахметом Давутоглу, согласно которому Турция является страной Афроевразии. Интерес к Турции заставляет чаще делать акцент на том, что Турция представляет собой «зону перехода» в межрегиональном пространстве и развивает культурное партнерство со многими регионами.
Подходы к реализации внешней политики, которые получили развитие в Турции в 2000-х годах, такие, как «ноль проблем с соседями» и «Турция – страна-центр», воспринимаются академическими кругами Китая положительно как «политика, обращенная к Востоку (к Азии)». Эта политика Анкары определяется как неоосманизм, особенностям которого был посвящен ряд докладов на семинаре. При этом китайцы, не рассматривая данную политику в критическом ключе, считают ее элементом стратегии, направленной на обеспечение открытости по отношению к Востоку. В сущности, в этом пункте китайцы и европейцы соглашаются друг с другом. Китайцы с воодушевлением относятся к критике «сдвига оси», направленной против Турции в западных СМИ после проведения саммита СМВДА в 2010 году, они расценивают этот факт как политику по сближению с Востоком.
Читайте также: История успеха Китая - «Произведено в США»
Взгляд на «арабскую весну», НАТО и ЕС
Между Турцией и Китаем действует разработанное в 2000-х годах соглашение по поддержанию международного мира и стабильности и обеспечению устойчивого экономического развития в мире. В этой связи важнейшей точкой раскола является «арабская весна» и особенно события в Сирии. Китайцы единодушны во мнении, что события в Сирии представляют собой игру американского империализма против режима Асада. При этом не акцентируется внимание на применении режимом Асада давления и даже насилия против собственного народа. Что касается текущей ситуации, очевидно, китайцы, не дадут согласия против внешнего вмешательства в Сирии, особенно со стороны сил НАТО. По мнению китайцев, образование НАТО происходило в условиях холодной войны, и сегодня Альянс является военным блоком, находящимся на службе американского империализма. При этом подчеркивается, что членство Турции в НАТО не отвечает ее национальном интересам. Китайцы настороженно относятся к стратегии стабильности в Азиатско-Тихоокеанском регионе, объявленной президентом Обамой, и полагают, что президентские выборы в ноябре 2012 года не изменят политику США, независимо от того, кто одержит победу - демократы или республиканцы.
События, связанные с Европейским Союзом, а также с кризисом зоны евро, китайцы оценивают в циничной форме и комментируют эти вопросы с легкостью, чувствуя свою принадлежность к стране, обладающей второй крупнейшей экономикой в мире. При анализе нынешнего неблагоприятного состояния экономик европейских стран приводится пример Греции. Как и в отношении НАТО, китайцы отмечают, что Турции не место в ЕС, и выражают недоумение по поводу того, что Анкара все еще настаивает на членстве в Союзе, который переживает кризис.
Также по теме: Турция поставляет оружие на мировой рынок
Китайцы настороженно относятся к быстро распространяющимся в мире утверждениям, таким, как «китайский бум», «Китай – вторая великая сила мира» или «Китай – суперсила будущего». С кем бы вы ни говорили, дипломатом, ученым или журналистом, каждый скажет, что в Китае так никто не думает. Китайцы верят, что те, кто распространяет подобные оценки, преследуют цель прервать развитие Китая. Между тем единственная задача страны – ее экономическое развитие, вклад в в мировую экономику, а также отсутствие экспансионистских намерений. При этом китайцы не воздерживаются от замечаний, что возникновение какой-либо проблемы на пути развития Китая, или экономический кризис, не только отразится на КНР, но и окажет воздействие на весь мир. На международной арене китайцы ориентированы на применение мягкой силы, они избегают риторики, особенно действий, которые формировали бы в соседних странах и в мире в целом восприятие «китайской угрозы» как политической, военной и экономической.
Уязвимое место: Восточный Туркестан / Синьцзян
На проводимых с китайцами встречах наиболее острым вопросом был статус Восточного Туркестана. Китайцы оспаривают употребление наименования «Восточный Туркестан» в Турции и расценивают это как поддержку территориального раздела Китая. Сами китайцы используют выражение «террористы Восточного Туркестана» только в отношении уйгурских сепаратистов. В этой связи термин «Восточный Туркестан» Китай рассматривает как политику, равноценную терроризму. Иными словами, как под «Аль-Каидой» в мировом общественном мнении подразумевается терроризм, так при упоминании Восточного Туркестана у китайцев возникает ассоциация с терроризмом. Уйгурских сепаратистов китайцы рассматривают как американских агентов. При этом не отрицается, что у Турции намерения делить Китай и что уйгуры должны обеспечить позитивный вклад в развитие отношений между двумя странами. Запуск авиарейсов по направлению Урумчи–Стамбул, подписание с Министерством по делам религии Турции протокола по обучению китайских (уйгурских и хуэйских) мусульманских религиозных деятелей в Турции, а также шаги, предпринимаемые по вопросу промышленного строительства в Урумчи, можно расценивать как позитивные события, связанные с открытием региона для Турции. Сама Турция полагает, что в связи с развитием турецко-китайских отношений положение уйгуров улучшится. По-прежнему сохраняется разница в подходах двух сторон к тому, является ли Восточный Туркестан / Синьцзян отечеством тюрков или на протяжении истории он принадлежал Китаю.
Читайте также: Китайская экономика - бойтесь, очень сильно бойтесь
Другой интересный доклад на семинаре был посвящен восприятию Китая в мире. Согласно докладу, Турция входит в число тех стран, которые наиболее скептически относятся к Китаю, что сопровождается соответствующей статистикой в докладе. Негативный взгляд турецкого общества на Китай связывают с событиями, касающимися Восточного Туркестана. Любопытен тезис, что отрицательное отношение к Китаю со стороны немцев связано с влиянием турецкого сообщества в Германии. Однако едва ли подозрительное отношение немцев к Китаю связано только с негативным восприятием проживающих в Германии турок. Вместе с тем в докладе подчеркивается, что в китайском общественном мнении доминирует негативное восприятие Турции. Предполагается, что, участвуя в вопросах уйгурского народа в Китае, Турция вмешивается во внутренние дела страны.
Итак, становится понятно, что китайцы придают особое значение дружбе с Турцией, стремятся построить стабильное партнерство не только в бассейне Черного моря и Восточном Средиземноморье, но и в Средней Азии и Африке. Занятно, что в Африке Турцию рассматривают как основного конкурента, и пристально отслеживают ее деятельность на континенте в политической, экономической и культурной сферах. Китайцы также проявляют интерес к вопросу о том, каким образом одной стране, такой, как Турция, за короткий период удалось повысить свое влияние на всем Африканском континенте. Думаю, ни для кого не будет сюрпризом, если в последующие годы турецко-китайские отношения будут развиваться и углубляться.
