В Средиземноморье будущее новой Европы

«Ничто так не способствовало моему формированию, образованию и воспитанию, как рассеянные часы, украденные у учебы, но обращенные к бессознательному культу трех или четырех непререкаемых божеств – к  морю, небу и солнцу. Не отдавая себе в том отчета, я находил в них примитивную радость. Не знаю, какая книга, какой автор могли бы вызвать это плодотворное чувство восхищения и единения с окружающим миром, которое я познал в мои первые годы. Созерцание окружающего мира без определенной и определимой мысли, впитывание чистых элементов света лучше любого чтения, лучше произведений любых поэтов или философов...» - Поль Валери.


Кончается лето, и, прощаясь с ним в сентябре, я читаю на берегу моря блистательные и вдохновенные строки Поля Валери о Средиземноморье. Они восходят к 1933 году и являются гимном любви и благодарности за то, что мы жители Средиземноморья: «Я родился в одном из тех мест, где я бы и хотел родиться». Я читаю Валери, сидя на солнце, вижу перед собой море и небо и все пронизывающий льющийся свет Средиземноморья. Валери говорит, что мысли рождаются на берегу Средиземного моря, потому что тут соединились все чувствительные элементы, которые питают мысль: свет и пространство, свобода и ритм, прозрачность и глубина. В согласии с природными условиями возникают и атрибуты сознания: ясность, глубина, широта, соразмерность... На закрывающейся Восточной ярмарке в Бари неожиданная похвала в адрес Средиземноморья была высказана совсем несредиземноморским человеком - главой технического правительства, поклонником Германии Марио Монти. Он вспомнил об огромной роли итальянского юга в Средиземноморье. Этот старый тезис повторяли в объединенной Италии Криспи, Муссолини, Маттеи и Кракси... Сегодня он упоминается в «Полуденной мысли» (Рensiero meridiano)  Франко Кассано и в речах Ники Вендола. «Средиземноморские вдохновения» - так называется французская книга Жана Гренье, учителя Альберта Камю, жившего на алжирском и французском берегах Средиземного моря. Гренье тоже была не чужда средиземноморская идея. Согласно его мысли, Средиземноморье - это «замкнутое пространство, предполагающее бесконечность». Италийская мысль от школы Пифагора до Вико, в прошлом столетии обогатившаяся обширной литературой, зародилась в средиземноморском лоне. Если посмотреть на карту мира, можно увидеть, что Средиземноморье представляет собой колыбель в центре планеты. И в сердце этого бассейна, этой колыбели, расположен Итальянский полуостров с его островами. Центральное положение Италии в Средиземноморье, а Средиземноморья в мире - это реальность, которая была прежде мысли.  Средиземное море омывает берега трех континентов, и этого нет нигде в мире. Для Средиземноморья характерны разнообразие как фруктов, так и цивилизаций, мягкость климата и запах аниса. Истории известно, что Средиземноморский бассейн стал колыбелью самых великих цивилизаций, которые породили религиозные и философские течения, юридические законы и политическое устройство, включая демократию, открытия и науки, распространившиеся по всей земле. «Разве где-нибудь еще в мире можно найти такое место, где на ограниченном пространстве за такой короткий промежуток времени было бы столько духовных достижений, было бы создано столько богатств?» - спрашивает Валери. Но что сегодня представляет собой Средиземноморье? Это место, где Европа отстает, страны-должники являются прицепом. Это место арабской весны, исламского братства, терроризма, лодок с голодными беженцами. Таково преобладающее мнение. Но можно ли представить себе полноценную Европу, отказавшуюся от Средиземноморья с его греческими, римскими, христианскими корнями, а также арабскими, иудейскими, турецкими и норманнскими? Можно ли вообразить себе европейскую интеграцию как приспособление к северной модели, технической и финансовой, с отказом от неизбежной европейской двойственности, представленной средиземноморской католической и православной цивилизацией и северной протестантской и кальвинистской цивилизацией? Можно ли создать европейское и глобальное равновесие без попытки добиться гармонии между тремя континентами, тремя религиями и культурами, которые зародились на берегах Средиземного моря? Помимо европейцев здесь живут арабы, турки, египтяне, иллирийцы и славяне хорвата Предрага Матвеевича, автора и приверженца Средиземноморья. Аллергия к Средиземноморью распространена сегодня среди либералов и технократов, мондиалистов и сторонников Лиги Севера. Забавно думать, что самым проницательным приверженцем Средиземноморской республики был основной теоретик Лиги и Падании Джанфранко Мильо. Подражая Карлу Шмитту, в философско-юридической итальянской традиции Мильо напоминал, что, в отличие от северных и протестантских стран, где действует беспристрастный закон, Италия - это средиземноморская страна, где большую роль играет личное и общественное посредничество. Отсюда родилась идея средиземноморской республики, основанной на доверительных и прямых взаимоотношениях между народом и его лидером. Мильо признавал высшую автономию политики и выступал против засилья финансовых и технократических олигархий. Он не хотел нейтрализации политики, но был приверженцем принятия решений  после обсуждения с народом. Разве на дне Средиземного моря надо искать ответ на экономический кризис, на финансовые спекуляции и на долговую яму?


Европа представляет собой дерево, плоды которого достаются северу, но ствол его находится в Италии, а корни - лежат в Средиземноморье, откуда они черпают лимфу, свет и тепло. Я опять возвращаясь к мысли Валери, к его философии, к его взгляду, который «обнимает сразу и человечество, и природу». Он описывает средиземноморские порты, живые только из-за одного персонажа – Света. Эти порты, где смешиваются разнообразные сильные запахи, являются для него  энциклопедией и симфонией обоняния… Море внушает: нет ничего невозможного. Мысль рождается как квинтэссенция реальности, как сверхъестественный продукт природы. Чистые элементы света подсказывают созерцательному духу мысли о бесконечности, о глубине, о Вселенной. Солнце обладает всепроникающей мощью. На этих берегах рождается человек, способный к анализу и исследованию, он становится субъектом полиса и развивает чарующую власть слова. Здесь «быть» значит больше, чем «делать». Здесь рок торжествует над техникой, а вещи значат больше, чем финансовые рынки. Средиземноморье служит источником вдохновения для мысли, которая не сдается перед экономикой.