Илья Плеханов, главный редактор Альманаха «Искусство войны», специально для ИноСМИ.

Ранним утром в туманной клубящейся дымке еле различимы очертания зеленых гор над городом, но с каждой минутой в мягком золоте восходящего солнца все четче вырисовываются силуэты высоток раскинувшегося вдоль побережья Бейрута. Морской легкий бриз ласково треплет афиши ансамбля Lord of the Dance, бейрутского Октоберфеста, джазового фестиваля и международного авиашоу в Библосе. По набережной мимо Голубиной скалы, на вершине которой дремлет потрепанный годами и ветром флаг Ливана, в районе Рауш, где квартиры уже стоят от пары миллионов долларов, начинают утренние пробежки многочисленные спортсмены. В основном это амбалообразные американцы с квадратными челюстями и тощие европейки, разбавленные местными мутными арабскими персонажами с голым перекаченным торсом и сомнительной сексуальной ориентацией. По иронии, прямо напротив Голубиной скалы находится клиника пластической хирургии, да и сам город уже выбился в мировые лидеры данной индустрии.

Утренняя дымка над городом сменяется дымкой раскуренных первых кальянов. Бейрут просыпается. Оживают кафе, улицы, машины, порт. По набережной катят свои упакованные в пластиковые пакеты коляски-прилавки колоритные продавцы местных баранок. В горах над городом расцветают пестрые крылья дельтапланов. Разводит руки и спускается с горы в город белый Христос, младший брат статуи в Рио.

Оживают армейские посты и Офицерский клуб на набережной, начинают зевать и потягиваться солдаты после смены караула у совершенно замусоренного входа в базу ВМС Бейрута. Все дальнейшие дни общий неряшливый вид, количество пустых пластиковых бутылок, упаковок из-под фаст-фуда, бумаги, тряпок, не менявшейся с войны колючей проволоки и драные грязные мешки с песком на многочисленных армейских постах не переставали меня поражать. Начинается сладкое утро и у ООНовцев. Абсолютная белизна и гламурность их новеньких джипов режет глаз. На индонезийском корабле KRI Hassanuddin-366 блуждают спросонья моряки с пластиковыми стаканчиками с кофе. Зачехленный вертолет на палубе не подает признаков жизни. Корабль здесь уже с июня и в теории должен охранять морские границы Южного Ливана с Израилем. В порту также дремлет напичканный по самое не балуй корабельным вооружением бразильский фрегат Liberal F43. Бразильские морпехи суетятся вокруг пулеметов. Вертолета на палубе этого корабля уже нет. Площадка пуста.

Центр города у набережной архитектурно строен и подтянут, город мощно встает с колен, опираясь на многочисленные строительные леса и краны, но изредка то там то сям бросаются в глаза разрушенные войной здания. Пустые черные глазницы, переломанные ребра каркасов и лестниц, кариес попаданий пуль и снарядов в стены, обрушенные внутрь крыши. В храме в центре города – фрески с пулевыми отметинами. На неделе при строительстве дороги на севере Бейрута подорвался на мине времен гражданской войны рабочий. Погиб. В одном из убитых войной зданий развевается драный замызганный флаг «Хезболлы». Некоторые здания уже заросли зеленью и деревцами, увиты плюющем, как-будто так и было задумано Всевышним. Живописная и одновременно циничная картина. Вспоминается сразу квартал-призрак Вароша в когда-то популярнейшей в мире среди туристов кипрской Фамагусте.

Но город активно и бурно строится. Стройки просто везде. Возводятся реплики домов, новые улучшенные варианты, торговые центры, жилые кварталы. Где-то монументально с оглядкой на стили прошлого, где-то ультра-хайтек-современно с замахом на будущее. Каким-то центральным отреставрированным улицам в Бейруте исполнился всего лишь год на днях. Владельцы заведений на них смеются в разговорах, что сами жители города ещё не в курсе появления новой центральной улицы в мегаполисе и поэтому у них пока мало клиентов. Даунтаун чем-то неуловимо напоминает Рим. Центр города выглядит уютно по-европейски, несмотря на мечети.

Собственно, соседство потрясающе красивых мечетей и храмов, которые стоят в прямом смысле бок о бок, стена к стене, впечатляет. И вокруг них обязательные армейские посты. От греха и провокаций подальше. Армейцы учтивы, вежливы, говорят на сносном английском языке и отвечают кивком или улыбкой на приветствие.

Безусловно, главное событие месяца — визит Папы Римского в Ливан. Бейрут и другие города до неприличия массово до сих пор увешаны огромными приветственными плакатами с изображениями Папы и надписями на арабском и немецком языках. Причем, авторов плакатов надо бы отправить куда-нибудь подальше на исправительные работы, так как, если честно, Папа выглядит жутко почти на всех изображениях. С более чем недобрым видом, оскалом, с красным лицом. Чистый наци-дьябло. Атеисту то не по себе, а мусульмане и дети, наверное, просто в шоке от наместника Бога на земле и видимого главы Церкви. На фоне облика Папы шейх Хасан Насралла, лидер «Хезбаллы», выглядит просто душкой. Знакомые в Бейруте рассказывают, что во время многочисленных демонстраций «Хезбаллы» против фильма «Невинность мусульман», портреты улыбающегося шейха Насраллы в толпе перемежались с портретами сердитого Папы на стенах домов и на столбах. Выглядело это соседство более чем абсурдно и странно.

Сам фильм «Невинность мусульман» кроме сторонников «Хезбаллы» ни у кого в Бейруте не вызывает никакого интереса. Почти все шииты, с кем удалось поговорить, ни фильм, ни роликов в сети не видели, и считают протесты в ливанском Триполи и в мире по этому поводу полным безумием раздутым по пустяку. С другой стороны, буквально в понедельник в Ливане суд всё же принял символическое решение закрыть доступ к фильму в Интернете, чтобы не разжигать страсти.

Война в соседней Сирии тоже мало кого, к моему большому удивлению, интересует. Все уверены, что в Ливане такой вариант не пройдет, что многолетняя гражданская война в стране дала прививку от повторения бойни. Девять конфессий города уживаются между собой. И все верят в армию. Верят, что она задавит любой радикализм и пресечет любые нарушения границы. Уповают на неё. Перестрелки в ливанском Триполи бейрутцы определяют как обычные разборки гопников. Как выразился на забытом корявом русском языке один учившийся в СССР ливанец - «колхозники, стенка на стенку, казлы, армия - порядок».

Таксисты в Бейруте и Библосе, кстати, на армейских дорожных постах дают солдатам бутылки с водой. Просто так. От народной любви к армии. А вот полицию ненавидят. Те, по словам таксистов, погрязли в коррупции и постоянно вымогают взятки на дорогах. Поэтому у всех уважающих себя таксистов в машине – радары. Средний счет за превышение скорости - 70 долларов. Дорожная полиция, к слову, катается на работе на штатных стареньких Харлеях.

Большинство горожан уверены, что религиозных проблем сейчас в Ливане нет, и что все проблемы с конфессиями — это лишь происки отдельных политических подлецов, и не более того, а не общие настроения в стране. Попадаются, конечно, и исключения. Один из не самых бедных и глупых горожан в беседе заявил, что в Ливане и во всем мире не было бы никогда войны, если бы уничтожили всех этих досадных суннитов, которые не хотят просто жить, наслаждаться разнообразием жизни, работать и процветать. Все, по мнению толстенького мерседесоводящего финансиста из Бейрута, зло во Вселенной и весь кипиш происходит именно от озлобленных на мир суннитов и только тотальное уничтожение суннитов спасет планету.

Бейрут может гордиться разнообразием, это уж точно.

В воздухе над домами кресты и полумесяцы, недалеко от статуи Ливанской Божьей Матери с горы стартуют в полет над Бейрутом дельтапланеристы, на дорогах мусульмане бросают машину на обочину и совершают намаз, из церквей выходят одетые по последнему писку европейской моды свадьбы, проносятся лимузины и Lamborghini, оглушительно ревут мотоциклами банды ливанских байкеров с флагами Конфедерации, работают театры и кинотеатры, играет живая музыка, у мечетей просят милостыню нищие, пробки на дорогах гораздо хуже московских, открыты музеи и арт-галереи, мерцают неоном казино и стрип-клубы, в которых водятся проститутки в основном из Южной Америки, Восточной Европы и России, иногда ухо ловит французские фразы в разговорах богемных бейрутцев между собой, в армянском квартале рябит в глазах от лавок с художественными золотыми украшениями, в депрессивных настоящих трущобах вечером уже страшновато ходить в одиночку, бейрутская синагога смотрит на мир отреставрированным фасадом из-за каменной стены, на пляжах Бейрута отдыхают девушки в откровенных бикини и возлегают на палубах запредельно дорогих яхт, ночью появляются во множестве и неприятные персонажи, которые из машин орут что-то прохожим иностранцам и кидают бутылки. Арабская молодежь с окраин бухает в затонированных подсвеченных и приземленных машинах пиво. Да и всякая на полную громкость джихад-хабиби музыка – кредо местного гопника. Молодежь побогаче погрязла в продукции Apple. У подростков, студентов, официантов, охранников, парковщиков машин в наличии самые разнообразные модели и девайсы компании. Нигде этих гаджетов не видел в таком количестве. Все сидят и беспрерывно рыскают в iTunes.

Миллионы ливанцев живут в Бразилии, Аргентине, Колумбии, Чиле, Уругвае, Венесуэле. Кто-то после войны вернулся в Ливан. В Бейруте много символики этих южноамериканских стран: флаги, футболки, полотенца, наклейки на машинах, названия заведений. И это тоже удивляет. Поле непаханое для «Хезболлы» в Южной Америке, о чем говорят всё чаще. Знакомые шутят, что шейх Насрулла лучше бы уж занимался себе прибыльной кокой в Южной Америке, а не мутил религиозную воду у себя дома.

Мелькают на улицах и европейские и американские лица. Финансисты, клерки, торговые представители, журналисты, выходцы из академической среды, преподаватели и перекати-поле люди в виде аферистов любого разлива и хиппи. В городе работают разнообразные американо-немецко-канадско-ливанские институты и центры, курсы языков. Отдельно бросаются в глаза лица женщин из России и Украины. Их в городе много. На консумации.

Популярен и прибылен бизнес телохранителей в Бейруте. В основном к услугам охранников прибегают запуганные СМИ американцы. Выглядит со стороны забавно, когда, например, младая американка решает потусить в Бейруте, потратить папины тысячи, и нанимает охрану. Охрана и рада пустить пыль в глаза. Грозные рембо в очках и в льняных рубашках обязательно на выпуск для небрежного скрытия стволов на поясе, с плохо выбритыми лицами и толстоватыми телесами делают неплохой бизнес на чужих фобиях.

Болтая о насущных проблемах, войне в Сирии и обострении ситуации в регионе, спросил у ливанского знакомого, что он думает о новости про сожжение документов в посольстве США в Ливане и скажется ли на туристическом бизнесе недавняя рекомендация США своим гражданам отказаться от посещения Ливана. Говорит со смехом, что вообще в Ливане какие-либо заявления или действия США не принимаются всерьез. Американцы и европейцы составляют меньше 10% от общего числа туристов. Костяк доходов финансовой и туристической индустрии Ливана - это саудиты, катарцы, бахрейнцы. Хотя в быту американские доллары в ходу. С евро на улицах Ливана труднее: надо идти к менялам или в банк. Кроме туризма Ливан живет за счет своей банковской системы, портовых мощностей и сельского хозяйства. Активно обсуждают разработку ливанского куска недавно открытых газовых месторождений в Средиземном море.

Другая неотъемлемая черта современного Бейрута — гастарбайтеры, которые днем заметны стороннему путешественнику только на дорогах. В виде трупов или покалеченных. Гастарбайтеры регулярно перебегают трассы, а учитывая стиль вождения в Бейруте, шансы попасть под колеса весьма велики. Трупы накрывают рогожкой. Покореженных с неестественно вывихнутыми конечностями бедолаг соскребает с асфальта ливанский Красный Крест. Смерть на асфальте гастарбайтера в солнечный день, как говорят, не самое редкое событие в городе.

Дороги Бейрута также поражают, как и в любой ближневосточной стране, разнообразием транспортных средств - от раритетных развалюх до современных спорткаров. Бейрутские маршрутки до боли напоминают московские контингентом: усталыми людьми, едущими вечерами с работы в свои кварталы. Но у бейрутцев это шныряющие по улицам автобусы 70-х годов. Они хоть и старые, но нормальные, человеческие, а не «скотовозки». Салоны просторные, широкие, прикреплены для удобства стальные поручни по периметру автобуса. Вечером из открытых дверей автобусов свисают гроздьями не поместившиеся внутрь люди. Дети ездят по городу в кузовах строительных грузовиков и орут насмешки в окна идущих рядом машин. Видел в Бейруте и вполне ухоженный Bentley, нагруженный мешками, мебелью и бананами. Груз поместили на крыше,  в багажник и везде где только можно. Белый Bentley просел почти до земли. Как Запорожец у какого-нибудь нашего дачника.

Вечером, к часам 10, Даунтаун, набережные и район Джуни наполняется людьми. Напротив Le Royal сидят у моря влюбленные парочки, в Даунтауне отдают парковщикам свои Range Rovers и Porsche, чтобы пропускать со сногсшибательными женщинами коктейли до трех ночи, в густо застроенных спальных кварталах наконец-то убирают разнообразные шторы, тряпки, простыни и тенты, защищающие балконы от солнца, от чего кварталы днем похожи на Сараево времен недавней балканской войны, и семьи сидят под открытым небом среди развешенного белья и сплетничают с соседями, в высотных новостройках в горах из окон смотрят на огни кораблей на рейде и полную луну над морем, в трущобах начинают работать генераторы электричества и везде курят кальяны. В сентябре в Бейруте стоит замечательная погода.

Бейрут, как бы его не называли, всё же не Париж, не Багдад, не Нью-Йорк, не Рим, не Могадишо, не Лас-Вегас, но смесь всего этого. Гремучий бодрящий коктейль. И пока войны там не будет, потому что если она начнется, то куда девать столько банков, яхт, машин, денег, благ, надежд, относительного покоя, женщин и безопасности. Бейрутцы не могут пойти на такие потери еще раз.

Ночью в кафе, с видимым удовольствием отхлебывая пиво розлива местного пивоваренного завода, уставший за день ливанский переводчик пристально оглядывает заполненную людьми и залитую светом улицу Бейрута и говорит мне, что «нет, новой войны у нас точно не будет», но после долгой паузы потом неохотно добавляет: «Хотя у нас все может поменяться мгновенно, и от мира до войны бывает всего пять минут. Наш город построен на порохе».