Во время выступления в ООН Франсуа Олланд продемонстрировал ту смесь нерешительности и бессилия, которая уже давно характеризует французскую дипломатию в сирийском вопросе. В то же время заявления Лорана Фабиуса все же позволяют надеяться на изменение политического курса.

Во время выступления в ООН Франсуа Олланд продемонстрировал ту смесь нерешительности и бессилия, которая уже давно характеризует французскую дипломатию в сирийском вопросе. В то же время заявления Лорана Фабиуса все же позволяют надеяться на изменение политического курса.

Если отталкиваться от выступления президента Республики Франсуа Олланда в ООН в этот вторник, все выглядит так, словно смесь нерешительности и бессилия, которая отличает позицию Франции с самого начала сирийского кризиса, продержится еще довольно долго. Однако раз риторика представляет собой одну из форм дипломатических действий, Франция может отправить лишь глобальный посыл недовольства ситуацией, которая была изначально неверно оценена. Причиной тому стало упорное сопротивление военного режима, который сплотился вокруг интересов меньшинств и обладает эффективным оборонительным вооружением, в первую очередь - в сфере систем ПВО. Как бы то ни было, прозвучавшие в начале недели заявления министра иностранных дел Лорана Фабиуса (Laurent Fabius) стали еще одним аргументом в поддержку мысли о том, что позиция Франции может измениться.

Сначала обратим внимание на «препятствия в Совете безопасности»: министр выразил сожаление, что «по меньшей мере две страны» отказываются давать согласие на военное вмешательство. На самом деле вето России и Китая играет на руку западным государствам, которые, наконец, начинают осознавать неподъемную цену такого вмешательства.

Как бы то ни было, слова министра представляют интерес с другой стороны: в случае невозможности варианта с вмешательством речь заходит о неизбежном разделе сирийской территории («Чем дольше идет конфликт, тем сильнее обостряются противоречия и тем выше риск развала Сирии, который может оказаться чрезвычайно опасным») как о совершенно нормальном следствии конфликта низкой интенсивности, который бушует в стране на протяжение уже 18 месяцев. Если север Сирии может стать «свободной зоной» со столицей в Алеппо, то не исключено возникновение и других образований. В первую очередь это касается курдской территории, которая по факту итак уже является практически автономной: Партия демократического единства (сирийское крыло Рабочей партии Курдистана) с самого начала конфликта провела целый ряд ловких маневров, чтобы дистанцироваться от центральных властей и в то же время избежать открытой поддержки оппозиции. В Турции такое положение дел откровенно не вызывает восторгов, что еще больше обостряет напряженность. За последние полгода мы постоянно видим тому подтверждения, идет ли речь об ударах турецкой авиации на территории Ирака или терактах РПК в самой Турции.

Кроме того, наблюдается процесс формирования и других зон, например знаменитого «алавитского бастиона» вдоль сирийского побережья, который в будущем может стать неприступной крепостью для приближенных к власти кругов и принадлежащих к этому религиозному меньшинству людей (они могут оказаться жертвами попыток поквитаться с режимом). Сирийские друзы (их насчитывается порядка 600 000 человек) проживают на севере страны, а также на юге вдоль границ с Ливаном и Иорданией. Они образуют компактную и на редкость однородную зону. Их связи и солидарность с населением по ту сторону границ (в первую очередь с друзами в Израиле, которые по большей части являются гражданами еврейского государства) также серьезно осложняют дело. Что касается сирийских христиан, их число оценивается по меньшей мере в 2 миллиона человек: они рассеяны среди множества церквей, не обладают каким-либо территориальным укрытием и, как следствие, отправятся в массовую эмиграцию.

Еще один интересный момент в заявлении министра касается присутствия в стране радикальных «исламистских элементов». На дворе сентябрь 2012 года. Поэтому нельзя не признать прозорливость тех, кто еще больше года назад предупреждал нас об этой опасности. Речь идет прежде всего о разнообразных разведслужбах, чьи тревожные, но конфиденциальные отчеты выстроились в целые горы на столах министров и экспертов, которых всячески поносили на публике за то, что осмелились повторить одну из старых песен сирийского режима о «финансируемых из-за границы террористах» (отметим, что Дамаск сам отчасти виновен в возникновении такой ситуации). Чего на самом деле добиваются Катар и Саудовская Аравия, которые плевать хотели на демократию на собственной территории, но всячески пытаются повлиять на западные правительства, если не ослабления главной для них региональной угрозы, то есть Ирана?

Эти страны направляют неиссякаемые потоки оружия и средств группам мятежников, которые пытаются добиться признания и помощи этих щедрых спонсоров, даже если для этого придется налегать на фундаменталистскую риторику. Исламизм, ваххабизм и салафизм давно в порядке вещей, не говоря уже о наплыве в Сирию из-за границы сотен боевиков. Тем не менее, в настоящий момент направление западных заявлений, по всей видимости, все же меняется. Рассказ вернувшегося в сентябре из Алеппо отважного французского хирурга Жака Береса (Jacques Bérès) о резком увеличении числа исламистских боевиков, некоторые из которых восторженно отзывались о террористе Мохаммеде Мера (Mohammed Merah). Волнения и насилие после выхода антиисламского фильма (напомним, что его появление в арабском мире - дело рук египетских салафитов), а также убийство американского посла в Ливии. Уничтожение древних мавзолеев Мали и изуверства во имя соблюдения шариата. Все это не могло не сказаться на позиции Запада.

Будем надеяться, что тайная дипломатия наберет обороты, и что восприятие ситуации будет пересмотрено с учетом российской позиции, которая далека от карикатурных взглядов (так, например, у России нет никакой необходимости продавать оружие в Сирию, потому что она зарабатывает 150 миллиардов долларов в год на экспорте углеводородов) и, безусловно, отличается гораздо большей осторожностью и рациональностью, в том числе и насчет будущего самого Запада. Российская дипломатия неоднократно повторяла, что персона Башара Асада не имеет для нее большого значения, и что главное сейчас - это сохранить стабильность региона. В этом заинтересованы все стороны. Даже ценой кардинального пересмотра политики. Если, конечно, еще не слишком поздно для того, чтобы остановить кровопролитие.

Фредерик Пишон, специалист по арабскому языку и политическим наукам, доктор новейшей истории и эксперт по Сирии и ее меньшинствам.