В годовщину Октябрьской революции представляем вашему вниманию статью из польской газеты Czas от 9 ноября 1917 года.
Катастрофа, которая постигла Керенского и его правительство, висела в воздухе с момента дела Корнилова, и того, как большинство в Совете рабочих и солдатских депутатов перешло в руки большевиков, а председателем в нем вместо Церетелли стал ближайший соратник Ленина Троцкий. Так называемый Предпарламент, переименованный недавно во Временный совет Российской республики, был очень проблематичной опорой для правительства из-за своего состава, продуманного так, чтобы не допустить перевеса буржуазных элементов. Коалиционный кабинет был, правда, сформирован на основе резолюции Предпарламента, однако она была принята с настолько незначительным перевесом, что в количестве голосов, отданных против предложения Керенского, можно было сразу усмотреть источник будущих конфликтов.
И действительно, быстро оказалось, что большинство – зыбко и неустойчиво, а Совет республики все отчетливее склоняется к крайне левым позициям. Керенскому не хватило силы или смелости сделать единственный верный в данном случае шаг, то есть перенести столицу в Москву и тем самым освободиться от тирании рабочих масс, покоренных большевистской агитацией, и предавшихся анархистским теориям кронштадтских моряков. [...]
Внутренним поводом конфликта явилось создание Рабочим советом «военно-революционного комитета», призванного контролировать все вопросы, касающиеся армии. Этот комитет, состоявший практически исключительно из одних большевиков, пытался взять в свои руки весь объем власти, полагающейся обычно военному министертсву, а в итоге потребовал, чтобы с ним согласовывались все стратегические планы и приказы высшего армейского командования. Против подобных притязаний решительно выступило временное правительство, комитет же ответил на это призывом к перевороту.
Для большевиков это был, собственно, лишь предлог, чтобы спровоцировать в столице беспорядки и прийти под их прикрытием к власти. Насколько этот план удался, показали утренние депеши: все министры, за исключением Керенского, который успел бежать, арестованы; Революционный комитет провозгласил себя правительством, которое якобы признали петербургские военные. В любом случае, в руках террористов оказались телеграфные бюро и радиотелеграф, с помощью которого были незамедлительно разосланы триумфальные сообщения о победе «истинной революции». На публике сразу же появился Ульянов-Ленин, который до этого, судя по всему, скрывался под Петербургом. С его подачи была создана краткая и радикальная программа нового правительства: немедленное прекращение войны и незамедлительная передача земли крестьянам.
Победа большевиков оказалась относительно легкой, ей способствовала помощь моряков, предательство военных и участие рабочих масс, всегда готовых поддержать любое еще более радикальное течение. Однако этот победный образ не лишен темных пятен, и они могут в итоге его затмить. Бегство Керенского, выход умеренных социалистов из Совета рабочих депутатов и неустойчивая позиция армии на фронте могут послужить причиной поражения торжествующей сейчас анархии. В данный момент прежде всего неясно, как отреагирует на события в столице страна. Собственно, можно заранее предположить, что в особенности ее окраинные провинции не только не признают правительства Ленина, но, возможно, воспользуются случаем, чтобы максимально ослабить свои связи с остальной частью страны. Сомнительна и поддержка Москвы, в которой буржуазные силы выглядят сильнее и организованнее петербургских. В целом же, интеллигенция, духовенство и весь помещичий слой никогда не примут программу, которую большевики стремятся навязать России. Для сохранения задуманного ими противостояния большевики издали, правда, своего рода указ, который отдает все земли помещиков в руки крестьян, однако это подрывное постановление может послужить лишь источником кровавых беспорядков и невероятного хаоса, а не обеспечить петербургским анархистам решительную победу.
Самым важным фактором в дальнейшем развитии российской ситуации, несомненно, будет армия, находящаяся на фронте, которая так или иначе представляет сейчас в России единственную организованную силу. В качестве фактора внешней борьбы она не имеет сейчас почти никакого значения, однако может сыграть решающую роль во внутреннем конфликте и противоборстве за власть различных партий и персон. Знаем мы о ней, в сущности, немного: только то, что руководство в ней осуществляют не офицеры, а солдатские комитеты, попавшие по большей части под влияние социалистических агитаторов. Однако на прошедших в последние месяцы многочисленных военных съездах и заседаниях почти все комитеты высказывались против анархистских теорий и торжественно клялись в верности временному правительству. Подобная позиция, по всей вероятности, верно отражает настроения во всей армии, поскольку не была инспирована извне, а внешние факторы действовали, скорее, в противоположном направлении. [...]
Есть немало аргументов, указывающих на то, что армия не подчинится приказам большевиков, а без этого все их петербургские триумфы могут оказаться эфемерным явлением. В любом случае дезорганизация на фронте вновь усилится, что подорвет боевую силу российских войск.
В жизнь, однако, могут воплотиться иные, опасные, сценарии: Россию может охватить ужасная гражданская война с чудовищными грабежами и убийствами, которые в первую очередь затронут помещицкие слои. Сибирь, Кавказ, Украина могут объявить себя независимыми государствами, а большевики покроют себя геростратовой славой поджигателей собственного отечества. Русской революции придется, видимо, преодолеть все этапы, через какие проходят и будут проходить подобные перевороты. Сейчас начался период активной анархии, перерождающейся в террор, который будет длиться до тех пор, пока отчаявшееся общество не совершит какое-то стихийное усилие и не сбросит с себя это столь же невыносимое, как и деспотизм, ярмо.
Когда в России появятся силы, которые смогут вывести это государство из пропасти, в какую завело ее внутреннее разложение, никто сейчас предсказать не может. Наша цель - делать все возможное, чтобы раз и навсегда отмежеваться от этого больного организма и не дать втянуть себя в хаос его революционных конвульсий. Огромное беспокойство вызывает мысль о тысячах наших соотечественниках, остающихся за границей, не все из которых смогут остаться пассивными свидетелями внутренних российских потрясений. Мы неспособны оказать им непосредственную помощь, однако смелая и прямая постановка с нашей стороны вопроса о польской независимости, опирающейся на собственную армию и собственное правительство, может стать для них важной моральной поддержкой, которая хоть в какой-то мере охранит их от того, чтобы оказаться погребенными под руинами валящегося на землю колоса.
Российские события имеют огромное значение и для всеобщего мира. Не следует, конечно, преувеличивать значения мирных предложений временно победивших большевиков, однако в связи с усиливающимся хаосом произойдет дальнейшее ослабление российского фронта, что окажет влияние на другие плацдармы военных действий.
