Хорошо, но плохо

Вечером 28 октября на одном из прогрессивных сайтов появилось прискорбное известие: «Результаты экзит-полов дали 30% Партии регионов». Но буквально через минуту заголовок был исправлен, и та же самая новость приобрела иное звучание – «Экзит-полы: оппозиционные партии набирают больше 50%». Наполовину пустой стакан стал наполовину полным.

Пожалуй, это и есть лейтмотив послевыборных дней – резкие перепады настроения, от депрессивных вздохов до ликующего «Ура!» и наоборот.

В кромешной тьме любая вспышка выглядит особенно ярко. Накануне выборов в передовом сообществе царил гнетущий настрой: все понимали, что победа Банковой неизбежна.

На этом мрачном фоне многое показалось обнадеживающим – уверенный перевес оппозиции по партийным спискам, разгром власти в Киеве, неудачи фальсификаторов в отдельных округах.

Эмоциональный подъем разбудил политическую фантазию. Вот если бы выборы проходили не по смешанной, а по пропорциональной системе!.. Вот если бы везде удалось противодействовать подтасовкам так же успешно, как и в столице!.. Вот если бы под ЦИК пришли хотя бы 10-20 тысяч неравнодушных киевлян!.. Вот если бы у оппозиции были другие лидеры!.. Вот если бы!..

Да, все это очень мило. Но, будь у Наполеона танки и авиация, он тоже не очутился бы на острове Святой Елены, а правил бы миром. Сослагательное наклонение – неважный союзник в борьбе с реальностью. А политические реалии по-прежнему навевают пессимизм.

При всех своих грубых ошибках, очевидных глупостях и позорных провалах власть остается хозяйкой положения. Она беспрепятственно переписала под себя избирательное законодательство. Она воспользовалась оппозиционными разногласиями, админресурсом и грубой силой.

Не обладая должной поддержкой населения, она все-таки обеспечила себе большинство в парламенте. И даже маловероятный бойкот новой Рады едва ли остановит Януковича и Ко.

Как бы бездарно ни играла власть, проиграть она не может – поскольку сама устанавливает правила, точнее, их отсутствие. Все оппозиционные успехи достигнуты в игре, заданной регионалами, и сколько крапленых карт ни бито в проблемных округах, казино все равно остается в выигрыше.

The house always wins! Увы, пока это так.

Конечно, сохраняется надежда на массы, перед которыми не устоит никакой режим. Но 28 октября и сам народный выбор оказался источником противоречивых чувств. Как правило, высокие проценты «Свободы» встречали с телячьим восторгом, а высокие проценты КПУ – с недоуменным раздражением. Считается, что в первом случае народ проявляет вольнолюбие, а во втором – деградирует.

Между тем рецептура успеха обеих партий схожа: они выполняли одну функцию, собирая протестный урожай на разных электоральных полях.

Сегодня радикальная демагогия востребована по обе стороны Днепра. «Свободу» охотно поддерживают стихийные леваки, отвергающие левизну; за КПУ с удовольствием голосуют стихийные националисты, не приемлющие национализм.

Противоположный выбор – схожие настроения. Всем нужна сильная рука, которая, не дрогнув, вернет страну народу. Никто не задумывается о практической осуществимости таких лозунгов.

Не стоит обманывать себя – мол, сознательные украинцы выбирают «Свободу» исключительно назло режиму, и сегодня она полезна, к тому же партия Тягнибока изменилась и еще изменится. На самом деле эволюционируют не свободовцы, а отношение к ним.

Ежели годами твердить обществу, что нет ничего дороже нации, а националист по определению не может быть плохим, то со временем и доморощенные вариации на тему НСДАП будут восприниматься нормально.

С какой стати «Свобода» должна меняться, если ее нынешний облик импонирует людям? Она привлекательна именно такой – агрессивная, бескомпромиссная, иногда хамоватая, с тоталитарным задором, предлагающая простейшие решения сложнейших проблем. Народу все это гораздо ближе, чем надоевшая болтовня о европейских ценностях.

У «Свободы» есть то, что теряют господа демократы, – способность играть на иррациональных струнах массового сознания. Поэтому социал-национализма в протестном движении будет все больше, а либерализма – все меньше.

Еще недавно выход Тягнибока во второй тур президентских выборов был фантастическим сценарием, а теперь он обретает вполне реальные очертания.

В общем, либеральная интеллигенция, считавшая «Свободу» полезным таскателем каштанов из огня, рискует жестоко ошибиться. И наивная радость по поводу социал-националистических успехов сменится иными чувствами…

Прошедшие выборы дали еще один повод для двойственных эмоций – бой оппозиции с гречкой. Неравнодушная общественность ликовала, когда купить избирателей не удавалось, и горевала, когда подкуп все-таки делал свое черное дело.

Априори считается, что темный люд совершает ошибку, жертвуя своим будущим ради сиюминутных подачек. Зато избиратель, не продавшийся, а проголосовавший за перемены, – дальновидный умница. Но всегда ли это так?

Представим типичного украинского люмпена. Безынициативного, патерналистски настроенного, жаждущего благодеяний свыше, уверенного, что кто-то должен о нем заботиться. Требуя перемен, он мечтает о социальном рае, которому в обозримом будущем взяться неоткуда.

Ожиданием реальных реформ тут и не пахнет. Да и какие реформы помогут человеку, не способному устроить собственную жизнь? Зачем ему новые возможности, которыми он не в состоянии воспользоваться? Зачем ему гипотетический украинский Саакашвили? Разве лишь для того, чтобы обменять на украинского Иванишвили. Но щедрые отечественные Бидзины и так предлагают электорату свои услуги.

Система взаимоотношений «патрон» – «клиент», зародившаяся еще в Древнем Риме, недаром дожила до наших дней. К сожалению, для многих людей это оптимальный вариант.

Слабому чрезвычайно важно переложить всю ответственность на других, получая взамен хоть и жалкие, но гарантированные крохи. И не стоит уверять, будто свободная конкуренция пойдет ему на пользу. Скорее всего, он не станет лучше плавать, а уйдет ко дну, уступив место более инициативным и талантливым. От этого естественного отбора выиграет страна, но не публика, не способная себя обеспечить.

Таким образом, люмпен, принявший клиентскую схему и продавший свой голос начальству за 200 гривен, поступил вполне рационально. Выборы принесли ему максимально возможную выгоду. 

Напротив, люмпен, отвергший осязаемую подачку и проголосовавший за перемены, поступил иррационально. Его ложным надеждам не суждено сбыться. Даже если перемены станут явью, он не получит желаемого.

Поскольку доля люмпенизированного электората на постсоветском пространстве по-прежнему велика, судьбу голосования решает именно он. И если побеждает оппозиция, нужно радоваться не «гражданской сознательности» масс, а их иррациональному поведению. А за продажей голоса скрывается не фатальная ошибка, но практицизм иждивенца, трезво оценивающего ситуацию.

Представления о полезном и вредном опять сплелись в причудливом узле. С одной стороны, без иррациональных настроений победа невозможна, а с другой стороны эта иррациональность рискует завести Украину в непролазные дебри радикализма.

Найти оптимальную середину тяжело, но разве кто-то обещал, что будет легко? Хороши или плохи нынешние украинцы, работать приходится именно с ними. Как бы выразился недоброй памяти Иосиф Виссарионович, «другого народа у меня для вас нет».