Вам известны Гермиона Грейнджер, Филип Марлоу, граф Дракула? Но, знаете, их ведь могли назвать совершенно иначе.

Так, например, верную подругу Гарри Поттера в саге Джоан Роулинг Гермиону Грейнджер сначала звали Паккл. Такое имя «ей совершенно не шло», и автор быстро подобрала что-то «не такое фривольное». Знаменитого Филиппа Марлоу Рэймонда Чандлера едва не назвали Филип Мэлори в честь британского актера сэра Томаса Мэлори. Фамилию Марлоу детектив получил только благодаря предложившей ее супруге писателя.

Наконец, Дракула сначала был графом Вампиром, пока Брему Стокеру не стало известно из исторических документов о существовании некоего господаря Валахии Влада III Цепеша, который жил в средневековой Румынии. Отца Влада III, Влада II прозвали Влад Дракул (означает «дракон»), так как тот был членом ордена Дракона. Кроме того, одним из значений этого слова в румынском языке было «дьявол», так что сложно представить себе более подходящее имя для персонажа-кровопийцы.

Кроме того, Дракуле, Гермионе и Марлоу, возможно, не удалось бы снискать подобную популярность и сформировать такие личные качества без имени, ведь, как известно, ономастика играет в литературе огромную роль.

Персонажи могут начать жить только после того, как получат имя. Отсюда и слова Флобера Тэну в начале 1860-х годов о том, что он не может приступить к написанию своего большого романа, потому что не подобрал имена для персонажей.

Как отмечает Ролан Барт, который посвятил ономастике целую главу в анализе творчества Пруста, давшим толчок его работе событием стало как раз открытие этих самых имен. Имя собственное – это объясняющий семиологию символ, «а не простое указание, которое обозначает, но не означает, как это утверждается в распространенной традиции от Пирса до Рассела. Будучи знаком, имя собственное предлагает анализ, расшифровку».

Большинство великих авторов потратили на это огромные силы, о чем напоминает Жан Поммье в статье «Как Бальзак называл своих персонажей». Сегодня же существуют и более простые средства, как, например, генераторы имен персонажей.

Тем не менее, вам, безусловно, не стоит называть шофера из Креза Бертрамом Братпитом, итальянскую принцессу Шейлой Юнмонк. Если вы пишете роман в реалистическом жанре, нужно «остерегаться правдоподобности», объясняет Франсуа Бегодо в «Антиучебнике по литературе».

«Так, например, фраза наподобие «Залившийся теплым пивом Ежен де Растиняк начал тискать мадам де Нюсенжен за той самой кассой, где Доминик де Вильпен сделал ставку на скачках» выглядит неубедительной. В то же время у меня не вызывает сомнений, что семью Тибо Роже Мартен дю Гара действительно звали Тибо. Я, во всяком случае, считаю это вполне правдоподобным».

Тем не менее, Бегодо не против «чистой выдумки» на манер Кено или «или другой возможной стратегии, литературной отсылки, пересечения с литературным произведением писателя, которому на это наплевать, потому что он умер». (Но лучше не трогайте персонажей Бегодо: сам-то он еще жив).

Вообще, что бы вы ни выбрали, вы все равно не застрахованы от ошибок, потому что, как писал великий Гюстав в письме о «Воспитании чувств», «имя собственное занимает чрезвычайно важное, даже ключевое место в романе».