Когда ваш джип, лениво соскользнув с горной дороги, попадает в глубокий сугроб, вы не сразу вспоминаете о морозе. Первое, о чем вы думаете, это помятый бампер. Дальше вы вспоминаете о том, что вы не взяли с собой лопату. А потом вы понимаете, что, скорее всего, опоздаете к ужину. Друзья ждут вас в своем коттедже примерно к восьми, чтобы покататься на лыжах при лунном свете, поужинать и понежиться в сауне. И ничто не сможет вас удержать.
Когда вы выезжали из города, а ваш стеклообогреватель работал на полную мощность, вы вряд ли обратили внимание на показания термометра на городской площади: в 6:36 температура была минус 27 градусов. В прогнозе погоды по радио объявили о холодном арктическом фронте, надвигающемся на регион. Кассир на станции Conoco покачал головой и сказал, что на вашем месте он в этот вечер никуда бы не поехал. В ответ вы только улыбнулись. Немного мороза не сможет повредить человеку, одетому в толстый флис и разъезжающему на хорошей машине с полным приводом.
Но теперь вы застряли. Переключившись на низкую скорость, вы пытаетесь выехать из сугроба. Шины воют, проскальзывая на ледяной корке, а свет фар отражается от стены покрытых инеем елей на другой стороне дороги. Переведя рычаг обратно в исходное положение, вы открываете плечом дверь и покидаете свою теплую капсулу. В лицо сразу бьет холод, замораживая слезы, выступившие на глазах.
Вы смотрите на часы: 7:18. Потом открываете карту: тонкая извилистая линия забирается на гору и приводит к отмеченному месту, где находится коттедж.
Дыхание превращается в клубы густого пара. Джип застрял в сугробе, покосившись на один бок, и напоминал пустой черепаший панцирь. Вы вспоминаете о камине и сауне, о горячей еде и вине. Потом снова смотрите на карту. Скорее всего, вы находитесь на расстоянии всего пяти или шести миль от отмеченного на карте коттеджа. Именно такое расстояние вы каждый день пробегаете перед завтраком. Просто нужно надеть лыжи. И никаких проблем.
Ученым пока не удалось определить температуру, при которой человек может погибнуть от холода. В ледяных общих ваннах Дахау нацистские доктора подсчитали, что смерть наступает примерно при 25 градусах по Цельсию. Самая низкая температура тела, при которой взрослому человеку удалось выжить, составила 16 градусов. В случае с детьми эта температура может быть ниже: в 1994 году двухлетняя девочка из Саскачевана вышла из дома ночью, когда температура воздуха была минус 40 градусов. На следующее утро ее нашли на лестнице у двери: у нее были отморожены руки и ноги, а температура тела была около 14 градусов. Девочка выжила.
Другим жертвам мороза повезло меньше, даже в тех случаях, когда они оказывались в гораздо более мягких условиях. Одно из самых трагических погодных явлений случилось во время соревнований по спортивной ходьбе в 1964 году, которое проходило в Англии в дождливый и ветреный день. Три участника этих соревнований скончались от переохлаждения, хотя температура воздуха была выше нуля и составила в тот день 7 градусов.
Несмотря на то, что ученым и статистикам многое известно о замерзании и его физиологии, никто не может точно сказать, насколько быстро у человека может развиться гипотермия и станет ли она смертельной. Мороз до сих пор остается загадкой: он гораздо чаще убивает мужчин, чем женщин, он более опасен для стройных и мускулистых людей, чем для тех, кто страдает лишним весом, и он никогда не прощает самонадеянности и неосведомленности.
Этот процесс начинается уже до того, как вы отходите от машины, а именно когда вы снимаете перчатки, чтобы поправить лыжное крепление. Ледяной металл обжигает пальцы. Температура кожи падает.
Через несколько секунд, ваши ладони уже замерзли, и их температура опустилась до болезненных 15 градусов. Рефлекторно сеть поверхностных капилляров на ваших руках сокращается, отправляя кровь от ваших рук обратно к телу. Ваше тело позволяет рукам замерзнуть, чтобы поддерживать температуру жизненно важных органов.
Вы снова надеваете перчатки, заметив, что ваши пальцы немного онемели. Затем вы вставляете ботинки в крепления и начинаете двигаться по дороге.
Если бы вы были норвежским рыбаком или охотником из племени инуитов, которым часто приходится работать на морозе без перчаток, то поверхностные капилляры на ваших руках периодически расширялись бы, чтобы волны теплой крови могли согревать руки и сохранять их подвижность. Это явление, известное как «ответная реакция охотника», позволяет поднять температуру на поверхности кожи с 1 градуса до 10 градусов по Цельсию за семь или восемь минут.
Другие механизмы адаптации к холоду, присущие человеческому организму, еще более загадочны. Тибетские буддистские монахи могут поднять температуру ног и рук на 15 градусов при помощи медитации. Австралийские аборигены, которые когда-то спали на земле без одежды в холодные ночи, могли погружаться в состояние легкой гипотермии, что позволяло им подавлять дрожь, до тех пор, пока восходящее солнце их снова не отогревало.
Но у вас нет подобных механизмов защиты, потому что вы проводите все свое время за клавиатурой в офисе с кондиционером. Только спустя 10 минут тяжелого подъема в гору температура вашего тела поднимается, и кровь начинает снова постепенно отогревать ваши пальцы. На груди и спине начинает выделяться пот.
К этому времени вы уже свернули с дороги и решили срезать путь по заросшему деревьями горному склону, чтобы быстрее добраться до следующего поворота дороги. Медленно пробираясь по глубокому мягкому снегу при свете полной луны, подающем на колючий горный хребет и отбрасывающем причудливые тени, вы думаете, что ваши друзья были правы: это отличная ночь для того чтобы покататься на лыжах, хотя вы признаете, чувствуя как 30-градусный мороз щиплет лицо, что сегодня довольно холодно.
Проходит час, но вам так и не удалось добраться до следующей петли серпантина. Вы уже начинаете волноваться. Вы останавливаетесь, чтобы свериться с картой. В этот момент температура вашего тела достигает своего максимума – 37,7 градусов. Поднимаясь на гору по глубокому снегу, вы вырабатывали почти в 10 раз больше тепла, чем в состоянии покоя.
Медленно передвигаясь в попытке сориентироваться в лесу по карте, вы внезапно слышите металлический щелчок. Вы смотрите вниз. Зажим на одном из лыжных креплений пропал. Вы поднимаете ногу и видите, что лыжа не держится на ботинке.
Вы водите по снегу фонариком, и его почти разрядившиеся на морозе батарейки отбрасывают желтоватый пучок света. Потерявшийся зажим где-то здесь, думаете вы, просеивая снег сквозь пальцы в перчатках. Вы слишком заняты поисками зажима, чтобы заметить, как ледяной воздух пробирается сквозь одежду к вашему уставшему телу и промокшей одежде.
То напряжение, которое согревало вас на пути в гору, теперь работает против вас: расширившиеся от нагрузки капилляры передают лишнее тепло вашего тела на кожу, а ваша промокшая одежда быстро рассеивает его в морозный воздух. Отсутствие жировой прослойки между кожей и мышцами позволяет холоду проникнуть чрезвычайно близко к вашей теплой крови.
Температура вашего тела начинает стремительно падать. Всего за 17 минут она достигает своей нормальной величины – 36,6 градуса – и продолжает опускаться.
Когда она достигла 36,1, мышцы шеи плеч напрягаются – это мышечный тонус, предшествующий дрожанию. Рецепторы уже отправили сигнал в центр терморегуляции в вашем гипоталамусе, который в свою очередь приказал всем поверхностным капиллярам сократиться. Руки и ноги начинает ломить от холода. Не обращая внимания на боль, вы продолжаете тщательно исследовать снег. Проходит еще 10 минут. Вы понимаете, что без этого зажима вы окажетесь в опасной ситуации.
Наконец спустя около 45 минут вы находите зажим. Вам даже удается поставить его на место и зажать ботинок креплением. Однако промозглый холод, который добрался до вашей кожи, теперь уже начал проникать внутрь вашего тела.
Когда температура тела достигла 35 градусов, у вас развивается состояние легкой гипотермии. Теперь вы чувствуете сильную дрожь, пока ваше тело включает механизмы дрожательного термогенеза – непроизвольного состояния, при котором мышцы быстро сокращаются, чтобы вырабатывать дополнительное тепло.
Теперь вы понимаете, что было ошибкой выезжать из дома в такой холодный вечер. Нужно вернуться. Запустив руку в передний карман куртки, вы вытаскиваете карту. Вы пользовались ей на пути сюда, поэтому она должна помочь вам добраться до вашей теплой машины. В этом паническом состоянии затуманенного сознания вам даже в голову не приходит, что вы можете просто пойти обратно по своим собственным следам.
После такой длительной остановки идти на лыжах стало гораздо сложнее. К моменту, когда вы начинаете двигаться по направлению к подножию холма, ваши мышцы уже настолько замерзли и напряглись, что им трудно сокращаться и расслабляться. Вы превратились в неловкий снегоочиститель с несгибающимися руками и слабыми коленями.
Тем не менее, вам еще удается маневрировать между елями, скользя вниз по перемежающимся полосам лунного света и теней. Вы слишком замерзли, чтобы думать о красоте ночи или о друзьях, с которыми вы хотели встретиться. Вы думаете только о теплом джипе, который ожидает вас где-то у подножия холма. Его блестящий корпус стоит у вас перед глазами, когда вы перекатываетесь через гребень небольшого возвышения. Внезапно вы набираете скорость и уже слышите свист ветра в ушах. Затем, до того как ваш мозг успевает интерпретировать значение этих признаков, вы замечаете глыбу снега впереди.
Осознав наконец ту опасность, в которой вы находитесь, вы изо всех сил пытаетесь остановить лыжи. Однако в состоянии паники ваше сознание и равновесия не отличаются устойчивостью. Спустя несколько мгновений концы ваших лыж втыкаются в лежащий под снегом ствол дерева, и вы уже летите головой прямо в снег.
Некоторое время вы лежите неподвижно. В лесу стоит мертвая тишина, которую нарушает только кровь, пульсирующая в вашей голове. Лодыжка болит, и вы сильно ударились головой. Вы потеряли шапку и одну перчатку. Шершавый снег набился под рубашку. Талая вода стекает по шее и спине, и скоро тонкая струйка крови начинает струиться из небольшого пореза на голове.
В приступе паники вы понимаете, что ситуация очень серьезная. Попытавшись встать на ноги, вы снова падаете, не выдержав боли в лодыжке.
Когда вы погружаетесь в снег, дрожа всем телом, ваше тепло начинает с тревожной скоростью испаряться, и только на долю головы приходится по крайней мере 50% потерь тепла. Скоро от мороза начинают невыносимо болеть уши, и вы обшариваете снег вокруг в поисках шапки, пока вы ее наконец не находите и не надеваете на голову.
Но даже эти незначительные действия отнимают у вас огромное количество сил. Вы знаете, что вам необходимо найти вторую перчатку, но в этот момент вас охватывает такая усталость, что вы уже перестаете чувствовать какую-либо экстренность. Вы решаете немного отдохнуть перед тем, как продолжить путь.
Проходит час. В какой-то момент вам в голову приходит мысль о том, что вам пора уже испугаться, но страх – это чувство, которое сейчас находится вне вашей досягаемости, подобно онемевшей от холода руке, которая лежит без перчатки в снегу. Температура вашего тела опустилась уже до такого уровня, когда холод делает энзимы мозга менее работоспособными. Снижение температуры тела на один градус замедляет метаболические процессы в вашем теле на 3-5%. Когда температура тела достигает 33,9 градуса, ваше сознание начинает постепенно охватывать забытье. Вы смотрите на часы: 12:58. Может быть, вас скоро начнут искать. Спустя несколько мгновений вы снова смотрите на часы. Вы уже не можете удерживать цифры у себя в голове. Из того, что будет происходить дальше, вы вряд ли многое запомните.
Вы откидываете голову назад. Снег мягко скрипит рядом с ухом. При температуре воздуха в минус 35 градусов температура тела падает в среднем на один градус каждые 30-40 минут, а тепло вашего тела безвозвратно уходит в мягкий обволакивающий снег. При температуре 32,9 градуса вас охватывает апатия, при 32,2 – оцепенение.
Теперь вы находитесь в состоянии сильнейшей гипотермии. К тому моменту, когда температура упала до 31,1 градуса, ваше тело уже отказалось от попыток согреть себя дрожанием. Кровь сгущается подобно моторному маслу в остывшем двигателе. Потребление кислорода – мера скорости метаболизма – упало больше чем на четверть. Однако ваши почки работают в усиленном режиме, чтобы справиться с гиперволемией, возникшей в тот момент, когда кровеносные сосуды конечностей сократились и вытолкнули жидкости по направлению к центру тела. Вы чувствуете мощный позыв к мочеиспусканию – это единственное, что вы еще чувствуете.
Когда температура тела достигла 30,5 градуса, вы уже вряд ли бы узнали ваших знакомых в лицо, если бы они внезапно вышли к вам из леса.
При температуре 30 градусов ваше сердце, чьим электрическим импульсам мешают замерзшие нервные ткани, начинает биться аритмично. Теперь оно способно перегонять только две трети от нормального объема крови. Нехватка кислорода и снижение скорости метаболизма мозга, между тем, приводят к зрительным и слуховым галлюцинациям.
Вы слышите звон колокольчиков. Подняв голову со снежной подушки, вы с радостью понимаете, что это не колокольчики саней: это колокольчики на дверях коттеджа ваших друзей. Вы знаете, что он находится где-то совсем недалеко. Звон колокольчиков доносится каждый раз, когда открывается дверь, и этот звук раздается совсем недалеко, за елями.
Попытавшись встать на ноги, вы снова падаете, запутавшись в лыжах и палках. Но ничего, вы еще можете ползти. Этот звук раздается так близко.
Спустя несколько часов – или минут – вы понимаете, что коттедж все еще находится за лесом. Вам удалось проползти всего несколько метров. В темноте пульсирует свет наручных часов - 5:20. Чувствуя смертельную усталость, вы решаете на несколько мгновений опустить голову.
Когда вы снова поднимаете голову, вы уже находитесь внутри коттеджа на полу перед печью. Огонь отбрасывает на пол красный свет. Сначала вам тепло, потом становится жарко, потом вы чувствуете, что огонь обжигает вам кожу – ваша одежда горит.
При температуре 29,4 градуса замерзающие люди в странном мучительном приступе начинают срывать с себя одежду. Этот феномен, известный как парадоксальное раздевание, является настолько распространенным, что в городах жертв гипотермии иногда сначала принимают за жертв сексуального насилия. Хотя ученые пока не сошлись во мнении относительно его причин, самым логическим объяснением этого феномена может стать то, что незадолго до полной потери сознания сузившиеся кровеносные сосуды, расположенные рядом с поверхностью кожи, внезапно расширяются, что вызывает ощущение сильного жара на коже.
Вы понимаете, что вы горите. Вы срываете с себя куртку и толстый свитер и отбрасываете их подальше.
Но потом в момент внезапного просветления вы понимаете, что нет никакой печи, никакого коттеджа, никаких друзей. Вы лежите один на морозе, полностью раздетый до пояса. Вы вдруг осознаете свою ужасную ошибку, целую серию ошибок. Вы потеряли свою одежду, оставили свою машину, покинули свой дом с центральным отоплением. Без всех этих человеческих изобретений вы всего лишь нежное тропическое растение, которое может существовать только на узкой, освещенной солнцем полоске земли на экваторе.
И теперь вы удалились от этого участка слишком далеко.
Есть очень хорошая пословица о гипотермии: «Вы не умерли, пока вы не согрелись и не умерли».
Примерно в 6 утра его друзья, обнаружив застрявший в сугробе джип, нашли его всего в нескольких дюймах от покрытого снегом ствола дерева. Его рука без перчатки зажата в подмышке, кожа на конечностях стала восковой и жесткой, как старая мастика, пульс не прощупывается, а зрачки не реагируют на свет. Он мертв.
Однако те, кто не понаслышке знаком с морозом, знают, что, хотя холод лишает жизненной энергии, он может подарить шанс на спасение. Жар – это присутствие - стремительное вибрирование молекул. Холод – это отсутствие – замедление вибраций. При абсолютном нуле – при минус 273,15 градуса – движение молекул полностью прекращается. Именно это замедление позволяет газам превратиться в жидкость, а жидкости в твердое тело. Оно замедляет скорость роста бактерий и химических реакций. В человеческом теле холод прекращает метаболизм. В легкие поступает меньше кислорода, сердце перекачивает меньше крови. При нормальной температуре это может вызвать необратимые повреждения мозга. Но замерзший мозг, чей метаболизм также замедляется, нуждается в гораздо меньшем количестве обогащенной кислородом крови и при определенных обстоятельствах может остаться неповрежденным.
Приложив ухо к груди одна из спасателей внимательно прислушивается. Проходит несколько секунд. Потом она слышит легкий, еле уловимый звук – один удар, настолько слабый, что он вполне может оказаться звуком ее собственной пульсирующей крови. Она еще сильнее прижала ухо к холодной груди. Еще один слабый удар, потом еще один.
Замедление всех процессов, которое сопровождает замерзание, в некотором роде настолько полезно, что иногда его даже искусственно вызывают. В настоящее время кардиологи часто используют сильное переохлаждение, чтобы замедлить метаболизм своего пациента в процессе подготовки к хирургическим операциям на мозге или сердце. В этом состоянии кровь пациента течет очень медленно, а сердце почти не бьется – а в случае с аппаратами искусственного кровообращения вообще не бьется. Смерть кажется такой близкой. Однако под пристальным наблюдением пациент может находиться в состоянии переохлаждения часами без ущерба для здоровья.
Спасатели быстро заворачивают обнаженный торс их друга в длинную куртку, одевают на руки варежки и кладут его в спальный мешок. Они стряхивают снег с его замерзшего лица. Затем один из них быстро направляется через лес к ближайшему коттеджу. Остальные остаются с ним, и вокруг воцаряется тишина. В какой-то момент женщине кажется, что она слышит шорохи, дыхание и рычание целого мира существ, которые спрятались в эту холодную ночь под толстым покровом снега.
«Раз, два, три» - и доктора с медсестрами кладут замерзшего скрючившегося человека на кушетку, на которой лежит матрас, наполненный теплой водой постоянной температуры. Их предупредили, что к ним везут человека с мильной гипотермией. Обычно таких жертв, в мучениях принявших позу эмбриона, удается выпрямить. На этот раз человека распрямить не получилось.
Ножницами из нержавеющей стали медсестры срезают пропитавшееся мочой нижнее белье и штаны, которые, примерзнув друг другу, стали похожи на рифленый картон. Они закрепляют датчики кардиомонитора на груди и ставят электронный термометр в прямую кишку. Приборы показывают 24 удара сердца в минуту и 26,2 градуса.
Доктор качает головой. Он не помнит, когда в последний раз он видел такие низкие показатели. Он не знает, как оживить этого человека, не убив его при этом.
На самом деле множество жертв гипотермии умирают каждый год именно в тот момент, когда их пытаются оживить. При согревании суженные капилляры расширяются все одновременно, что приводит к резкому падению давления. Малейшее движение может спровоцировать сильные спазмы сердечной мышцы жертвы. В 1980 году 16 рыбаков с затонувшего судна были спасены, после того как они пробыли в ледяной воде Северного торя полтора часа. Они прошли по палубе спасательного корабля, выпили по горячему напитку и упали замертво – все 16 рыбаков.
«26 градусов, - говорит медсестра.- Температура снизилась на две десятые».
Теперь пациент переживает состояние, когда температура продолжает снижаться: сохраняющийся близко к поверхности кожи холод продолжает охлаждать тело уже после того, как жертву внесли в теплое помещение.
Доктора быстро отдают своим подчиненным распоряжения: внутривенное вливание теплого физраствора, пакет с которым предварительно разогревается в микроволновой печи до температуры в 43 градуса. Чтобы поднять температуру взрослого мужчины на один градус, потребуется 60 килокалорий тепла. Одна килокалория – это то количество тепла, которое необходимо для повышения температуры одного литра воды на один градус Цельсия. Поскольку литр горячего супа температурой 60 градусов содержит 30 килокалорий, пациенту, скрючившемуся на кушетке, потребуется съесть 40 литров куриного бульона, чтобы его температура пришла в норму. Даже теплый физраствор, который попадает непосредственно в кровь, несет в себе всего 30 килокалорий.
В идеале доктор должен был подключить пациента к аппарату искусственного кровообращения, при помощи которого он мог бы выкачать кровь, согреть ее, обогатить кислородом и снова влить пациенту, что позволило бы безопасно поднимать температуру тела на градус каждые три минуты. Однако таких аппаратов практически нет в маленьких провинциальных больницах. В этом случае доктору приходится использовать другие методы.
«Готовьтесь к операции», - скомандовал он.
Спустя несколько минут он уже вставляет толстый катетер в разрез в брюшной полости. Теплая жидкость начинает струиться из мешка с физраствором, омывая его брюшную полость и уходя из нее через другой катетер, помещенный в другой разрез. Как это ни прозаично, но это промывание действует как автомобильный радиатор наоборот: раствор согревает внутренние органы, а теплая кровь в этих органах затем расходится по всему телу.
Оцепеневшие конечности пациента постепенно начинают расслабляться. Пульс растет. Но даже несмотря на это на экране ЭКГ видна кривая, характерная для пациентов с гипотермией.
«Будьте готовы провести дефибриляцию», - предупреждает доктор.
Следующий час медсестры и медтехники проводят рядом с кушеткой, на которой лежит пациент, залитый светом ламп, как будто представленный взору бога солнца. Персонал проверяет сердце. Проверяет температуру водяного матраса под ним. Они перешептываются о том, как глупо было куда-то ехать одному в такую морозную ночь.
Пациент медленно приходит в себя. Ему вливают еще один литр физраствора. Кровяное давление остается слишком низким, потому что кровь приливает к быстро расширяющимся капиллярам в конечностях. Потеря жидкости в процессе дыхания и мочеиспускания привела к снижению объема крови. Но каждые 15-20 минут температура тела пациента поднимается еще на один градус. Опасность сердечной фибриляции уменьшается, сердце и кровь отогреваются. Обморожение все еще может стоить ему пальцев или мочки уха. Однако, очевидно, ему уже удалось справиться с наихудшими последствиями обморожения.
В течение следующего часа сотрудник медперсонала тихо называет показания термометра – это мантра, которая отражает переход его застывшего от холода организма к состоянию более ясного сознания.
«32,4».
«33,4».
Откуда-то издалека, из необъятной холодной тьмы вы слышите слабый мерный шум. Очень быстро этот шум превращается в пучок звука, который подобно планете мчится по направлению к вам и вдруг становится цепочкой слов.
Какой-то голос зовет вас по имени.
Вам не хочется открывать глаза. Вы чувствуете, как жар и свет играют у вас на веках, однако под их теплой игрой внутри вас с мрачного океанского дна и из далеких космических глубин поднимается холод. Вы слишком устали даже для того, чтобы дрожать. Вам смертельно хочется спать.
«Вы меня слышите?»
Вы заставляете себя открыть глаза. Над вами ярко светят лампы. По бокам от ламп столпились люди в медицинской форме. Вы пытаетесь собраться с мыслями: вы долгое время где-то были, но где именно?
«Вы в больнице. Вас нашли замерзающим в лесу».
Вы пытаетесь кивнуть. Мышцы шеи как будто заржавели, как будто ими не пользовались годами. На вашу команду они отвечают лишь слабым подергиванием.
«Возможно, вы все забыли», - говорит голос.
Вы помните, как над вершиной хребта всходила луна, как вы ехали на лыжах по направлению к ней, по направлению к какому-то теплому месту под заледеневшей луной. А после этого вы уже ничего не помните – только жуткий холод внутри вас.
«Мы пытаемся немного вас согреть», - говорит голос.
Вы бы кивнули, если бы могли. Но у вас не получается пошевелиться. Все, что вы чувствуете, это пульсирующий дискомфорт во всем теле. Взглянув туда, где боль ощущается особенно остро, вы замечаете у себя на пальцах водяные пузыри, наполненные какой-то прозрачной жидкостью – как раз на той руке, перчатку с которой вы потеряли в снегу. В те долгие морозные часы, которые вы провели в снегу, ткани промерзли, и кристаллики льда заполнили собой крохотные пространства между клетками, вытягивая из них воду и не давая крови поступать к ним. Вы отрешенно смотрите на них.
«Думаю, с ними все будет в порядке, - говорит голос у вас над головой. – Кажется, повреждения поверхностные. Мы считаем, что эти пузыри прорвутся примерно через неделю, и после этого ткани восстановятся».
Если этого не произойдет, то вы хорошо понимаете, что ваши пальцы в конце концов почернеют – приобретут цвет мертвой бескровной ткани. И их ампутируют.
Однако беспокойство покидает вас в тот момент, когда накатывает следующая волна изнеможения. Вы медленно погружаетесь в сон, и вам снится тепло, тропический океан и волны, омывающие вашу грудь, тепло песка под вами.
Спустя несколько часов вы снова приходите в себя, все еще ощущая оцепенение во всем теле. Кажется, что теплая волна заполняет ваше тело где-то посередине. С трудом переведя глаза на это место, вы видите трубки, торчащие из живота, и их жар смешивается с бездонным холодом в глубине вашего тела, подобно бурной реке. Вы видите, что эти трубки ведут к пакету, висящему под электрическими лампами.
И только теперь вы с болью начинаете понимать: в этом пакете находится то, что вы почти уже потеряли. Люди, собравшиеся вокруг вас, вернули вам солнечный свет и тепло – те вещи, которые вы когда-то считали постоянными, доступными, вашими.
Однако за то время, которое прошло с момента, когда вы в последний раз о них думали, вы побывали в месте, где нет солнца. Вы увидели, что в бескрайних просторах вселенной тепло настолько же прекрасно и эфемерно, как и свет звезд. Тепло есть только там, где есть материя, где частицы могут вибрировать и двигаться. В бесконечной зиме космоса тепла ничтожно мало, а холод чудовищно огромен.
Кто-то разговаривает. Вы переводите взгляд с ярких ламп на темные фигуры в дальнем углу палаты. Вы узнаете голос одной из ваших подруг, которую вы должны были навестить теперь уже так давно. Она наклоняется над вами, криво улыбаясь.
«На улице холодно, - говорит она. – Согласен?»
