В энергетике для стран Балтии со стороны России исходят риски

Главной проблемой отсутствия четкой договоренности между странами Балтии по поводу участия в проекте строительства Висагинской АЭС в Литве является неясность ситуации в отношении этого проекта в самой Литве, утверждает глава Латвийскского института международных отношений Андрис Спрудс.
 
По его словам, из Литвы поступают противоречивые сигналы, и остальные страны Балтии находятся в состоянии ожидания окончательного решения литовской стороны. Кроме того, он отметил, что в вопросе строительства атомной станции присутствует российский фактор и от России исходят риски.
 
- Последние годы в Литве, Латвии, Эстонии много говорят об энергетической безопасности. Однако страны никак не могут договориться по поводу участия в проекте Висагинской АЭС. В чем Вы видите причину того, что стороны никак не могут придти к общему знаменателю в этом вопросе?
- Я думаю, есть несколько моментов. Во-первых, во всех трех странах есть группы интересов, которые по-разному смотрят на атомную энергетику. После Фукусимы на развитие ядерной энергетики некоторые смотрят с опасением. С другой стороны, есть интересы между странами. Есть проект Висагинской АЭС, есть вопрос терминала сжиженного газа и т.д. Наверное, в этом пакете проводится некая realpolitik. Т.е., если мы хотим достигнуть чего-то в одном, стороны пробуют достигнуть каких-то интересов в других сферах. Но, говоря об этих двух факторах, нужно заметить, что самым важным фактором является то, что в самой Литве не ясно, что будет происходить с ядерной энергетикой и атомной станцией. Я бы сказал, что со стороны Литвы исходят противоречивые сигналы. Все, что я перед этим сказал по поводу АЭС - важные вещи, они создают фон. Но в конечном счете Эстония и Латвия ожидают, каким будет решение Литвы. И сейчас после референдума и выборов процесс ожидания продолжается. Это вносит неясность, подталкивая группы, которые говорят, что не нужно строить АЭС и надо смотреть в другом направлении.
 
- По-вашему мнению, оказывает ли Россия влияние в странах Балтии на разные группы интересов в регионе в связи с проектом строительства АЭС в Литве?
- Российский фактор, наверное, присущ этой дискуссии между странами, в том числе он присущ и внутриполитическим дискуссиям по вопросам диверсификации поставок энергии, вопросам возможных рисков, которые исходят от России. Наверное, самым лучшим катализатором объединения является то, когда мы чувствуем какую-то угрозу. Я думаю, мы все вошли в НАТО не потому, что чувствовали угрозу, но, вероятно, потому, что история и прошлое сыграли свою роль, поэтому вопросов не возникало. В энергетике все обстоит немного сложнее, поскольку это еще и вопрос денег. Если мы что-то делаем и строим, то кто-то это строит за какие-то деньги.
 
В этой ситуации для стран Балтии со стороны России исходят риски. Риски заключаются в том, что если мы говорим о газовом секторе, то газовый рынок монополизирован. Я говорю не о политических, а об экономических рисках. Когда рынок монополизирован, есть возможность для манипуляции. С другой стороны, мы можем говорить, что у нас есть соединения с Россией, газопроводы, и пока что ничего другого для того, чтобы диверсифицировать нашу энергетику в газовой сфере, нет. Мы можем говорить, что наше сотрудничество с Россией было довольно конструктивным. Иными словами, есть риски, связанные с монополией, а с другой стороны, Россия играет довольно позитивную и конструктивную роль в поставках газа в страны Балтии.
 
И здесь ситуация непростая. Если со вступлением в НАТО, восстановлением независимости, совместными политическими и стратегическими интересами все было ясно, то в сфере энергетики интересы стран несколько различаются. Причем интересы разнятся в том числе внутри самих стран, поскольку это вопрос денег, бизнеса. Поэтому можно сказать, что Россия представляет собой и экономические риски, и экономические возможности.
 
- Стоит ли всерьез воспринимать заявления президента Беларуси Александра Лукашенко о том, что Беларусь переориентирует перевалку своих грузов с балтийских портов на российские порты?
- При всем к нему уважении иногда очень трудно проследить логику высказываний господина Лукашенко. Он ведет игру довольно прагматично. С политической точки зрения поле для маневра у него небольшое. Есть санкции, есть ясная позиция ЕС, но в сфере бизнеса он может повлиять на какие-то установки. Латвийская сторона была осторожно настроена к санкциям в отношении Беларуси, поскольку они затрагивали интересы латвийского бизнеса и в какой-то мере могли повлиять на нашу экономику.
 
Если мы посмотрим на объемы торговли с Беларусью, то это 1-2% нашего ВВП. Если же смотреть на сферу транзита, Беларусь и Россия осуществляют наибольший транзит через Латвию, и, наверное, также и через Литву. В данной ситуации нужно понять контекст игры А.Лукашенко и может ли произойти так, как он говорит. В каких-то ситуациях, вероятно, может, поскольку в свое время была идея пропускать нефть через порты стран Балтии. Но мы видели, что этого практически не было. Сейчас есть другой аргумент: если вы не будете себя хорошо вести и будете поддерживать санкции, то мы переориентируем свои грузопотоки на российские порты.
 
Наверное, для этого есть какие-то возможности, но если бизнес сделал свой выбор, то сделал его по своим расчетам. Наши порты все же ближе российских, и возникает вопрос, кто будет платить за белорусские грузы, которые пойдут пока еще не ясно куда.
 
- Сейчас внутри России ситуация непростая. Есть протестные настроения, есть линия Владимира Путина. Может ли внутренняя нестабильность в России сказаться на странах Балтии?
- Внутренняя стабильность соседа, и это можно сказать не только о России, но и о самих себе, влияет на внешнюю политику, поскольку если ты слаб внутри, то нужно искать какие-то компенсирующие механизмы. Я думаю, что В.Путин, как и ряд лидеров других стран, сталкивающихся с внутренними проблемами, используют внешнюю политику, элементы патриотизма, защиту национальных интересов, нацменьшинств и т.д. Потому что, если кто-то указывает на ваши проблемы, то лучше всего будет ответить, что и у вас, в общем-то, есть проблемы, указать российскому обществу на происходящее за рубежом.
 
Если мы говорим о Латвии, Литве и Эстонии, то это маленькие страны, и они не могут влиять на Россию, но, согласно общественным опросам, мы, вместе с Грузией и США, всегда попадаем в пятерку самых недружественных по отношению к России стран. И эта пятерка практически не меняется, хотя Латвия пробовала сделать свою «перезагрузку» с Россией. Но мы видели, что в 2012 году в Латвию не впустили российских граждан (Модеста Колерова и Игоря Павловского – прим. автора). Меня в свою очередь не впустили в Россию. Это показывает атмосферу.
 
На постсоветском пространстве мы еще являемся странами, которые себя строят. Это касается и России, и стран Балтии. Странам, которые себя строят, у которых есть слабости, сложно вести конструктивный диалог. По большому счету, какое-то влияние в связи с внутренней ситуацией в России на страны Балтии будет, но для стран Балтии хорошо, что они являются членами ЕС и НАТО. Это стабилизирует политическую атмосферу, но психологическая атмосфера не улучшилась. 2012-й год показал, что у нас есть проблемы нацменьшинств, проблемы, связанные с вопросами истории, стратегическими вопросами на постсоветском пространстве. Эти проблемы остались, они были и при Дмитрии Медведеве, они остались и при В.Путине. Только В.Путин жестче подходит к этим вопросам.
 
Так что прорывов (в отношениях стран Балтии и России – DELFI) ожидать не стоит, но последние годы, в том числе и наше членство в ЕС и НАТО показали, что мы можем начинать искать инструменты взаимодействия. Латвия, к примеру, подписала с Россией несколько договоров. Мы хорошо сотрудничаем с Россией по северному грузопотоку, который идет из Риги, Клайпеды, Таллина через Россию в Центральную Азию и Афганистан. Есть точки соприкосновения. Если мы смотрим на бизнес, то торговля Литвы, Латвии и Эстонии с Россией все эти годы только росла. Однако у нас остаются политические проблемы. Играет роль и наличие нашей собственной внутренней слабости.
 
- Вы упомянули о вопросах истории, которые являются краеугольным камнем, разделяющим позиции сторон. По этим вопросам страны Балтии и России никак не могут договориться. В обозримом будущем при нынешнем российском руководстве возможно какое-либо продвижение в этом вопросе?
- Я думаю, что в наших отношениях слишком много истории. История – это хорошо, но все-таки нужно смотреть в будущее. Если мы говорим о каких-то суммах, которые Россия должна за оккупацию, то я считаю, что это ни к чему не приведет. Будем реалистами, Россия не будет платить де-факто. С другой стороны, концентрация на прошлом – это плохо для отношений. Люди должны смотреть в будущее. Эстонцы, например, отложили эти вопросы. Они всегда были более прагматичными.
 
Но по вопросам истории каких-то прорывов не будет. История – это инструмент политических, стратегических и экономических игр и интересов в регионе. Посмотрите на Польшу. Почему Катынь стала центром диалога между Россией и Польшей? Не потому, что обе стороны решили, что должны решить этот исторический вопрос. Были и другие вопросы, Россия поняла, что Польша – довольно важный игрок в ЕС, и с ней нужно играть умнее. Польша в свою очередь поняла, что конструктивные отношения с Россией дают ей большие возможности в ЕС, где она может позиционировать себя как страну, которая знакома с ситуацией на восточном пространстве.
 
Что касается стран Балтии, то у нас таких предпосылок нет, нас разделяет история, стратегическое мировоззрение, асимметрия между странами, вопрос нацменьшинств (чего нет у Польши). Поэтому я не вижу возможности для прорыва в вопросах истории, для этого нет предпосылок.