Семьдесят лет назад в одном из подвалов Сталинграда советскими солдатами был взят в плен генерал-фельдмаршал Фридрих Паулюс – лицо его осунулось и нервно подергивалось, к тому же он явно страдал от дизентерии. Гитлер пришел в ярость, ведь Паулюс не пустил себе пулю в лоб. Кроме того, миф о германских Фермопилах, вылепленный Йозефом Геббельсом, был развеян.
Шестая армия – крупнейшее воинское формирование вермахта – была полностью уничтожена. И это несмотря на обращенное к Паулюсу напутствие фюрера на счет того, что, мол, с таким войском можно «штурмовать и небеса». В поражении этой армии мы видим величайший знак возмездия. Именно в тот момент произошел радикальный перелом во Второй мировой войне, повлекший за собой изменения в умонастроениях людей.
С точки зрения геополитики поворотный момент войны настал в декабре 1941 года, когда в войну вступили Соединенные Штаты, а под Москвой немцы получили решительный отпор. Однако из-за серии неудач, с которыми союзники столкнулись в 1942 году, ситуация стала меняться в худшую сторону. И только осенью – в результате поражения Роммеля при Эль-Аламейне, после победы под Сталинградом и после битвы американских морских пехотинцев за Гуадалканал – всем стало очевидно, что страны Оси перенапрягли свои силы и потеряли инициативу. Сила американского военно-промышленного комплекса, а также правильные выводы, сделанные в ходе тяжких испытаний британскими, советскими и американскими войсками, – все это и явилось залогом будущей победы союзных держав.
В тот момент, когда немецкие солдаты, ковыляя на обмороженных ногах, покидали Сталинград, какой-то советский полковник прокричал в их сторону, показав рукой на полностью разрушенный город: «То же самое будет и с Берлином!»
Красная Армия под руководством полководцев новой формации ясно показала, что отныне она – к ужасу и удивлению немецкого командования – вполне способна проводить гигантские операции по окружению противника. Беспорядочное отступление в 1941 году и панический страх командиров перед пытками и расстрелом в застенках НКВД, руководимого Берией, – все это осталось в прошлом. Отныне институт комиссаров упразднялся. Теперь солдаты и офицеры были уверены в своей победе над «фашистским зверем», и они догадывались о том, что немцы тоже почувствовали эту перемену в настроениях.
Весть о победе под Сталинградом разнеслась по всему миру. В разных странах участники движения Сопротивления воспряли духом, а их ряды пополнялись. Авторитет СССР в мире возрастал все больше и больше, придавая силы коммунистическим партиям разных государств и вселяя в них надежду на то, что война за освобождение вскоре сможет перерасти в революцию. Увеличилась вероятность того, что боевые действия во время Второй мировой войны вполне способны вылиться в гражданскую войну мирового масштаба. Однако, по большому счету аресты и казни обошли стороной фашистов и консерваторов-коллаборационистов.
Сталин, поначалу сильно подавленный самим фактом нападения нацистов летом 1941 года, вдруг пришел в себя, и вскоре никудышный руководитель превратился в знатока политической и военной стратегии. Он, наконец, стал прислушиваться к своим генералам и научился дорожить их мнением. Он понял, что необходимо полностью разгромить нацистскую Германию и захватить как можно больше тех территорий в Центральной Европе, которые раньше представляли собой санитарный кордон [вокруг СССР – прим. перев.], чтобы в будущем исключить саму возможность внезапного нападения. По отношению к Рузвельту и Черчиллю, между которыми существовали разногласия по поводу послевоенного устройства, Сталин применял принцип «разделяй и властвуй».
В ноябре 1943 года на Тегеранской конференции маршал Сталин, ощутив свою силу, уже смог навязывать союзным державам свой взгляд на стратегические планы финальной стадии войны. В отличие от Черчилля, Рузвельт сумел найти общий язык со Сталиным. Однако Рузвельт ошибочно полагал, что его обаяние сможет оказать влияние на советского лидера. Неразумное предложение Черчилля о нанесении удара по Центральной Европе с северо-востока Италии было отвергнуто в пользу развертывания наступления из Нормандии в направлении Рура – этот план был предложен Рузвельтом.
Обращаясь к членам своей делегации, Сталин заявил: «Отныне судьба Европы решена. Теперь с одобрения союзников мы будем действовать так, как сочтем нужным».
