Шпион, «крот» и «двойной Портной»

Что происходит, когда польские спецслужбы разоблачают шпиона иностранного государства? Ничего, их разбивает такой паралич, что пока они предпримут активные действия, от них сбежит даже разведчик-инвалид. Особая категория шпионов в Польше — это шпионы российские: судя по всему, их ловят только со специального разрешения... Кремля. Серьезное обвинение. Перейдем к конкретике.

Операция «портной»

1999 год. Внимание польской контрразведки привлек Александр Саможнев: неприметный (рост - метр семьдесят) мужчина лет пятидесяти, работавший корреспондентом крупной московской газеты «Комсомольская правда» (сейчас тираж газеты превышает 700000 экземпляров, а в СССР она выходила тиражом до 22 миллионов, за что даже попала в Книгу рекордов Гинесса).

Саможнев живет в Варшаве на Ловицкой улице и практически через день ходит в Сейм. Особенно широкие контакты он завязывает в национал-патриотических кругах. В конце 90-х польские спецслужбы располагали любопытными сведениями, полученными Отделом по борьбе с политическим экстремизмом Управления охраны государства. По его информации, спецслужбы Владимира Путина, а в особенности Служба внешней разведки, спонсировали деятельность неофашистских группировок в нескольких странах Западной Европы, тайно предоставляя средства на тренировочные лагеря в Испании, Франции и Германии. Среди собранных материалов есть фотографии с вечеринки в Испании, где нескольких молодых национал-патриотов из Польши, переодетых в форму эсэсовцев, поднимают руки в фашистском приветствии.

Молодая сотрудница контрразведки Агнешка (из соображений безопасности моего источника я не могу указать ведомство, в котором она работала), внимательно изучив материалы Управления охраны государства, установила за Александром Саможневым тайную слежку.

Вскоре оказалось, что он очень активен, но при этом максимально осторожен. В Варшаве он облюбовал ресторан «Харенда», но часто выезжал из столицы и мог в один день появиться на встречах в нескольких городах. Чаще всего он находился в Кракове и в Варшаве. Группа Агнешки проанализировала его публикации. Оказалось, что относительно повышенной активности Саможнева их было удивительно мало. По итогам продолжавшейся несколько месяцев слежки было сделано два вывода: Александр встречается в основном с молодыми активистами из национал-патриотических кругов, которые начинают концентрироваться вокруг партии «Лига польских семей», одновременно он мастерски уходит от наблюдения и меняет машины (обычно он передвигался на Alfa Romeo).

На связь с Агнешкой выходит член организации «Всепольская молодежь», назовем его Леон. Он заявляет, что стал российским агентом. На допросе выясняется, что его завербовал Александр Саможнев, но юноша хочет работать на Польшу. После второго разговора с Агнешкой он решается стать двойным агентом и с этой минуты незаметно записывать все встречи с Александром. Никто уже не сомневается: это агент-вербовщик, работающий под легендой журналиста.

Начинается сложная игра, которой Агнешка присваивает условное название «Портной», самый ценный элемент в которой — Леон, который получает псевдоним «двойной Портной» и продолжает делать вид, что сотрудничает с Александром.

Полковник Саможнев

Уже первые дни операции подтвердили предчувствия польских офицеров. Однако важнейшие документы пришли из США. По информации ЦРУ, Саможнев (под чужим именем) работал в США в 1995-1997 годах. Когда вскрылось, что на самом деле он - полковник СВР, его депортировали. Первые записи встреч Леона и Александра подтверждают истинную суть его работы в Польше. Фальшивый журналист проводит с юношей краткий шпионский тренинг: учит его как передавать информацию через тайники и под прикрытием, отрываться от наблюдения, прятать контакты, организовывать встречи, готовя одновременно запасные варианты. Леон узнает, что основная вербовочная легенда, которой пользуется Саможнев в национал-патриотической среде, — это рассказ о единстве славян, угрозе со стороны ЕС и внушение надежды на весомую помощь «патриотов с востока». Саможнев предлагает принять участие в тренингах по PR и методам оказания политического влияния (они якобы будут организованы в России), а также заказывает молодым активистам «отчет на тему состояния польской политики и государства» и платит за это по несколько сотен долларов.

Телефоны «журналиста» находятся на постоянной прослушке, проверяется каждое его действие. Напротив подъезда дома, где находится его варшавская квартира, устанавливается камера. [...]

Момент истины

«Он так ко мне расположился, что открыто попросил помочь в вербовке моих знакомых, говорил, что некоторые из них станут депутатами, так что в них нужно инвестировать уже сейчас. Он предлагал мне большие деньги и помощь в карьере, — вспоминает Леон. — Я был поражен его уверенностью в себе. На наших встречах он не скрывал истинного характера своей деятельности. Наши получили отличные записи».

Агнешка сообщила о полученной информации своему руководству и отметила, что Саможнева следует как можно быстрее арестовать. «Он был просто журналистом, его не защищал какой-нибудь дипломатический статус. У нас были записи прослушки его разговоров с женой и сыновьями в Москве, он был осторожен, но пару раз кое-что у него вырвалось. Мы могли взять его практически сразу. Доказательства были неопровержимыми, но дело несколько месяцев не сдвигалось с мертвой точки», — рассказывает Агнешка. Оказывается, в польских спецслужбах никто не спешил разоблачать и задерживать российского шпиона.

«Когда поступили указания, как нам задерживать Саможнева, он внезапно вышел из дома, сел в машину и... пропал. В своей квартире он оставил даже личные вещи и мебель. Он сбежал: видимо, кто-то из нашего руководства его предупредил», — не скрывая разочарования, говорит Агнешка.

«У Александра была легенда, будто он пишет о кладбищах советских солдат, поэтому он часто ездил по Польше, скорее всего, у некоторых могил он сделал тайники и получал в них материалы от СВР», — вспоминает другой офицер, принимавший участие в этой операции.

В 2001 году Саможнев уехал за границу и "провалился сквозь землю". Несколько следующих недель проводилась зачистка его «поля деятельности»: были удалены записи в интернете, которые могли свидетельствовать о деятельности Александра Саможнева в нашей стране, при попустительстве польских спецслужб группа сотрудников СВР очистила его квартиру — вывезла документы, вещи, мебель.

Офицеры, которые принимали участие в акции, в один голос утверждают, что россиян кто-то предупредил и передал им тайные сведения польской контрразведки. По их мнению, «крот» мог быть в руководстве одного из разведывательных ведомств.
[...]
Я нашел Леона и нескольких офицеров, которые занимались поимкой Саможнева, они были не слишком склонны к разговорам на эту тему. Я попытался добраться до «крота» в польских спецслужбах, полагая, что на его совести может быть больше государственных измен (которые могли стоить жизни польским разведчикам). На один след меня навел аналитик, работавший когда-то в Управлении охраны государства, он обратил мое внимание на фигуру Сергея Третьякова — офицера российской разведки, который в 2000 году перешел на сторону американцев. В своей книге «Товарищ Джей» тот указал на одного работавшего в Нью-Йорке дипломата, который на самом деле был советским, а позже российским шпионом с псевдонимом Профессор. Американская разведка получила наводку на высокопоставленного шпиона, однако ему удалось спокойно уйти на государственную пенсию, а общественность так и не узнала его фамилии. Мой знакомый аналитик намекнул, что тот же «крот», который выдал Профессора, мог стоять и за фиаско с поимкой Саможнева.

К сожалению, у меня не было возможности связаться с полковником Третьяковым: он умер 13 июня 2010 года в возрасте 53 лет. Сначала говорили, что он подавился за едой, позже в качестве причины смерти называли сердечный приступ. Как следует из документов, обнародованных WikiLeaks, перед смертью Третьяков сообщил, что русские стояли за покушением на Рейгана. В беседах с Фредом Бартеном (Fred Burton) из руководства компании Stratfor российский перебежчик намекал, что 10 апреля 2010 года россияне намерено мешали посадке самолета с Лехом Качиньским на борту. Бывший президент Пакистана погиб в авиакатастрофе, и Третьяков утверждал, что у спецслужб России готовы сценарии других катастроф, которые могут затронуть европейских лидеров. Об огромном багаже знаний этого агента говорил также автор известной книги «Корпорация» Юрий Фельштинский, сообщавший, что до 2000 года Третьяков держал в своих руках нити важнейших операций российской разведки. На Третьякове мои возможности обнаружить российского «крота» в высших сферах польских спецслужб оборвались. Так что мне не удалось выяснить, кто в 2001 году предупредил Саможнева о грозящем ему аресте. Мы направили в редакцию «Комсомольской правды» письмо с вопросом о журналистской работе этого человека. Ответа мы не получили.

Из соображений безопасности мы изменили название операции по делу Саможнева и имена упоминающихся в тексте лиц, а также намерено не указали точных названий ведомств и групп, занимавшейся разработкой этого дела, и всех источников, которые использовали польские спецслужбы.