Нынешний президент Бразилии Дилма Русеф, продолжающая политику Лулы, проводит более умеренный курс, однако при этом осознает, что ее влиятельный предшественник и основная масса членов правящей партии выступают за более тесные отношения с левыми. Именно поэтому она оставила Марко Аурелио Гарсию (Marco Aurélio García), тесно связанного с местными популистами, на должности советника по вопросам внешней политики.
Состояние здоровья Уго Чавеса продолжает оставаться загадкой, покрытой непроницаемой завесой тайны. Венесуэльский президент, избранный на третий срок в октябре прошлого года и в течение нескольких недель проходивший курс лечения от онкологического заболевания на Кубе, даже не смог присутствовать на церемонии своего вступления в должность в январе. В его отсутствие вице-президент Николас Мадуро, которого сам Чавес назначил своим преемником, на неопределенное время стал исполняющим обязанности президента. Но Мадуро не Чавес. У него нет ни харизмы, ни власти, основанной на нефтепродуктах. И это заставляет латиноамериканских левых, лидером которых Чавес был в течение последнего десятилетия, задуматься о том, кто займет его место.
Чавес сыграл значительную роль в подъеме левых сил в последнее десятилетие. Такие лидеры как Эво Моралес, Рафаэль Корреа и Кристина Киршнер многим обязаны Чавесу, давшему начало новой эпохе популизма или латиноамериканского варианта социализма.
Болезнь Чавеса с особой силой выявила это сторону его деятельности. Здоровьем Чавеса обеспокоен не только народ Венесуэлы, но все антиимпериалистические народы мира, заявил в январе Моралес. «Чавес – это мы все», подчеркнул боливийский лидер. Однако, только харизмой и злым политическим гением Чавеса нельзя объяснить, почему он добился такого влияния в регионе. Хитроумно используя нефтедоллары, финансовую помощь политических союзников и своевременные политические инвестиции, Чавес обеспечил боливарианскую революцию наличными деньгами… Причем немалыми. Однако это эффективное сочетание финансовых средств и набора демагогических фраз сейчас не работает и образовало вакуум власти, который будет непросто заполнить политическим наследникам Чавеса в Западном полушарии.
Ряд латиноамериканских лидеров хотели бы занять его место, но ни один из них не обладает всеми необходимыми для этого условиями: благосклонностью кубинского руководства, достаточным количеством денежных средств, страной с солидным политическим, экономическим и демографическим весом, сильной харизмой, готовностью противостоять почти неограниченным рискам и достаточно сильной личной властью с тем, чтобы посвящать значительное время осуществлению перманентной революции за пределами страны.
Дальнейшее развитие событий отчасти зависит от кубинского руководства. Поскольку Куба сделала из Венесуэлы проводника своей внешней политики, братьям Кастро нужно, чтобы Каракас продолжал оставаться столицей движения, чтобы сохранить хоть какую-то жизнеспособность. Хотя Куба сильно зависит от около 100 тысяч баррелей нефти, которые режим Чавеса поставляет ей ежедневно по сильно заниженной цене, однако при этом держит под контролем разведслужбу и социальные программы Венесуэлы. Сам Чавес признал в прошлом году, что в стране в настоящее время находятся около 45 тысяч кубинских «трудящихся», курирующих многие из его программ, хотя другие источники называют значительно более высокие цифры. Столь тесная связь позволяет Кубе оказывать косвенное воздействие на ряд стран региона. Влияние Каракаса в Латинской Америке уходит своими корнями в Petrocaribe, представляющим собой схему поставок нефти по низкой цене странам Карибского бассейна и Центральной Америки, также в ALBA, идеологическому альянсу, выдвигающему идеи «социализма XXI века». Сочетание того и другого дает Каракасу и, соответственно, Гаване определенное влияние на политику остальных 17 стран.
Что означает это для будущего левых сил? В основном то, что Куба сделает все возможное для того, чтобы поддержать Мадуро. Преемник Чавеса никогда не будет уважаемой фигурой. Как политик он ничего не стоит, но при поддержке Гаваны и, контролируя денежные средства, направляемые региональным лидерам, он сможет частично удержать систему управления Чавеса. За последние месяцы он и то, что можно было бы определить как гражданское ядро венесуэльского правительства, постоянно находились в Гаване, ожидая информацию кубинских властей об истинном состоянии здоровья Чавеса. В эти сливки общества входят, прежде всего, старшая дочь Чавеса Роса Вирхиния (Rosa Virginia), ее муж Хорхе Арреаса (Jorge Arreaza), занимающий пост министра; Силия Флорес (Cilia Flores), супруга Мадуро и генеральный прокурор республики. И, наконец, Рафаэль Рамирес (Rafael Ramírez), директор нефтяного гиганта PDVSA.
Мадуро сделал большую часть своих главных политических заявлений, находясь в Гаване, зачастую в присутствии некоторых из вышеупомянутых лиц с тем, чтобы усилить свои позиции внутри венесуэльских военных кругов, где у него есть противники, и, разумеется, внутри всего левого латиноамериканского движения. На данный момент есть ощущение, что у него все получилось: левые силы оперативно оказали ему поддержку через различные региональные организации в то время, как оппозиция обличала тот факт, что с помощью различных уловок его сделали временно исполняющим обязанности президента на неопределенный срок. В заявлении Организации американских государств (ОАГ) ее генеральный секретарь Хосе Мигель Инсульса (José Miguel Insulza) поддержал новые назначения в Венесуэле на период болезни Чавеса, что вызвало негодование объединенной оппозиции.
В любом случае все будет зависеть от той суммы денег, которая будет находиться в распоряжении Мадуро. Доходы государственной нефтяной компании PDVSA, снабжающей финансовыми средствами правящий режим, в 2011 году составили 124,7 миллиардов долларов, из которых одну пятую часть получило государство в виде налогов и сборов, а остальное было направлено на осуществление всевозможных социальных программ. Подобные схемы распределения приводят к бедственному состоянию финансовой системы, в результате чего компании приходится прибегать к заимствованиям, чтобы покрыть собственные расходы. Это отрицательно сказывается на производительности труда, но продолжает оставаться ключевым аспектом для венесуэльских властей и латиноамериканских левых. Финансирование социальных программ внутри страны, поставки нефти по заниженным ценам за рубеж, а также финансирование ряда иностранных организаций в значительной мере определяют главенствующее положение Каракаса в левом движении. Как следствие, поддержка, которую получает Мадуро со стороны Кубы и имеющиеся у него финансовые ресурсы компенсируют отсутствие у него политической харизмы.
Хотя упадок венесуэльской экономики и болезнь Чавеса ослабили вышеописанную систему, Китай помог смягчить удар. Китайский банк развития и Торгово-Промышленный банк Китая предоставили Каракасу кредит в размере 38 миллиардов долларов на финансирование некоторых социальных программ, развитие инфраструктуры и закупку китайских товаров и услуг. Еще 40 миллиардов обещаны на расходы, необходимые для обеспечения предварительно оговоренных поставок нефти Пекину. Предоставленные Пекином кредиты дают Пекину определенные возможности для маневра, несмотря на внутренний кризис.
Несмотря на поддержку, оказываемую Кубой Мадуро, и доходы от продажи нефти, в руководстве левого движения Латинской Америки по-прежнему будет наблюдаться определенный вакуум после того, как вице-президент примет эстафету от Чавеса уже на постоянной основе (если, конечно, сумеет укрепить свою власть внутри страны и противостоять соперникам в военных кругах). Другие латиноамериканские лидеры явно почувствуют этот вакуум и попытаются укрепить свою роль, если вообще не возглавить все левое движение.
Президент Аргентины Кристина Киршнер уже делает определенные шаги в этом направлении. По мере принятия все более решительных шагов по преодолению острого экономического кризиса в стране и противодействия оппозиции, она стала отходить от традиционного перонизма, стремясь играть все более важную роль на латиноамериканском континенте. За последний год она объявила восстановление суверенитета над Мальвинскими островами (в настоящее время находящимися под контролем Великобритании) главный задачей внешней политики Аргентины, получив безоговорочную поддержку в Южноамериканском общем рынке (Mercosur) и Союзе южноамериканских государств (UNASUR).
До недавнего времени ее отношения с Каракасом в своей основе имели скорее торговлю и протокольные жесты, а не идеологию (несколько лет тому назад Буэнос-Айрес продал свои долговые обязательства Каракасу, а затем импортировал горючее по дешевым ценам и подписал ряд торговых соглашений). Сейчас она также посещает Гавану и обрушилась с критикой на тех, кого принято считать агентами империализма: либеральные демократии, иностранных инвесторов, международные суды и МВФ. Выступая в подобном тоне, она надеется сплотить вокруг себя население в тяжелый момент. На данный момент у нее нет возможностей пойти на переизбрание в 2015 году, но она пытается изменить Конституцию с тем, чтобы баллотироваться на очередной срок, идя в этом вопросе по стопам Чавеса.
Однако, все же существуют обстоятельства, которые ограничивают ее возможное лидерство левого движения в Латинской Америке. Главный ограничитель – это экономика. Аргентинская модель, основанная на популизме и государственном регулировании, себя не оправдала. В 2012 году экономический рост был минимальным, зато достигли рекордного уровня инфляция и контроль за финансовыми потоками с целью не допустить утечки долларов из страны. Это можно было и не рассматривать как непреодолимое политическое препятствие, если бы большинство аргентинцев не выступали против (поддержка правительства упала до 30%), а в ее собственной партии не произошел раскол. Одно дело бороться против «фашиствующих правых» в качестве главы единого перонистского фронта и совсем другое, если Киршнер истерично обвинят в том, что она опирается на левых, а не на правоцентристов. Киршнер не только не обладает финансовыми средствами для финансирования региональной революции (хотя и имеет в своем распоряжении самую крупную популистскую экономику Латинской Америки), но и просто не может позволить себе заниматься иностранными делами. И, наконец, последнее, но не менее важное: Аргентина слишком большая и гордая страна, чтобы пойти на фактическое подчинение Кубе. А это является главным условием для того, чтобы стать во главе латиноамериканских повстанцев.
А почему не Моралес в Боливии? Учитывая его индейское происхождение, он мог бы стать вполне сильным кандидатом. Но он очень далеко от Гаваны, и ему будет сложно столь же часто посещать ее, как Чавесу. Нарастают у него и внутренние проблемы, где его общественно-политическая база становится все более размытой. В отличие от Чавеса, который сумел сплотить вокруг себя различных сторонников под социалистическими лозунгами, партия Моралеса «Движение к социализму» (MAS) оказалась изолированной от большого числа общественных движений, которые когда-то ее поддерживали, а теперь утверждают, что она не выполняет своих обещаний по вопросам социальной справедливости. Его главными противниками выступают не правые, а эти организации, неоднократно парализовавшие жизнь страны.
Как и другие популисты, Моралес располагает кое-какими средствами благодаря продаже природных ресурсов. Однако объем частных инвестиций в Боливии весьма невелик, и Моралес удвоил количество предприятий, находящихся непосредственно под контролем правительства. Поскольку ему необходимо выделять средства на осуществление популистских экономических программ, чтобы сдерживать нападки своих противников, Моралес не в состоянии финансировать какие-то проекты за рубежом. Потребность в деньгах вынуждает его брать со своей союзницы Кристины Киршнер за поставки боливийского газа почти в четыре раза больше, чем он стоит в аргентинском горнорудном бассейне Neuquén. И, наконец, экономика Боливии очень небольшая, она составляет всего лишь 8% от венесуэльской.
Корреа, являющийся президентом нефтедобывающей страны, обладает иными возможностями. Несомненно, у него другие устремления, и он обладает несомненными интеллектуальными способностями. Переизбрание на высшую государственную должность придаст ему новые силы. Но Эквадор производит в пять раз меньше нефти, чем Венесуэла, а при экономике, которая в пять раз меньше венесуэльской, он вряд ли сможет стать региональным лидером. Государственные расходы Эквадора выросли в три раза после того, как в 2007 году Корреа пришел к власти, в результате чего страна испытывает бюджетный дефицит в размере 7,7% ВВП. Приостановив в 2008 году выплаты по внешнему долгу, Эквадор теперь может получить доступ на рынки капиталов. Если бы не финансовая помощь в размере более 7 миллиардов долларов, которую Китай оказал Эквадору в виде кредитов и авансовых платежей за поставки нефти, страна оказалась бы в крайне сложном финансовом положении. Учитывая то, что 80% нефтяного экспорта Эквадора уже обещаны в качестве залога за предоставленные кредиты, Коррреа ни при каких условиях не сможет оказывать помощь другим странам.
Ввиду всего вышеописанного, Бразилия, ведущая страна Латинской Америки и символ идеологической умеренности, может стать ключевым фактором в судьбе латиноамериканских левых. Если, конечно, сама того захочет. Однако, до настоящего момента Бразилия преднамеренно уступила Чавесу пространство, в котором он играет совершенно несоразмерную его стране роль. Поскольку бывший президент Лула да Силва имел марксистское прошлое и радикальное окружение, то, в отличие от взвешенной внутренней политики, он спокойно относился, а иногда и способствовал тому, чтобы Чавес играл ведущую роль в левом движении континента. В области внешней политики Лула предпочитал укреплять отношения с другими странами группы BRICS и обзаводиться союзниками в Африке, отчасти, возможно, для того, чтобы заручиться поддержкой в вопросе получения Бразилией постоянного места в Совете Безопасности ООН. А остальное время посвящал заигрыванию с врагами США, в том числе с Ираном, и предлагая решения палестино-израильского конфликта (ради этого он даже пошел на сближение с Турцией). Нынешний президент Бразилии Дилма Русеф, продолжающая политику Лулы, проводит более умеренный курс, однако при этом осознает, что ее влиятельный предшественник и основная масса членов его партии выступают за более тесные отношения с левыми. Именно поэтому она оставила Марко Аурелио Гарсию (Marco Aurélio García), тесно связанного с местными популистами, на должности советника по вопросам внешней политики.
Однако, лично Дилма не заинтересована в том, чтобы стать во главе левого движения Латинской Америки. Главный экономический рычаг ее страны в Латинской Америке, Национальный банк экономического и социального развития (BNDES), финансирует в первую очередь те бразильские предприятия и компании, которые осуществляет инвестиции на континенте, а не спонсируют другие правительства. Лишь в прошлом году размер бразильских инвестиций в Латинской Америке составил миллиард долларов. Инициатива по интеграции инфраструктуры в Южной Америке во главе с Бразилией, известная под аббревиатурой IIRSA, не несет на себе какого-либо политического или идеологического отпечатка. Дилма также столкнулась с проблемой, от которой в свое время избавился Лула. Экономический рост замедлился (в прошлом году он составил всего лишь 1%), что вызвало необходимость серьезно проанализировать причины подобного застоя. Все говорит о том, что, если не буду предприняты новые реформы, страну может ожидать весьма унылое будущее.
Исходя из всего вышесказанного, можно сделать вывод, что тандем Куба-Венесуэла продолжает осуществлять свою основополагающую роль через Мадуро. Но у Мадуро гораздо меньше возможностей оказывать влияние на развитие событий, чем у Чавеса, когда он руководил страной.
Следует предположить, что вакуум, временно образовавшийся в результате болезни Чавеса, приведет к борьбе за лидерство между различными силами, включая Кристину Киршнер, перонистку радикальных взглядов, которая руководит самой крупной популистской экономикой. А в это время Моралес, Корреа и президент Никарагуа Даниэль Ортега пытаются привлечь к себе внимание, не обладая реальным потенциалом для того, чтобы стать настоящими лидерами. Бразилия будет наблюдать за этими претендентами на роль лидера, прежде чем принять решение о поддержке кого-либо из них.
Если не найдется эффективного лидера, который занял бы место Чавеса, будущее латиноамериканских левых представляется весьма призрачным. Прекрасно понимая, что это может означать крах для всего движения, они надеются лишь на чудесное исцеление Чавеса. На то, что он сможет подняться со своего смертного одра в Гаване.
Альваро Варгас Льоса - старший научный сотрудник Центра по изучению глобального процветания при The Independent Institute, автор «Лекций для бедных».
