Когда два человека встречаются вечером на свидании, скорее всего, ими движут реальные страсти и потребности. Однако они не осознают, насколько в их действиях и выражении эмоций сильно присутствие общества, которое подсказывает, как в тот или иной момент подобает вести себя женщине или мужчине. Романтический ужин при свечах или шумная дискотека, где сближению тел способствует возбуждающая музыка; долгий процесс завоевания или встреча на одну ночь: разнообразие стратегий, нацеленных на удовлетворение основного инстинкта, демонстрирует, как сложен проект под названием любовь.
Каждая эпоха переживает и организует любовь по-своему. В средневековье идеальный образец интимных отношений изображала куртуазная литература. Она подсказывала, что дорога к сердцу избранницы лежит через обуздание диких эмоций и их контроль посредством правил чести и хорошего тона. Терпеливая верность возлюбленной была связана с верностью сюзерену, а путь к любовному счастью вел через многочисленные испытания лояльности на службе королю и смелости на турнирах и войнах. Литература показывала бессмысленность любви, которая пытается выйти за рамки общественных норм: трогательная история Элоизы и Абеляра в свое время служила предостережением от таких попыток.
В XX веке инфраструктура любви разрослась, а основными источниками подсказок для ищущих реализации своих чувств стали популярная культура и растущая армия экспертов. Набор реквизитов для создания соответствующей атмосферы показывают кино и любовные романы. Рубрики с советами в газетах и журналах терпеливо объясняют, что можно и чего нельзя, представляют разные стратегии для юношей и девушек, мужей и жен, любовников и любовниц. Трансляторы общественных норм — популярная культура и эксперты — сопровождают опирающиеся на чувства отношения с момента их возникновения и до распада. Первый источник воздействует на эмоции, второй апеллирует к «объективному» знанию, которое должно объяснить рамки нормы в «потреблении» чувств, а в случае возникновения проблем, подсказать, где искать терапевта или кого винить в возможном провале проекта.
Свободный рынок, свободный выбор
Чем же стала любовь в XXI веке — в эпоху интернета, постиндустриального капитализма в перепаханном процессами эмансипации и феминизма атомизированном обществе? В XX веке описанную экономистами «великую экономическую трансформацию» сопровождала «великая любовная трансформация», убеждена израильский социолог Ева Иллуз (Eva Illouz), изучающая специфику трансформации интимности. В своей новой чрезвычайно интересной книге Why Love Hurts? («Почему любовь ранит?») исследовательница описывает, как переплетаются и взаимно формируют друг друга современность, капитализм и любовь. В наше время контекстом любви и свободы стал неолиберализм и его базовая идеология свободного рынка и свободного выбора.
Мужчины и женщины превратились в участников «mating market» — рынка отношений, на котором идет охота за выгодными вариантами и на котором выставляются собственные предложения. Участники этого рынка равны лишь на первый взгляд. Мужчины, которые в реальной жизни контролируют важнейшие ресурсы и узлы социальной структуры (от капитала и насилия до власти), получают преимущества и на рынке чувств или, точнее, как пишет Иллуз, — «сексуальном поле».
Это преимущество усиливает происходящая в эпоху индивидуализации психологическая трансформация мужского характера. Ее основной симптом — это «commitment phobia», то есть нежелание брать на себя обязательства. Совершенно естественный процесс в мире, где человека окружают всевозможные риски (потери работы или здоровья, технологических и природных катастроф), с которым ему приходится справляться в одиночку.
В этом заключалась суть неолиберальной революции. Место связей социальной солидарности, которые стабилизировали сопутствующую человеческой жизни неопределенность, занял рынок с предложением индивидуальных решений: страхование жизни и старости, пакеты медицинских услуг, страховок на страховки. Те потребности, которые не мог удовлетворить рынок, удовлетворяла «традиционная семья». Сейчас возврат к «традиционной семье» уже невозможен: радикальным изменениям подверглись способы создания интимных связей, а одновременно рухнула экономическая основа функционирования многодетного, состоящего из нескольких поколений, организма.
Эротический капитал
Любовь и эмоциональная сфера всегда были основным источником риска и неопределенности: действительно ли человек, с которым мы связываем свою жизнь — это наша «вторая половинка»? Гениальность культуры и мудрость общественных структур заключались в том, чтобы превращать этот источник шаткости в стабильный фундамент общества. Однако если, как заявила главная вдохновительница неолиберализма Маргарет Тэтчер, общества не существует, а есть только отдельные мужчины и женщины, бал начинает править неопределенность, и единственный способ с ней справиться — использовать испытанные техники управления рисками.
Первый принцип гласит, что самый действенный способ минимизировать риск — исключить его источник. Отсюда берется все более распространенное среди мужчин нежелание вступать в прочные связи. Все больше мужчин отвечают на вызов нарастающей неопределенности, выбирая стратегию Питера Пэна: вместо того, чтобы рисковать жизнью с неизвестным человеком, они предпочитают не взрослеть и как можно дольше оставаться под материнской опекой.
Между тем управление рисками подразумевает возможность их просчета и сравнения возможных последствий с гипотетическими выгодами. Как при инвестировании на бирже. Такая ситуация вынуждает женщин выставлять на любовный рынок свои лучшие ресурсы, самый важный из которых — «эротический капитал». Вводя это понятие, Ева Иллуз исходит не только из анализа положения женщин и мужчин, вступающих в конкуренцию за лучшего партнера. Исследовательница приходит к этому определению на основе наблюдений за историческим процессом сексуализации потребления и маркетинга, который заключается в предметном использовании женского тела для стимулирования динамики современного капитализма.
Новые интимные отношения
Рынок при посредстве популярной культуры и экспертов подсказывает оптимальные стратегии действий. Для мужчины: минимизируй риски и не бери на себя лишних обязательств. Для женщины: ты свободна, инвестируй в себя, развивай эротический капитал, поскольку на конкурентном рынке (как для получения партнера, так и работы) важен только он. Для них обоих: сексуальность — ключ к успеху не только в постели, но и в борьбе на рынке труда и карьеры. С этим связано увеличение значения тела как сферы инвестиций. Бесконечные косметические и хирургические процедуры служат внешним выражением упоминавшегося «эротического капитала».
Ева Иллуз отмечает, что в результате «великой любовной трансформации» интимные отношения радикально изменили свою природу. Еще в XIX веке люди, вступающие в связь друг с другом, «притирались» на основе сходства характеров. В викторианском обществе характер означал набор внутренних качеств, которые человек приобретал путем интенсивного дисциплинированного труда над собой в русле общественных ожиданий.
В XX веке характер заменили склонности и психологические черты. Их нельзя сформировать, а можно лишь контролировать при помощи различных индивидуальных терапевтических техник. Изменилось также понимание физической привлекательности партнера, в XIX веке сексуальность не играла особенной роли, а сейчас в «конкуренции между субъектами брачного рынка» она имеет решающее значение.
Любовь и интернет
Важным элементом любовной инфраструктуры XXI века, естественно, стал интернет. Это идеальное средство для "сетевых индивидуалистов, которое прекрасно подходит для управления личными отношениями и связанными с ними рисками. Многочисленные сайты знакомств позволяют найти человека на одну ночь, для более длительных отношений или даже для брака. Это не пространство встреч, а система связи спроса с предложением: увлекающийся орнитологией брюнет, рост 180 см, познакомится с блондинкой с конкретными параметрами и интересами. Самые продвинутые американские сервисы создают профили своих клиентов на основе сложных психологических анкет, состоящих из сотен вопросов, а после дают гарантию прочности завязанных таким образом отношений. Сложно найти лучший пример управления рисками и их минимизации на основе научной и технической рациональности.
Под напором сил эволюционирующего капитализма любовь становится одной из форм экономической активности, цель которой, как подсказывают учебники экономики, — максимизация пользы. Но можно ли еще называть это любовью? Ева Иллуз далека от сентиментальной критики современности. Она понимает, что невозможно вернуться ни к средневековой куртуазной любви, ни к чувствам XIX века из мира романов Джейн Остин, потому что невозможно вернуться к свойственным тем эпохам общественно-экономическим структурам.
Это не значит, что критика здесь неуместна. Ставки высоки, ведь речь идет о том, чтобы спасая любовь не потерять завоеванной свободы.
