Марк Адоманис (Mark Adomanis) заметил в статье Леона Арона (Leon Aron) о «Доктрине Путина» кое-что любопытное:
«Но вот что, на мой взгляд, интереснее всего: Арон точно указывает, почему Соединенные Штаты и Россия обречены на подобную напряженность в отношениях и почему они всегда будут сталкиваться во внешней политике, независимо от того, какое правительство будет в России – демократическое и авторитарное. Дело в том, что Россия хочет быть гегемоном в своем регионе».
Другими словами, причина сравнительно плохих отношений между США и Россией в последние 20 лет заключается в том, что Америка считает российское стремление к региональной гегемонии неприемлемым и пытается противостоять ему везде, где это возможно. Соответственно, пока Вашингтон так себя ведет, Россия может быть сколь угодно свободной и демократической, но в отношениях с ней это мало что изменит. Любая крупная держава такого масштаба, как Россия, с большой вероятностью будет гегемоном в своем регионе – и в любом случае будет стремиться к этому, независимо от своей формы правления. Собственно говоря, я считаю трения между Россией и США излишними, и уверен, что их легко можно было бы уменьшить, в том числе именно потому, что у Америки нет необходимости выступать против российской региональной гегемонии. Стоит заметить, что в последнее десятилетие большинство наших попыток бороться с ней закончились неудачно. США это не нужно, у нашего правительства это плохо получается, так зачем же мы продолжаем этим заниматься?
Читайте также: Обама может предотвратить еще одну холодную войну
Это означает, что в той степени, в какой последний этап расширении НАТО создал в отношениях с Россией постоянный раздражающий фактор, он был явной ошибкой, с последствиями которой нам теперь придется справляться. Не меньшей глупостью было бы превратить в еще один такой же раздражающий фактор экономическую интеграцию Центральной Азии. В конце концов, почему США так беспокоит экономическая интеграция на территории бывшего Советского Союза? Почти везде в мире Америка обычно старается поддерживать такие процессы. Народы региона ее тоже одобряют, понимая, что им пойдет на пользу снижение торговых и миграционных барьеров между их странами и Россией. Каких конструктивных целей мы хотим добиться, пытаясь ей воспрепятствовать?
Об одном из отмеченных в статье Арона моментов хотелось бы поговорить особо. Арон пишет:
«Более того, Москва все чаще использует Совет Безопасности ООН для ослабления или блокирования американских инициатив. В 1990-е годы Россия два раза воспользовалась своим правом вето в СБ ООН, а в период с 2000 по 2012 год она применяла вето восемь раз».
Ничего загадочного в этом нет. Чтобы понять, почему Россия стала активнее использовать вето, не нужно изобретать «Доктрину Путина». Между 2000 и 2012 годами Россия чаще прибегала к своему праву вето в первую очередь потому, что Запад в этот период начал чаще пытаться вмешиваться во внутренние дела других стран. Три из восьми вето, о которых пишет Арон, были наложены в последние два года, и все они относятся к резолюциям по Сирии. Россия обычно голосует против западных проектов резолюций, предполагающих использование Совета безопасности для того, чтобы наказывать страны-изгои за репрессивную внутреннюю политику. Как всем хорошо известно, Россия смотрит на государственный суверенитет и его пределы иначе, чем США и их союзники, и вряд ли согласится с тем, что то, как себя ведут у себя в странах другие правительства, входит в компетенцию Совета безопасности.
Также по теме: Покупая неамериканское
Таким образом, Россия чаще блокирует поддерживаемые США инициативы просто потому, что США предлагают больше инициатив, которые гарантированно должны вызвать противодействие со стороны России. Иными словами, Россия стала вести себя в Совете безопасности более неуступчиво, так как западные державы начали проявлять большую готовность вмешиваться в чужие внутриполитические кризисы. Даже пока Россия была слабее, чем сейчас, она все равно использовала вето, когда Запад предлагал вмешательство (например, в конфликт в Косово) в неприемлемой для нее форме. Поэтому неудивительно, что более стабильная и богатая Россия с еще большей охотой применяет вето в ответ на возросшую активность Запада. Я остановился на этом потому, что подобное поведение наглядно демонстрирует в целом реактивный и абсолютно предсказуемый характер российской внешней политики. Применение вето в Совете безопасности служит для России относительно дешевым способом играть роль великой державы, не принимая на себя тяжелых обязательств, а западные попытки использовать Совбез для вмешательства во внутренние дела других стран всегда, скорее всего, будут и дальше раздражать Москву.
