Позиция и значение Турции в XXI веке, по мнению Джорджа Фридмана и Збигнева Бжезинского

Джордж Фридман и Збигнев Бжезинский входят в число крупнейших создателей внешнеполитических концепций нашей эпохи. Книга Фридмана под названием «Следующие 10 лет. Где мы были… Куда мы идем?» и работа Бжезинского «Стратегическое видение: Америка и кризис глобальной мощи» посвящены анализу стратегий внешней политики США в XXI веке. Одной из стран, выходящей на передний план в каждом из двух трудов, выступает Турция. Основное внимание в данной статье уделяется оценкам двух политологов, касающимся в первую очередь именно Турции.

По мнению Фридмана, единственная страна, которая установит баланс в противовес Ирану и может достичь успеха в становлении силой в регионе, – Турция. В течение следующих 10 лет она выйдет на этот уровень, что бы ни делал Вашингтон. Будучи семнадцатой крупнейшей экономикой мира, Анкара обладает возможностью стать самой крупной экономически развитой страной на Ближнем Востоке. Она владеет сильнейшей армией в регионе и, по большой вероятности, в Европе (за исключением россиян и, возможно, британцев). Как и многие страны мусульманского мира, Турция разделена в своих границах между светскостью и исламизмом, однако, по сравнению с тем, что происходит в других мусульманских странах, количество столкновений на этой почве в Турции более ограниченно.

Установление Тегераном доминирования на Аравийском полуострове противоречит интересам Анкары, поскольку ее интерес к нефтяным ресурсам региона значительно возрос. Причина – стремление Турции сократить существующую зависимость от российской нефти. Кроме того, Анкара не желает, чтобы Тегеран стал сильнее. В Тегеране проживает небольшое количество курдского населения, которое несопоставимо с высокой численностью курдов на территории юго-востока Турции. И это реалия, которая может быть эффективно использована Тегераном. Курдский фактор неоднократно применялся региональными и глобальными силами с целью оказания давления на Багдад, Анкару и Тегеран. Это давняя игра и не утрачивающий своей актуальности эмоциональный вопрос. Фридман отмечает, что в течение следующих десяти лет иранцы будут вынуждены делиться своими стратегически важными ресурсами, чтобы суметь вести борьбу с Турцией. В то же время арабский мир будет в поисках некоего чемпиона, который может быть противопоставлен шиитскому Ирану. И в положении наиболее благоприятного кандидата, несмотря на болезненную историю турецкой мощи в период Османской империи, выступает суннитская Турция.

Фридман подчеркивает, что в ближайшее десятилетие непременным условием для Вашингтона является препятствование подпитке враждебных эмоций Анкары по отношению к американским интересам и предотвращение создания союза Тегерана и Анкары с целью доминирования в арабском мире и его раздела. С возрастанием страхов Анкары и Тегерана перед Белым домом вероятность приобретения данным союзом жизнеспособности увеличивается. Достижение договоренности с американцами на непродолжительный срок умиротворит иранцев, однако будет предполагать исключительно союз интересов, а не долгосрочную дружбу. Турки и Анкара, поддерживающие более долгосрочное сотрудничество с Белым домом, могут играть важную роль и в других регионах, прежде всего на Балканах и Кавказе, где они будут выполнять роль буфера в противовес целям России.

Согласно рассуждениям Фридмана, в долгосрочной перспективе Анкара не может быть остановлена Тегераном, Турция более динамична с экономической точки зрения и вследствие этого способна поддерживать более модернизированные вооруженные силы. Что еще более важно, с географической точки зрения у Тегерана имеются ограниченные региональные альтернативы, в то время как Анкара расширяется на Кавказ, Балканы, в Среднюю Азию и, наконец, в Средиземноморье и Северную Африку, и это создает возможности и союзы, которых лишен Иран. Подчеркивая, что у Ирана никогда не было ощутимой военно-морской силы, Фридман отмечает, что в будущем такой силы в Иране также не может быть в силу географического положения и стратегической значимости проливов. Турция же, напротив, всегда была доминирующей силой в Средиземном море, и такая позиция сохранится в будущем.

Фридман обращает внимание на тот факт, что в ближайшие десять лет станет заметным возвышение Анкары как доминирующей в регионе силы. Если уже сегодня нельзя не согласиться с тем, что Анкара играет достаточно значимую роль, то не стоит упускать из виду, что следующие десять лет станут для страны периодом всесторонней мобилизации. Необходимым для этого условием является решение существующих внутренних проблем и укрепление экономики. При этом сохранится внимательная внешняя политика, которую по сей день преследует Анкара. Турция не будет вступать в конфликты и поэтому займет важную позицию в регионе, однако она не будет определяющей. Вашингтон должен рассматривать Анкару с точки зрения долгосрочной перспективы и не оказывать давления для сдерживания ее развития.

В качестве лекарства для сложных проблем Ближнего Востока американский президент должен заключить временную договоренность с Тегераном. Она приведет к тому, чего хочет Тегеран, позволит приобрести площадку для отступления перед Белым домом и в то же время послужит для мусульман суннитского происхождения поводом к объединению против единого врага. Иными словами, отдав Аравийский полуостров в зону влияния Ирана, президент должен ограничить прямой контроль над регионом. Однако вне зависимости от того, будет ли реализована такая стратегия, становление расклада сил в регионе завершится ярким сиянием звезды Турции. Сильная Анкара будет сдерживать Тегеран и Тель-Авив и содействовать обеспечению стабильности на Аравийском полуострове. С наступлением подходящего времени Анкара бросит вызов Тегерану, возникнет новый расклад сил, который установит в регионе стабильность. Это в свою очередь приведет к появлению нового регионального баланса, но это произойдет уже не в предстоящие десять лет. Фридман отмечает, что это предпочтительная политическая альтернатива, а также наиболее логичный выход из положения.

Согласно Бжезинскому, в XX веке Турция продемонстрировала, что в процессе трансформаций она была более успешной, по сравнению с коммунистической Россией. Успешное проведение Ататюрком коренных преобразований в 1924 году стало причиной впечатляющих и привлекающих внимание изменений. В рассматриваемые годы в структуре четко оформившегося секуляристского государства в рамках набирающего силу демократического процесса произошла постепенная институционализация. Амбициозные националистические таланты Ататюрка заразительно распространялись в среде пылкой турецкой молодежи, однако не сопровождались непрерывным, жестоким и вооруженным террором. Ошеломляющий отказ Анкары от имперских амбиций и ориентация на собственную общественную модернизацию своей национальной энергии – достойный внимания успех. Ататюрк действовал, руководствуясь исторической дальновидностью, при сохранении баланса целей и средств их достижения. Уверенная демократизация Турции стала отражением распространившегося восприятия демократии как стиля жизни. Хотя демократия в Турции по-прежнему остается хрупкой, прежде всего в области свободы печати, обязательность принятия турецкой армией результатов выборов и конституционных изменений – доказательство сохраняющейся живости турецкой демократии. С этой точки зрения Анкара явно опережает Москву.

Благодаря определенным средствам Анкара, пусть и неофициально, достигла позиции продолжения Европы и, наконец, Запада. Турция сегодняшнего дня, которая на международной арене постепенно стала более современной и в основе своей светской, восстанавливает свое региональное географическое превосходство, заимствованное из имперского османского прошлого. Новая внешняя политика, сформулированная министром иностранных дел Турции Ахметом Давутоглу, обладателя геополитического видения, автора книги «Стратегическая глубина», основана на положении о том, что Анкара становится лидером в регионах, охватывающих бывшие территории Османской империи – Восточное Средиземноморье, Северную Африку и Месопотамию. По мнению Бжезинского, источник данного подхода – не религиозные мотивы, а историко-геополитическая мотивация. Представляющий собой логичное предложение план Давутоглу, построенный на предпочтении благоприятных отношений с соседями в противовес антагонистичным, предполагает, что Анкара – семнадцатая экономика мира – использует свой действующий социально-экономический потенциал. Это нацелено на воссоздание отношений, которые были исторически характерны для этих государств, но по причине кемалистской концепции национальной безопасности и особенно турецкого национализма в течение XX столетия пришли в упадок.

Бжезинский подчеркивает, что после распада Советского Союза за пределами границ бывшей Османской империи в контексте культурного наследия Анкару поджидают тюркоязычные государства Средней Азии, которые в большинстве своем недавно приобрели независимость. Установление Анкарой более активных торговых и культурных отношений с этим регионом, который является богатым с энергетической точки зрения, но неразвитым в геополитическом плане, может стать фактором потенциального давления по вопросу модернизации, секуляризации и, наконец, демократизации. Следует отметить и то, что Москва стремится монополизировать прямой доступ к экспорту энергоресурсов Средней Азии, однако возрастающая региональная роль Анкары – в рамках сотрудничества с Баку и Тбилиси – может оказать Европе содействие в непосредственном доступе через Каспийское море к нефти и природному газу Средней Азии.

Постепенная обнадеживающая трансформация Турции в современное и светское государство, несмотря на ряд существующих проблем, придает турецким гражданам патриотичную самоуверенность. Однако она может приобрести форму антизападной тенденции, в случае если Анкара будет постоянно чувствовать себя отвергнутой Европой. Внутриевропейские силы – особенно Франция и Германия – настаивают на отторжении Анкары, объясняя это наличием чуждой культуры, которая, помимо партнерства, нарушит гармонию и порядок. В результате не прекращающееся отчуждение спустя 85 лет с того момента, как Турция, ориентируясь на Европу, начала беспрецедентную социальную модернизацию и культурные преобразования, стало беспокоить турок. И основные опасения в стране связаны с тем, что в случае провала опыта демократизации, возрастет риск возвращения к более претенциозной исламистской политической идентичности или антидемократической военной администрации. При осуществлении каждого из данных сценариев, вместо того, чтобы стать щитом, прикрывающим Европу от проблем и требований Ближнего Востока, Анкара превратится в основного поставщика ближневосточных проблем в Европу через Балканы.

Бжезинский обращает внимание на тот факт, что эта возможность приобретет еще более опасные формы, учитывая постоянные неудачи Америки и Европы в установлении мирного баланса между Израилем и Палестиной, и (или) в случае вступления Америки в прямой конфликт с Ираном. Первая вероятность косвенно, но все же достаточно негативно, отразится на позиции Анкары по отношению к Западу. Вторая же будет представлять угрозу для безопасности Турции, особенно если этот конфликт завершится курдским восстанием и повторной дестабилизацией Багдада. Помимо отсутствия внимания Запада к национальным интересам Турции, турки будут испытывать гораздо большие опасения, если риску будет подвергнута сама Турция.

По мнению Бжезинского, отдаление Турции от Европы, которое может приобрести враждебные формы, способно стать причиной политического регресса и коренных изменений, препятствующих модернизации Турции. При наиболее неблагоприятном сценарии, если вспомнить итоги свержения иранского шаха в 1978 году, такая форма отдаления обладает потенциалом к тому же и саботажа выдающегося наследия Ататюрка. По трем причинам это событие с исторической и геополитической точки зрения приведет к достаточно неблагополучным результатам. Во-первых, демократизация Турции и распространение модернизации обнаруживают, что ни демократизация, ни модернизация не противоречат исламским, религиозным традициям. Во-вторых, существующая зависимость от миролюбивого сотрудничества с соседями на Ближнем Востоке, представляющем собой регион, в котором исторически Анкара имела превосходство, согласуется с интересами Запада, связанными с обеспечением безопасности в регионе. В-третьих, постепенно становясь частью Запада – воспользовавшись своими региональными и культурными связями с народами, находившимися в составе Османской империи, и постсоветскими среднеазиатскими народами, – Анкара и, наконец, мусульманская страна Турция может занять положение страны, способной остановить мусульманский радикализм и обеспечить региональную стабильность в Средней Азии. Причем в той форме, которая будет отвечать не только собственным интересам Турции, но в то же время интересам Европы и Москвы.

В этой связи можно сделать следующие выводы. Работы Фридмана и Бжезинского содержат привлекающие внимание рекомендации о том, какую на самом деле внешнюю политику должны преследовать США в XXI веке. В каждой из работ Турция – страна, которой уделяется значительное внимание. Оба политолога подчеркивают, что Турция важна для Америки и является страной, которую не следует терять. Как Фридман, так и Бжезинский, сходятся во мнении о том, что США и западному миру стоит придерживаться внимательной и тщательно спланированной политики, чтобы удержать Турцию в числе своих сторонников. Подчеркивается, что Турция играет важную роль в евразийском регионе: если будет потеряна Турция, это дорого обойдется Западу. В случае отчуждения Анкары от западного мира Турция может обратиться к другим альтернативам. Особенно для Запада Анкара играет ключевую роль с точки зрения разнообразия транзитных путей поставок энергоресурсов. Фридман и Бжезинский, рассматривая Турцию в качестве ролевой модели в регионе, полагают, что преследуемая с 2002 по настоящее время Анкарой внешняя политика важна и нуждается в пристальном внимании. Таким образом, политологи отмечают высокий потенциал Анкары, способной превратиться в ведущую региональную силу.

На мой взгляд, чтобы лучше понять, какой политике необходимо следовать Вашингтону в XXI веке, книги основателя Stratfor Джорджа Фридмана и одного из крупнейших стратегов нашего века, автора работ «Великая шахматная доска» и «Второй шанс» Бжезинского непременно должны попасть в число книг, которые стоит прочитать всем интересующимся вопросами внешней политики.