Успех женщин не означает, что борьба по всем направлениям доведена до конца. Как бы то ни было, стремление любой ценой использовать неприятное некоторым слово «феминизм» может оказаться контрпродуктивным.
На прошлой неделе я посмеялась над президентом Yahoo! Мариссой Майер (Marissa Meyer), которая заявила в документальном фильме о женском движении в США на канале PBS, что не считает себя феминисткой. По мнению Майер, феминистки — чересчур «воинственны» и «сварливы». Такое описание показалось мне чересчур грубым и упрощенческим, однако несколько дней спустя я решила взглянуть на ситуацию под другим углом.
Быть может, застарелые стереотипы Майер отвлекают меня от куда более интересной проблемы: если такая умная и успешная женщина как Майер, которая разъезжает по всей стране и проводит встречи с молодыми американками, не может со спокойной совестью назвать себя феминисткой, то нам, вероятно, нужно самым серьезным образом рассмотреть ее возражения. Возможно, тот факт, что документальный фильм с PBS гораздо лучше осветил историю, чем современную эпоху, отнюдь не случайность? Может быть, понятие «феминизм» отягощено слишком большим грузом истории, и нам пора двигаться дальше?
Давайте рассмотрим ситуацию с чисто тактической точки зрения. Майер — это тот человек, которого феминистки, безусловно, хотели бы видеть на своей стороне. Она — молодой президент компании в традиционно мужской отрасли, которая, по мнению многих людей, воплощает в себе наше с вами будущее. Кроме того, в отличие от многих успешных женщин-руководителей, ей не пришлось приносить в жертву работе семейную жизнь: у нее есть муж и ребенок.
Индивидуальные и коллективные действия
Тем не менее, к ней отнеслись с таким презрением... Сначала ее раскритиковали за нежелание уйти в декрет. А на прошлой неделе над ней издевались из-за служебной записки сотрудникам Yahoo!, в которой говорится о запрете на работу из дома.
Два этих момента проливают свет на философские различия между феминистским движением и Майер. Ее критики верят в коллективные действия. Майер, по их мнению, не стоило отказываться от декрета, потому что она подает плохой пример, заставляет работодателей ждать неразумной преданности работе от матерей. Что хорошо для одной «сестры», обязательно должно быть хорошо для всех. То же самое касается и удаленной работы.
В текущих условиях у Yahoo! Вполне могли быть серьезные корпоративные причины для созыва всех сотрудников в офисы, но Майер не стоило этого делать, потому что со стратегической точки зрения она опять-таки подает плохой пример. Тем не менее, Майер не живет в том мире, где на первом месте стоят коллективные действия. Она существует во вселенной, где идеи и стратегии выживают, потому что они полезны, успешны или инновационны.
Майер так или иначе согласна с целями феминистского движения, однако она движется к ним другими, неортодоксальными путями. В Google она пыталась наладить жизнь работавших в компании матерей, но при этом не давала им какого-то особого статуса. (Она позволила сотрудникам самим установить для себя приоритеты: молодая мама могла уйти пораньше, чтобы успеть побывать на игре своего сына, а бездетный молодой человек мог не опоздать на встречу с друзьями).
Она могла бы ввести специальную политику для работающих матерей. Однако ее путь, по всей видимости, лучше подходит для современного мира, где мужчины и женщины на равных борются за образование и работу, а также движутся к разделу домашних обязанностей.
Такой раскол между личным и коллективным лежит в основе полемики вокруг директора Facebook Шерил Сэндберг (Sheryl Sandberg) с ее мыслью о необходимости рваться вперед для осуществления мечты. Сэндберг намеревается выпустить книгу с советами для молодых женщин-руководителей и начинает целую информационную кампанию, которая опирается на формирование мотивационных групп. Тем не менее, подобные коллективные действия идут вразрез с рекомендациями в книге, которая появится в магазинах на следующей неделе. В ней Сэндберг рассказывает женщинам о том, как договариваться о надбавке и повышении, как разрабатывать собственные планы на будущее, как вести себя на работе, чтобы продвинуться выше.
Все это прекрасные советы, но они, откровенно говоря, плохо сочетаются с мотивационным движением. Они подходят для эпохи меритократии, когда феминистский успех по большей части определяется профессиональными успехами каждой из женщин в отдельности. Что будет, если вам придется соперничать за повышение с другой женщиной? В мире Сэндберг вы сделаете все, чтобы выйти вперед.
Нежелание назваться феминисткой
Моя любимая глава в этой книге называется «Не просите никого стать вашим наставником». В ней Сэндберг говорит о том, как ее утомляет «сестринское» поведение. Она считает странным, когда совершенно незнакомые ей молодые женщины просят ее стать их наставницей, это «на корню убивает все настроение». По ее словам, это то же самое, как спросить «О чем ты думаешь?» во время паузы в разговоре на первом свидании.
Кроме того, ей не нравится, когда женщины хотят, чтобы рядом всегда был кто-то, кто мог бы «протянуть им руку»: «это задача терапевта, а не наставника», считает она. «Если вы тратите время наставника для подтверждения ваших собственных ощущений, это может помочь с психологической точки зрения, но лучше все же сосредоточиться на конкретных проблемах и настоящих решениях».
Я провела не слишком много времени в корпоративной среде, но у меня все же есть от чего отталкиваться. Некоторое время назад мне довелось участвовать в дискуссии по случаю 50-летия книги «Загадка женственности» (Feminine Mystique). Большая ее часть была посвящена вопросу о том, почему сегодня девушки не желают называть себя феминистками (это, кстати говоря, привело в замешательство других выступавших).
Чуть позже сидевшая в аудитории школьница обратилась к участникам. Она сказала, что в ее прогрессивной школе девочки обходят мальчиков буквально во всем. Они лучше проявляют себя в спорте, получают лучшие оценки и руководят всеми факультативными клубами и кружками. Тем не менее, ей самой и ее подругам так и не удалось никого заставить вступить в клуб феминисток. Мне как старой феминистке, ответ на этот вопрос еще тогда показался совершенно очевидным, но я посчитала невежливым произнести его вслух: «Дочь моя, тебя давно пора вышвырнуть из дома и покрепче захлопнуть дверь. Иди строй собственный дом».
Через несколько месяцев после выхода моей книги «Закат мужчин» (The End of Men) социолог Стефани Кунц (Stephanie Coontz) выпустила в The New York Times статью под названием «Миф о закате мужчин». Там она заявила, что с мужчинами еще далеко не покончено, потому что они до сих пор зарабатывают больше женщин практически во всех профессиях. В целом аргументы Стефани Кунц соответствуют действительности, однако речь здесь идет об избирательной правде, которая обходит стороной другие реальные факты.
Однако больше всего меня удивил вызванный этот статьей коллективный вздох облегчения в Twitter и прочих сетях. («Стефании Кунц, выходи за меня» — всего лишь один из множества примеров). Большинство из отреагировавших похожим образом женщин были молодыми специалистами с успешной профессиональной карьерой, в которой, насколько я могу судить, им не пришлось сталкиваться ни с какими патриархальными ограничениями. Они — те самые женщины, о которых я говорю в моей книге. Они в полной мере могут воспользоваться преимуществами современной эпохи женского верховенства, когда женщины лучше ориентируются в экономике, обладают большей независимостью и свободой в принятии решений, а также лучше чем когда бы то ни было ограждены от физического насилия.
Практически на каждой встрече с читателями, которую я проводила после выхода книги, наступал определенный момент, когда в толпе назревал маленький феминистский бунт. Я буквально физически чувствую, как они сдерживают аплодисменты до того мига, когда я начну обличать преступления против женщин Америки, например наше возмутительное отставание в плане декретных отпусков (а это и правда возмутительно!). Я вижу это, когда хорошо подготовленный человек из толпы или даже репортер, который берет у меня интервью в Нью-Йорке, Лондоне, Париже или Берлине, зачитывает мне с триумфом в голосе статистику по крошечному числу женщин-президентов компаний, как будто бы я сама впервые он ей слышу.
«Назовем вещи своими именами: ЭТО ПАТРИАРХАТ», — заявила на одной из последних встреч явно обозленная на мир женщина, которая, по ее словам, недавно закончила колледж. Наверное, это и имеет в виду Майер, когда критикует воинственность феминисток, тенденцию жаловаться на все и вся, даже когда для этого нет объективных причин.
Женский успех не означает, что причин для борьбы не осталось. Однако стремление любой ценой употреблять термин «феминизм» может быть контрпродуктивным. Выбравшие низкооплачиваемые профессии женщины, о которых говорит Кунц, могут использовать коллективные действия, чтобы бороться за повышение окладов. Как бы то ни было, они как группа обычно не желают иметь ничего общего с понятием «феминизм», а многие из них, как я поняла, когда писала книгу, вообще враждебно относятся к нему. Но разве поэтому нам нужно их оттолкнуть?
Что касается молодых и амбициозных женщин из поклонниц Сэндберг, традиционный феминизм сегодня практически не соответствует их ожиданиям. В конце концов, она помогает им стать на просто успешными, а сверхуспешными, продвинуться от руководителя среднего звена до президента компании. Им требуются подсказки и стратегии, точно так же как и мужчинам. Но они вовсе не обязательно ощущают необходимость в мотивационных группах... Кроме того, у них все равно наверняка нет на них времени.
