Не смейтесь, но, может быть, Джо МакКарти (Joe McCarthy) действительно что-то узнал. И проблема, возможно, была гораздо более серьезной, чем он полагал. Если отступить от современных споров о политике, то становится ясно, что именно марксистский материалистический взгляд на историю и ленинский волюнтаризм лежали в основе множества наших имперских неудач – от Балкан до Ближнего Востока и Средней Азии.
Скорее всего, истинные коммунисты еще не успели пробраться в священные залы Вашингтона. Тем не менее, в последние несколько десятилетий марксистско-ленинское понимание человеческой природы и исторических изменений оказывало серьезное влияние на внешнеполитические решения США. Примерно 40 лет назад Уокер Коннор (Walker Connor), один из руководителей исследования этнического национализма, уже отметил (и осудил) «убежденность американских политиков и ученых эпохи после окончания Второй Мировой войны в том, что экономические соображения представляют собой определяющую силу в человеческих делах». Такое «неоправданное преувеличение влияния материальных факторов» на мир, несомненно, представляет собой прямое следствие постулата Маркса о том, что бытие определяет сознание.
Ленин в свою очередь дополнил материализм Маркса волюнтаристским взглядом на историю, будучи уверенным, что его элита – просвещенный большевистский авангард – может ускорить исторические изменения, чтобы добиться установления коммунистической утопии.
Последствия такого мировоззрения чрезвычайно значительны. В марксистском материализме и одном из его современных интеллектуальных наследников, либеральном интернационализме, такие понятия как этническая принадлежность, культура и религия становятся вторичными по отношению к «настоящим» экономическим проблемам, то есть проблемам, которые мы можем решить с помощью денег. Таким образом, согласно учению представителей этой школы, многовековые привязанности и идентичности могут быть стерты при помощи кредитов МВФ, увеличения доходов и международных конференций стран-доноров. А если местные жители не способны осознать безрассудство своих действий, несколько крылатых ракет или стремительное военное вмешательство должны поправить эту ситуацию.
Современным функциональным эквивалентом ленинской большевистской элиты является тот, кого Сэмюель Хантингтон (Samuel Huntington) и Питер Бергер (Peter Berger) назвали «Человеком Давосским»: это многоязычные, путешествующие по всему миру кадры с высшей ученой степенью, которые смотрят CNN, останавливаются в отелях Hilton, работают на международные организации, переезжают из одной проблемной страны в другую, навязывая их упрямым и зачастую неблагодарным жителям идеи неолиберального государства и национального строительства.
В рамках этой современной версии пролетарского интернационализма миссионеры Давосской Культуры верят, что имея в своем распоряжении адекватный бюджет и достаточное количество времени (по крайней мере, период времени между президентскими циклами), они могут внедрить в других государствах политическую культуру, процессы и институты, которые развивались на Западе в течение десятков и даже сотен лет. Как однажды отметил Майкл Игнатьев (Michael Ignatieff), «активисты, эксперты и бюрократы, которые занимаются продвижением демократии, порой ведут себя так, будто демократия – это всего лишь элемент технологии – подобно водяному насосу, который просто нужно правильно установить, чтобы он работал в иностранном государстве». Самым трагическим примером подобного мышления, разумеется, стала уверенность многих бывших троцкистов, а ныне неоконсерваторов в том, что мы можем вторгнуться в Ирак, превратить его в процветающую демократию, а затем приняться за демократическую трансформацию всего Ближнего Востока.
Таким образом, за последние два десятилетия наши вторжения стали лишь более масштабными, дорогостоящими и трагическими. Они поставили под угрозу десятки тысяч жизней американских граждан и сотни миллиардов долларов американских налогоплательщиков ради проверки разнообразных научно-фантастических гипотез, касающихся национального строительства и обретения идентичности, не принеся при этом никаких значимых результатов.
Босния получила больше денег на душу населения, чем любая другая европейская страна в соответствии с планом Маршалла и под руководством международной администрации, обладающей такими полномочиями, которым позавидовал бы даже Эрих Хонеккер. Тем не менее, многочисленные этнические группы, проживающие в Боснии, до сих пор спорят о тех же самых статьях конституции, о которых они спорили еще до нашего прихода туда. В какой-то момент в качестве международной помощи Косово получило в 25 раз больше денег, чем Афганистан, тем не менее, в недавнем докладе экспертов Евросоюза говорится, что в смысле создания независимой судебной системы и установления диктатуры закона не было достигнуто практически никаких результатов. Согласно заключительному докладу генерального инспектора США по реконструкции Ирака, 60 миллиардов долларов, которые американцы потратили в этой стране, принесли лишь «ограниченные положительные результаты», а большая часть этой суммы была просто потеряна в связи с коррупцией.
Однако денежные потери и отсутствие результата – это всего лишь часть беды. Многие из наших попыток трансформировать режимы в далеких странах чаще напоминают попытки советского политбюро, а вовсе не начинания демократических наций. В 2003 году всего несколько росчерков шариковой ручки привели к упразднению в Ираке двух институтов – партии БААС и вооруженных сил Ирака, но какими бы неприятными они ни были, они, тем не менее, располагали ресурсами для поддержания порядка в стране. Результатом стало военное восстание против американцев и 10-летняя гражданская война. В Боснии самые разные интернациональные комиссии единодушно заявляют о том, что международная администрация «уже изжила свою полезность» и тянет Боснию назад, однако, подобно множеству восточноевропейских коммунистов в 1989 году, иностранные наблюдатели отказываются признавать, что игра окончена.
Удивительно то, что исследуя разнообразные внешнеполитические риски, стоящие перед США в настоящий момент, отказ Человека Давосского признавать свою приверженность марксистско-ленинским убеждениям побуждает их отстаивать постулаты именно этой идеологии: нужно потратить больше денег, больше времени и, в конце концов, больше американской крови в таких странах, которые большинство американцев даже не могут найти на карте, чтобы сделать их такими, какими, по нашему мнению, они должны быть. Некоторые даже призывают к созданию специальной должности и управления, которые могли бы заниматься вопросами национального строительства. Альтернативой этому, как сказал президент Обама во время своего обращения к нации в 2011 году, является «сосредоточение внимания на собственном национальном строительстве». Будем надеяться, что наша образованность и здравый смысл помогут нам выиграть этот спор.
