Эвтаназия — мнение врача

Во Франции в скором времени стартуют парламентские дебаты за смягчение законов с запретом содействия в уходе из жизни, что, по всей видимости, отвечает пожеланиям большинства французов. Врач из отделения паллиативного лечения посвятил свой блог этой проблеме.

В опубликованном в четверг отчете по вопросу ухода из жизни у себя дома дает несколько интересных цифр и рекомендаций для исполнения пожеланий 80% французов, которые хотели бы умереть в собственной постели, а не в больнице, как это происходит в большинстве случаев. Рекомендации по уходу за пациентами в больничных и домашних условиях служат всего лишь очередной иллюстрацией для споров непримиримых сторонников и противников «осознанной смерти» или «содействия в самоубийстве». Весной в Национальной Ассамблее должно начаться обсуждение соответствующего законопроекта. Лежащий в его основе доклад Сикара дал толчок новой волне споров по этой проблеме на форумах и в блогах.

Один из участников форума на сайте Infirmiers, как и все те, кому пришлось пройти через подобное испытание, выступает за смягчение действующего в настоящий момент закона, который предусматривает наказание за подстрекательство к суициду.

«Папа хотел умереть. Однажды он попытался покончить с собой. Но и этого ему не удалось. Он больше не мог говорить, почти не открывал глаз, но все слышал. Представьте, какой это был кошмар. Каково быть пленником в собственном теле, не иметь возможности говорить, двигать ногами, есть... Быть не в состоянии сделать даже глоток апельсинового сока через соломинку. Представьте, что ваши челюсти навсегда сомкнулись, больше не слушаются вас, окончательно разорвали для вас все связи с окружающим миром. Ему пришлось через это пройти. Так было две недели. Дни и ночи. Он лежал под морфином и пытался забыться в беспокойном сне, проваливаясь все глубже и глубже. У нас во Франции не прекращают страдания, а только облегчают их».

В 2012 году в Бельгии, где эвтаназия совершенно законна (как и в Люксембурге), вышел отчет со следующими цифрами: 3451 эвтаназия в период с сентября 2002 года по декабрь 2009 года. В Швейцарии главными источниками сведений о ней служат две ассоциации: Exit (для швейцарских граждан) и Dignitas (для иностранцев). В Квебеке пациенты и врачи мучаются тем же самым вопросом. Коллектив одной из больниц недавно даже выпустил целый манифест с критикой государственных постановлений и выступил за разрешение практики эвтаназии.

Некоторым людям приходится каждый день напрямую сталкиваться с этой проблемой в отделениях паллиативного лечения. Ten0fiv — это блог анонимного врача, где тот пишет о сомнениях и размышления, которые вызывает у него его непростая профессия. Так, например, 3 января ten0fiv написал провокационный пост «Эвтаназия и горячий шоколад», чтобы продемонстрировать, что конкретно может произойти на уровне больниц в случае принятия закона о «содействии в уходе из жизни» во Франции.

«Давайте представим себе такое будущее, когда у нас будет принят закон об эвтаназии. Он, разумеется, вызовет бурные споры, но под давлением абсолютного большинства в общественном мнении депутаты все же проголосуют «за». (...) И вот, большинство в обществе успокоились и думают, что вернули себе контроль над жизнью и свободой, который якобы забирает у них медицинский персонал. Те самые медики, которые, как считается, должны творить чудеса (от них ждут этого во всех областях, во всех случаях), но в то же время формируют некий слепой механизм, которого стоит опасаться. Как будто мы только и занимаемся тем, что строим заговоры против простых смертных...

(...)

Стоит ли нам ждать волны преднамеренных смертей в медицинских учреждениях? Быть может, многие пациенты только и ждут этого момента и хотят как можно быстрее избавиться от страданий (а также собственной жизни). В дальнейшем использовать эвтаназию будут только в исключительных случаях. Однако по сути никто не знает, как конкретно применять этот закон. Постановления по этим вопросам определенно запоздают, а раз условия логистики определены довольно расплывчато, все это никак не может обеспечить равного доступа к данной услуге на всей территории страны. Такое неравенство приведет к потере шанса на смерть.

Как бы то ни было, будьте уверены, что на этом споры не остановятся. С общенационального уровня они перейдут на местный и практический уровень. Дело в том, что запрет на эвтаназию «защищает» систему паллиативной помощи в том плане, что дает ей возможность «доказать» пациентам преимущества предлагаемых услуг (большинство людей до сих пор представляют себе отделения паллиативного лечения как нечто жуткое и лишающее человеческого достоинства). Тем не менее, ситуация изменится, споры вспыхнут с небывалой силой и охватят все структуры помощи пациентам, причем в первую очередь это коснется отделений для тяжелых патологий и паллиативной медицины.

В законе говорится о добровольности решения, никто не обязан лишать человека жизни даже для того, чтобы облегчить страдания. В то же время он обязывает все службы переосмыслить себя и свое положение. В теории такая встряска может принести только пользу, однако у нас возникнет раскол между теми, кто будет применять эвтаназию на практике, и теми, кто откажется так поступать. Мне вспоминается рассказ бельгийского врача, который принял решение о переводе пациента из своего отделения, где эвтаназия была не в ходу, туда, где предлагали такую услугу. Врач восприняла этот перевод как личную неудачу, хотя и прекрасно понимала, что от нее здесь ничего не зависело. Но все это стало серьезным ударом, потому что она была убеждена, что сможет продлить жизнь пациента. Что это, неразумное упрямство с ее стороны?

Может ли одно и то же отделение предлагать одновременно паллиативную медицину и эвтаназию? Нет. И я не изменю моего мнения. Представьте себе такую картину. В соседних палатах лежат два пациента с одинаковой патологией и симптомами. Один из них хочет, чтобы ему сделали эвтаназию, а другой нет. Разрыв слишком велик, стоящая задача слишком сложна. Врачи неизменно придут в замешательство при види двух таких противоположных суждений. Кроме того, поставьте себя на место пациента: как можно лечь в отделение, где разрешена эвтаназия, если вы сами ее не хотите? Добиться доверия в паллиативном лечении итак очень непросто, а в подобном случае оно станет совершенно недостижимым. То есть, единственным решением может стать появление специализированных структур и отделений, что приведет к повторению описанной чуть выше ситуации в Бельгии. Не исключено также и появление организаций по содействию уходу из жизни, как в Швейцарии. Если конечно, мы не последуем примеру Орегона, где все происходит на дому.

В охвативших сегодня наше общество спорах существует один чрезвычайно важный момент, о котором, тем не менее, говорят исключительно мало. Речь идет о нашей способности приспосабливаться. Эта наша способность превращает нас в гибкий пластилин в случае травмы. Если вам внезапно задать вопрос «Что вы будете делать при тяжелой и неизлечимой болезни, когда вы будете испытывать сильнейшие страдания?» и дать всего секунду на размышление, вы окажетесь в шоковом состоянии. Смерть покажется предпочтительнее всех тягот, через которые придется пройти. Однако из этого уравнения выбрасывают такой показатель, как время, хотя оно играет ключевую роль.

Как мы поступаем, если обожгли язык слишком горячим шоколадом? Мы ждем, пока оно не остынет. Новость о тяжелой болезни задействует те же самые механизмы в аналогичных пропорциях. Люди ставят крест на определенном восприятии самих себя, и приспосабливаются в зависимости от ситуации. Человеческая способность приспосабливаться поистине невероятна. Пока у нас есть время на то, чтобы мобилизовать ее, мы обладаем огромными ресурсами, о которых даже не подозреваем. Так давайте верить в себя! Причем касается это не только одних пациентов, но и их окружения.

Да, серьезная патология неизменно вызывает страх. Да, перспектива лишиться рассудка или независимости в повседневной жизни просто чудовищна. Но общество отреагировало на этот страх созданием иллюзии выбора, внушило людям мысль, что они контролируют свою жизнь. Я же хочу сказать, что никто не принимает решений в состоянии шока.

Итак, скоро будет принят закон, и я, как и все, буду ждать, пока он не остынет. Может быть, я зря строю из себя Кассандру. Я — пластилин. Я приспособлюсь".