Телевизионные стратегии унижения украинского языка

Русификация и денационализация украинцев в самодержавной и коммунистической Российской империи происходили не только путем запретов и ограничений употребления украинского языка, но и с помощью специальных мероприятий, направленных на послабление его культуротворческого потенциала, влияния созданной им культуры. Особой изобретательностью в этом плане отличалась коммунистическая власть. В отличие от царской она осуществляла ассимиляционную политику не откровенно, а скрыто. Для внешнего мира коммунисты декларировали преимущества своей национальной политики, провозглашая на словах равноправие всех языков в СССР, их «невиданный расцвет» и «гармоничность» взаимодействия национальных языков с русским. Вместе с тем языковая и культурная ассимиляция нерусских народов продолжалась.

Мощные орудия русификации советская власть получила с появлением в 1950 годах телевидения. Телевидение, наряду с радио, дало ей возможность усилить и ускорить процессы языковой и культурной унификации населения СССР, что во времена Брежнева воплотилось в тезис о происхождении «нового исторического сообщества — советский народ». Однако экспансионистские проекты Кремля, направленные на распространение своего политического влияния в других странах, заставляли власть терпеть присутствие национальных культур в республиках. Но местные культуры ни в коем случае не должны были конкурировать на равных с русской культурой, которая выполняла интеграционную функцию слияния «братских наций» в единый «советский народ». И как раз телевидение, совмещающее звуковой ряд с визуальным, в руках политических шарлатанов предоставляло большие возможности для применения манипулятивных технологий.

Использование специальных стратегий с целью внедрения в массовое сознание украинцев стереотипа второсортности своего языка и культуры в сравнении с русским иллюстрируют телевизионные практики, применявшиеся в УССР. Описание передач украинского телевидения 70-х годов, которое тогда ограничивалось тремя каналами — центральным из Москвы (ЦТ) и двумя украинскими из Киева (УТ-1 и УТ-2), можно найти в опубликованной в прошлом году книжке Станислава Цалика «Киев: конспект 70-х (Рассказы о повседневной жизни города и горожан)». Автор вспоминает тематическое ограничение передач украинских каналов на фоне значительно более широкого и интересного репертуара центрального телевидения. Ключевые передачи обоих украинских каналов — «Сільський час», «Село і люди», «Сонячні кларнети» — были предназначены для сельской месности, там они и имели спрос. Киевляне же, как отмечает С. Цалик, иронически называли УТ-1 «колхозником» и смотрели интересные программы из богатого репертуара центрального канала — «Клуб кинопутешествий», «В мире животных», «Очевидное — невероятное», «Утренняя почта», «Вокруг смеха», «Кинопанорама», «Кабачок 13 стульев». Кроме того, московский канал транслировали на час— полтора дольше, чем украинские, а в 21:00 на всех каналах СССР, включая УТ-1, передавали московскую информационную программу «Время».

Стоит напомнить и ситуацию, сложившуюся в 1970-х — первой половине 1980-х годов в области художественной литературы. Качественный прорыв, который совершили молодые талантливые художники из движения шестидесятников, в 1972 году местная колониальная администрация по приказу из Москвы ликвидировала, арестовав активных его участников и введя драконовскую цензуру, сквозь барьеры которой могли пробиться к читателю только одиночные качественные произведения. Не удивительно, что в перечне дефицитных книжек, популярных в кругах киевской интеллигенции, С. Цалик не приводит ни одной украинской, список ограничивается изданиями русских авторов — М. Булгакова, В. Аксенова, Е. Евтушенко, А. Вознесенского, братьев Стругацких и других, а также зарубежных авторов в русских переводах. Показательно, что среди изданий, которые имели спрос на книжном «черном рынке» был и «Словарь русского языка» В. Даля.

В результате целенаправленной репрессивной политики московской власти таки удалось внедрить в ментальность значительной части украинского населения — и не только людей с невысоким уровнем образования, но и интеллигенции — уверенность в неполноценности украинской культуры в сравнении с русской.

Существует еще одна коварная телевизионная технология, которую применяют манипуляторы человеческим сознанием в условиях конкуренции двух языков. Чтобы сформировать у людей, некритически воспринимающих телепродукцию, необходимое ассимиляторам отношение к конкурирующим языкам, надо в одном телесюжете противопоставить их по обсуждаемым темам и социальному статусу персонажей, говорящих на разных языках. Противопоставление двух языков выстраивается согласно оппозиции «высокое / низкое, престижное / непрестижное, нормативное / ненормативное». Такая стратегия была внедрена в советское время в комическом телевизионном дуэте Тарапуньки и Штепселя, где Тарапунька играл роль суржикоязычного дурачка, а Штепсель умного и рассудительного русскоязычного партнера, руководившего поведением Тарапуньки, постоянно выручая его из неприятностей, в которые тот попадал из-за своей глупости. Таким образом украинский язык Тарапуньки, роль которого выполнял мешаный говор, изуродованный влиянием на него русского, противопоставлялся последнему как язык ненормативный и смешной в сравнении с «нормальным» и престижным русским.

Как ни обидно это признавать, но нынешнее телевидение в Украине стало мощным источником продолжения русификации украинского населения, что блокирует формирование целостной украинской нации. Разработанные в советский период манипулятивные практики стали особенно интенсивно внедряться на телевизионных каналах с конца 1990 годов, когда они перешли в собственность компрадорской буржуазии, которой национальные интересы абсолютно чужды, даже больше, деколонизация и декоммунизация информационно-культурного пространства страны угрожает им потерей господствующих позиций в обществе.

В этой ключевой для укрепления государственной независимости области патриотическая часть общества проявила несолидарность и слабость, поскольку не только не смогла организовать противодействие опасным процессам тотальной потери телевидения как самого действенного средства популяризации украинской культуры, истории, национальных ценностей, но даже не смогла на протяжении всех двадцати лет добиться украинизации государственного канала.

Сегодня и без специальных исследований очевидно, что на телевидении Украины господствует язык и продукция культурной индустрии северной соседки. Но можно привести и конкретные данные мониторинга восьми ведущих каналов, который провели волонтеры движения «Простір свободи» в октябре 2012 года. Мониторинг продолжался 64 часа. Украинский язык звучал на каналах около 28 % времени, столько же было отведено двуязычным программам, остальные же 44 % принадлежали русскоязычным.

И проблема не только в количественном преобладании русского языка на нашем «не своем» телевидении, хотя и это обстоятельство само по себе тормозит процесс расширения сфер употребления литературного украинского языка. Еще более угрожающим для морального здоровья нации является применение разработанных еще в тоталитарной советской системе стратегий унижения украинского языка, консервирования в сознании массового человека стереотипа его маргинальности и второсортности.

Противоречит телевизионной практике суверенных стран приглашение на роль ведущих в политических ток-шоу граждан других стран, которые не владеют государственным языком. Ни Савик Шустер, ни Евгений Киселев не обременяют себя изучением государственного языка Украины и знанием ее культуры. Наконец, Е. Киселев откровенно выражал свое виденье Украины как «провинции у моря». Чьей провинции, догадаться нетрудно.

Привычными на наших «не своих» каналах стали программы с двуязычными ведущими или же членами жюри на всевозможных развлекательных ток-шоу, которые формируются из нескольких русскоязычных лиц с вкраплением одного аборигена, говорящего по-украински. На уникальность этой украинской практики применения билингвизма в средствах массовой информации уже обращали внимание специалисты. Такое «шизофреническое» использование двуязычности отметил во время пребывания в Украине языковед Юрий Шевчук, который преподает украинский язык в Колумбийском университете США. Вот что сказал он по этому поводу в интервью, записанном на его родине в Ровно: «Что касается новейших внутренних факторов давления на украинский язык, то не могу не вспомнить такого новаторства нынешних русификаторов, как искусственно созданная «лингвистическая шизофрения», когда через средства массовой информации людям навязывают мысль о том, что одновременно говорить на двух языках естественно. В одной передаче на протяжении пяти минут могут звучать два языка! Я исследовал похожие в языковом плане регионы — Квебек, Каталонию, Пуэрто-Рико — нигде не показывают на телевидении программы, где одновременно говорят на двух языках, причем ни на одном не говорят правильно!».

Правда, в последнее время мода на языковую смесь видоизменяется. Ведущие-билингвы уступают место говорящим на одном языке, но, конечно же, не на украинском. Но в текст, произнесенный на русском, время от времени вставляется одно украинское слово или фраза. Таким образом в сознании зрителей украинский язык фиксируется не как отдельный самостоятельный язык, а как лексический ресурс русского наподобие его вологодского или тверского диалекта. Эта технология тоже относится к арсеналу средств «слияния братских языков», что его обещала нам в счастливом будущем человечества программа КПСС. А между тем она «сливает» на телевизионных каналах страны государственный язык.

Но и «чистую» русскоязычную партию, без примесей «малорусского наречия», московские гости иногда используют для реанимации у местных провинциалов ностальгических чувств за утраченным в 1991 году общим домом. Так Максим Галкин во время проведения в паре с Владимиром Зеленским новогодней развлекательной программы на «Интере» время от времени вставлял в свою речь слова «наша страна», не уточняя, какую же «страну» он имеет в виду. А стоит напомнить, что в советские времена такое словосочетание позволялось употреблять только относительно территории всего Советского Союза, называть «нашей страной» какую-либо из союзных республик цензура строго запрещала.

В сериалах, которые продуцируются не только в России, но и на нашей территории, распространилась мода противопоставлять украинский язык русскому как средство общения отсталых нецивилизованных селян на фоне «продвинутых» русскоязычных жителей города. «Просветить» крестьян и приобщить их к цивилизации может только «высшая каста» русскоязычных. Как писал режиссер Леонид Мужук в «Слові Просвіти», именно в таком ракурсе изображены жители села Обуховского района в сериале «Соседские войны», который демонстрировал канал «1+1». Сериал был создан в виде игровой постановки, подделанной под документальную правду. Сюжет выстраивался вокруг истории ссор крестьян по поводу установки биотуалета. Все, что касалось туалета, произносилось на украинском языке, вместе с тем мирила крестьян русскоязычная горожанка, роль которой играла Руслана Писанка.

Такой же стиль отношений между украиноязычной, а точнее— суржикоязычной сельской общиной и русскоязычным городским «цивилизатором» демонстрирует скетч-шоу «Рюрики» на канале ICTV. Действие сериала происходит в селе, жители которого показаны малокультурными, ограниченными людьми, их интересы сосредоточены преимущественно на поисках выпивки. Роль образованного, цивилизованного персонажа принадлежит учителю, которого по окончании вуза направили в сельскую местность преподавать историю (!). Учитель, конечно же, как того требуют каноны «независимого» украинского телевидения, русскоязычный. И именно к нему постоянно обращаются крестьяне за советами, потому что самостоятельно решить свои проблемы они не в состоянии.

И, наконец, рассматривая манипулятивные телевизионные стратегии нельзя не вспомнить и использование суржика — украинской речи, изуродованной влиянием на нее русской, на популярных каналах. Не случайно символом нашего государства стала не какая-то из красавиц-актрис, как например Брижит Бардо во Франции, а Верка Сердючка — переодетый в женщину клоун, который говорит на смешанном полуукраинском-полурусском говоре. Факт сам по себе глубоко символичный, потому что он отражает раздвоенное состояние сознания значительной части украинской людности.

Но если образ Сердючки хоть и не способствует воспитанию уважения к украинскому языку, все же имеет какой-то элемент комической привлекательности, то уже воплощением крайней степени украинофобии надо считать образ Витальки в сериале, который демонстрирует канал ТЕТ.

Актер, который его играет, создает на редкость уродливый образ. Виталька — неряшливый парень с отвратительной внешностью. Помешанный на сексе, он постоянно пристает к девушкам. Не имея никаких шансов на успех, глупец постоянно подвергается пренебрежению, издевательствам и возмущению со стороны окружения. Говорит Виталька на таком же отвратительном, как он сам, языке. Ущербность изуродованной полуукраинской речи Витальки актер еще и подчеркивает, уродливо растягивая рот. Все прочие многочисленные персонажи этого скетча, кроме матери Витальки, такого же полоумного чудовища, как и он, говорят на стандартном русском языке. Ни одного персонажа, который бы говорил на литературном украинском, в сериале нет, следовательно, носителями вроде бы украинского остаются придурковатый Виталик с такой же неполноценной матерью.

Через искусно сконструированный портрет Витальки, противопоставленный русскоязычному окружению, в подсознание зрителей (а сериал имеет успех преимущественно среди девушек) вводится образ украинского языка как языка неполноценных маргиналов.

Этот сериал словно наглядно демонстрирует взгляды на государственный язык, свойственные некоторым представителям правящей партии. Например, депутат Луганского областного совета Родион Мирошник в июле прошлого года во время обсуждения Закона Кивалова-Колесниченко высказывался о государственном языке в таком духе: «Получается, что на этом языке (украинском — Л.М.), если мы растим своих детей, то мы лишаем их всего, мы растим просто недорассу — людей, которые просто лишены огромного объема знаний, которые приходят на русском языке, на английском, на другом».

Можно с определенностью утверждать, что создатели образа Витальки как представителя «недорасы» местных аборигенов разделяют именно такой расистский взгляд на украинский язык и его носителей.

Интересно, что, по информации сайта «Телекритика», на скетч «Виталька» поступила жалоба в Национальную комиссию по вопросам защиты общественной морали. Однако никаких нарушений морали и унижения достоинства украинцев члены Комиссии в этом скетч-шоу не заметили. Если антиукраинские манипуляции плохо видят доктора и кандидаты наук, входящие в состав Комиссии, то тем более не заметят их тинэйджеры, для которых, собственно, и предназначено это творение киноискусства. Уверена, что не одного молодого человека образ Витальки убедит, что «по-украински — это некрасиво». Поскольку такая, скрытая за развлекательными телекартинками, пропаганда значительно эффективнее дидактичных наставлений, изменить сформированный телевидением взгляд на непрестижность украинского языка будет нелегко даже преданным своему делу педагогам.

Таким образом, ведущие телевизионные каналы нашей страны интенсивно работают на отчуждение украинцев от их культуры. Несостоятельность тех, от кого зависела государственная языковая культурная политика на протяжении всех двадцати лет, защитить свое информационно-культурное пространство привела к потере суверенитета в этой области, ключевой для формирования целостной нации. Ведь, как писал в свое время Джеймс Мейс в «Дне», «никто не имеет ничего против русской культуры или языка, но пока украинский язык будет оставаться второстепенным в глазах самих украинцев, эта нация никогда не будет единой». Сегодня же на большинстве украинских телевизионных каналов хозяйничают проводники «Русского мира», закладывая мину замедленного действия под фундамент Украинского государства.