По Донбассу катится волна общественных протестов, направленных против правительственной программы добычи в регионе альтернативного природного топлива, сланцевого газа. За ежедневными пикетами и многолюдными «антисланцевыми» демонстрациями можно увидеть тень «руки Москвы», точнее российского монополиста «Газпрома». Того самого, который не желает снимать нашу страну со своей газовой иглы. Действительно, представители политической силы, которую связывают с известным украинским кумом «кремлевского хозяина», выглядят на уличных акциях наиболее оснащенными открытками, партийными флагами, агитационными плакатами и, вообще, хорошо «мотивированными» лично.
Враг, которому цены не сложить
И тут как кстати не вспомнить, что пару лет назад «Газпром» уже пытался активно влиять на распределение ролей на украинском рынке энергоносителей. Когда сразу две компании, из Франции и Канады, обнародовали планы сотрудничества с нашим отечественным бизнесом по утилизации шахтного метана, ответ с севера пришел незамедлительно: российский суперконцерн сообщил о желании создать совместное предприятие с Украиной, которое якобы будет решать аналогичные задачи. Правда, до реальных шагов так и не дошло – стоило конкурентам отступиться, как в «Газпроме» спустили начинание на тормозах.
Однако сам факт ярко доказал, что добыча шахтного метана может представить альтернативу импорту российских энергоносителей. И даже новомодному сланцевому газу. Ведь наличие последнего на Донбассе в промышленных масштабах еще придется подтверждать экспериментальным бурением, тогда как шахтный метан точно есть везде, где из шахт поднимают на-гора Донбасское «черное золото». Иногда его даже бывает слишком много...
Сколько продолжается на Донбассе угледобыча, столько же взрывоопасный шахтный газ собирает свои жертвы. В рабочих поселках региона и поныне можно услышать от стариков рассказы про «домового Шубина», который якобы живет в заброшенных горных выработках, время от времени, в приступах бешеной ярости, пуская на беззащитных рабочих стену огня.
Откуда в угольных залежах вообще взялся метан – на этот вопрос наука до сих пор не пришла к единому мнению. По одной из популярных версий, он образовался вместе с каменным углем из органических остатков пышной доисторической растительности. По другой – поднимается из мощных месторождений нефти, расположенных где-то глубоко под землей, на несколько километров глубже, чем пласты донецкого антрацита. Так или иначе, но именно шахтный газ является настоящим серийным убийцей украинских горняков – самые масштабные аварии в отечественном углепроме, с десятками, а то и сотнями жертв, произошли при непосредственном участии именно «метанового фактора».
В 1979 году в шахтерском городке Енакиево укротить вредный газ пытались даже с помощью подземного ядерного взрыва: на одну из местных шахт завезли, согласно местным легендам, списанную боеголовку от межконтинентальной ракеты, которую и подорвали, вывезя предварительно всех окрестных жителей под предлогом учений гражданской обороны. Не помогло.
Когда в конце 90-х годов по угольному бассейну прокатилась серия «метановых» подземных аварий с многочисленными жертвами, власть поставила шахтовладельцам жесткий ультиматум: еще один случай – и рудник закрываем.
Предупреждение подействовало, угольные бизнесмены начали вкладывать деньги в современные средства предупреждения и безопасности, и кровавых ЧП заметно поубавилось. В последние месяцы, например, зафиксирован лишь один случай неожиданного выброса метана на шахте «Комсомолец Донбасса», к счастью, без последующего взрыва и жертв: автоматика за микросекунды успела отключить электропитание в забое, превратившемся в мину замедленного действия.
Киловатты и Киото
На протяжении десятилетий стратегия борьбы с метаном оставалась неизменной: мощное проветривание горных выработок, контроль за состоянием шахтной атмосферы, категорический запрет на пользование открытым огнем на рабочих местах и... надежда на шахтерскую удачу. Параллельно на шахтных предприятиях Донбасса пытались научиться не выбрасывать ценное энергетическое сырье в атмосферу, а утилизировать с пользой. Пожалуй, первая такая успешная попытка имела место на донецкой шахте им. Горького лет тридцать назад, когда собранным под землей газом грели воду для шахтерской бани.
В конце 90-х годов в районе поселка Угледар, километров за 30 от Донецка, построили газонаполнительную станцию, которая ежесуточно заправляла дешевым и экологически чистым горючим несколько грузовиков. «Изюминка» новостройки заключалась в том, что газ поступал не из магистральной трубы, а добывался рядом из-под земли. Заодно новые угольные поля готовились для разработки – прямо под АЗС была запроектирована мощная шахта.
В эпоху украинской независимости в лидеры цивилизованного решения метановой проблемы вышла донецкая шахта им. Засядько, которая традиционно страдает от обильного газовыделения. Совсем не бедное предприятие, которое производит более 3 млн. тонн угля ежегодно, размахнулось широко, закупив модульную станцию утилизации метана от известных в мире австро-американских производителей. Дорогостоящий образец заграничного «хай-тека» периодически демонстрируют почетным гостям «шахтерской столицы». Но на тему экономичности хозяева чуда общаются крайне неохотно: себестоимость кубометра вроде бы «дармового» подземного газа, после учета расходов на содержание многочисленных дренажных скважин, компьютерной системы управления заслонками, амортизации уникального оборудования, как минимум, не уступает цене «кубика» традиционного голубого топлива.
Принципиальные изменения в подходах к проблеме подземного метана произошли, когда руководители угольных предприятий начали осознавать, что на шахтном газе можно зарабатывать дополнительные деньги в рамках природоохранного Киотского протокола, причем – в валюте и немало. Метан, как известно, признан одним из главных уничтожителей озонового слоя планеты, следовательно, за уменьшение его выбросов в атмосферу индустриально развитые страны обязались платить «зеленые» бонусы.
Первой на Украине смогла продать условные единицы сокращения выбросов метана уже упоминавшаяся шахта им. Засядько. Как сообщил фактический собственник предприятия Ефим Звягильский, через Национальное агентство экологических инвестиций было передано японской фирме Marubeni Corporation 14,6 млн. тонн условных выбросов. Сумма выручки не разглашалась, но, по оценкам посторонних специалистов, она составила более 15 млн. долларов.
Следующим получателем «зеленых» грантов стала угольная компания «Краснодонуголь», которая в рамках проекта по утилизации метана получила 589 тыс. евро. Сейчас заработать на сокращении выбросов газа спешат такие известные предприятия, как шахты «Краснолиманская», «Южнодонбасская № 1», «Красноармейская-Западная», «Комсомолец Донбасса» и другие. Резервы действительно огромны: по официальным подсчетам Минэнергоугля, в стране пока используется только 4 процента шахтного метана. В целом же недра Донбасса хранят 7-12 трлн. кубометров метана. Этого количества хватило бы, чтобы замещать газовый импорт из России в течение четырех веков.
«Подводные камни» подземного сокровища
На фоне таких захватывающих перспектив возникает вопрос: почему в Донбассе до сих пор не развернута широкая добыча дарованного самой природой вещества. Ведь в результате можно было бы не только перекрыть дефицит энергоносителей в стране, но и существенно повысить безопасность шахтерского труда. Ответ не так прост, как может показаться на первый взгляд.
– Во-первых, придется решать проблему с землей, – объясняет специалист по метану, кандидат технических наук Валерий Приходько. – Одно дело, когда шахтный газ добывается в небольших объемах на действующей угольной шахте, так сказать, «по ходу дела», и совсем другая ситуация возникает при развертывании большого самостоятельного бизнеса. Для него нужны немалые земельные участки, ведь метан – кстати, так же, как сланцевый газ, – распространен по геологическим пластам. Поэтому на продуктивном поле придется размещать сотни скважин. Землей у нас распоряжается государство, оно же может предоставить соответствующие льготы по арендным и другими сборам в казну. И хотя в принятом несколько лет назад Законе «О газе (метане) угольных месторождений» прописано немало «конфет» для первопроходцев – финансовая поддержка, государственные гарантии под иностранные инвестиции и даже временное освобождение от налогов – воспользоваться всем этим в реальных условиях, как свидетельствуют практики, весьма проблематично.
Еще один аспект, на который обращают внимание специалисты, – активное введение метана в энергетический баланс государства, что предусматривает строительство новых трубопроводов, определенные изменения в технологиях промышленных предприятий, которые традиционно потребляют больше природного газа. Это также требует поощрения, финансирования от власти. В сегодняшних условиях, когда казна пуста, а дефицит государственного бюджета стремительно растет, надеяться на такие шаги вряд ли стоит.
Но – вот парадокс – «раскрутка» популярного ныне во властных структурах проекта добычи сланцевого газа потребует несравненно больших затрат. Это еще при условии, что специалистам компаний, заинтересованных в добыче нового энергоносителя, удастся убедить население Донбасса, что он экологически безопасен. Это еще при условии, если так называемая «Юзовская платформа» продемонстрирует достаточные залежи этого природного топлива, ведь вице-президент компании Shell в Украине Грэхем Тайли не берется гарантировать успех начинания, пока не состоялся этап подробной разведки.
Объяснений тому, почему власть делает ставку на сланец, забывая про метан, может быть несколько. Одно из них – возможно то, что в официальное соглашение о сланцевом газе между Shell и Украиной была принята потихоньку некая частная компания «Надра Юзовская», которую независимые эксперты связывают с президентской «семьей»? В таком случае, повлиять на развитие ситуации вряд ли под силу даже легендарному подземному «домовому Шубину».
Перевод: Антон Ефремов.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
По Донбассу катится волна общественных протестов, направленных против правительственной программы добычи в регионе альтернативного природного топлива, сланцевого газа. За ежедневными пикетами и многолюдными «антисланцевыми» демонстрациями можно увидеть тень «руки Москвы», точнее российского монополиста «Газпрома».
