Экуменический стиль, продемонстрированный Бергольо с самого начала его понтификата, подвергается внимательной оценке с точки зрения теологии

Поведение Франциска, его слова и жесты с первых дней понтификата тотчас подняли вопрос об отношениях с другими христианами. Вечером в день избрания из ложи благословений собора Святого Петра Хорхе Марио Бергольо говорил о себе как о «епископе Рима». Рядом с ним был викарий епархии кардинал Агостино Валлини. Многие наблюдатели усмотрели в этих словах и в выборе спутника начала перемен на Святом Престоле. Папа, цитируя знаменитую формулу Игнатия Антиохийского, говорил о себе не как о великом понтифике, но как о епископе «Римской церкви, которая в своем милосердии возглавляет все церкви». Полны смысла и его жесты: от поклона при благословении верующих, собравшихся на площади Святого Петра, до доверительного стиля во время различных встреч. Папа воздержался от благословения журналистов в конце встречи с ними, сказав: «Многие из вас не принадлежат к католической церкви, другие не являются верующими». Мы решили обсудить эти события с двумя известными теологами, которые всегда интересовались вопросами экуменизма. Один из них — католик, а другой — вальдиец.

Согласно мнению Питера Вальтера (Peter Walter), преподавателя догматического богословия на факультете теологии в университете Фрайбурга, стиль Франциска может указывать на большие перемены: «Недавно я присутствовал на экуменической теологической конференции, в которой принимали участие протестанты и католики. Простота и сердечность нового Папы произвела большое впечатление даже на протестантов. Его высказывание о том, что он считает себя епископом Рима, показалось особенно значительным католикам, в меньшей степени — протестантам. В любом случае, я думаю, что эта перемена стиля может действительно положить начало переменам не только в католической церкви, но и в отношениях Папы с реформатскими церквями. Однако, протестанты ждут большего: не только жестов, но и ясных и теологически глубоких слов».

Il Foglio: В действительности, в среду во время встречи с представителями церквей и других религий Папа Франциск, кажется, не произнес ничего особенно нового по теме. Он заявил о необходимости созыва собора и потом сказал: «Лучший вклад в дело объединения христиан — это глубокая вера, которую мы получили в дар в день нашего крещения. Чем больше мы будем послушны воле Божьей в своих мыслях, словах и делах, тем дальше реально и по существу продвинемся в деле объединения христиан». Это выглядит так, как будто он сам не очень верит в экуменизм сверху, продвигаемый путем встреч делегаций на высоком уровне, а больше доверяется ежедневной практике, сосуществованию часто бедных и немногочисленных христиан различных конфессий, живущих вне Европы. Это правдоподобное истолкование?

Вальтер: Это общее место говорить, что чем ближе мы к Богу, тем ближе мы друг к другу. Не знаю, было ли у Папы действительно намерение противопоставить ежедневное сосуществование христиан различных конфессий «официальному» экуменизму. По-моему, это было бы отречение не только от теологии, но и от управления церковью. Нынешняя неудовлетворительная ситуация в области экуменизма — это следствие неприятия результатов экуменического диалога церквей, особенно — со стороны высших структур католической церкви.

— Кстати, какова, с вашей точки зрения, после понтификата Ратцингера экуменистическая ситуация в Германии, в которой христиане делятся примерно пополам на католиков и протестантов? Каковы глубинные нерешенные проблемы?

— Ситуация очень трудная. Протестанты и не только они остались разочарованы последним визитом Папы Бенедикта XVI в Германию, особенно — после встречи с представителями евангелической церкви в Эрфурте (она состоялась 23 сентября 2011 года, где Ратцингер даже произнес слова похвалы Лютеру, прим. автора). Мы не ждали уступок, но хотели открытого диалога и теологических соображений. Декларация «Dominus Iesus» в 2000 году — это отправная точка растущего ожесточения многих протестантов, которые считают тяжким оскорблением отказ католической доктрины считать их «церковью». В среду в своей речи папа Франциск сделал различие между православными и восточными «церквями» и «религиозными сообществами» пртестантов. Это различие традиционно, оно содержится и в декрете об экуменизме Второго Ватиканского собора «Unitatis redintegratio» («Восстановление единства»), но совсем другое дело — повторять его содержание столько лет спустя. Кардинал Вальтер Каспер (тогда председатель Папского совета по содействию христианскому единству) предложить называть протестантов «церквями другого типа», но его предложение не было принято ни Папой Бенедиктом, ни Папой Франциском. Я не знаю, известны ли новому Папе все отттенки экуменического диалога, может быть, и нет, но я надеюсь, что его богатый опыт пасторского служения подскажет ему, как придать стимул экуменическим попыткам объединения, чтобы достигнуть результатов. Для нас в Германии открытость в этом направлении подала бы большую надежду.

В двух шагах от собора Святого Петра живет и работает Фульвио Феррарио, теолог вальдийского факультета теологии, очень уважаемый в маленьком и оживленном сообществе площади Кавур. Он осторожно высказывается о дебюте папы Франциска: «Первые же шаги Папы вызвали к нему живую симпатию, но я не знаю, есть ли у него программа обновления. Мне кажется, что многие оценки последних дней слишком поспешны. В любом случае, я думаю, что скоро мы получим более точные представления».

Il Foglio: Может быть, можно сделать кое-какие заключения из его обращения к представителям других церквей и религиозных сообществ.

Фульвио Феррарио: Не могу не отметить, что в своей речи он по-прежнему делает различие между католическими и православными «церквями» и протестанскими «религиозными сообществами», что, отвлекаясь от экуменической риторики, на практике означает, что протестанты принадлежат к серии Б. Это различие не может обрадовать евангельских христиан. Но я не привык ждать от Рима новшеств.

— Лавина оценок (причем почти все он позитивные) о роли нового Папы проявляет волю к переменам или это обычное желание стать рядом с победителем?

— Может быть, определенная часть общественного мнения свидетельствует о желании обновления католической церкви, а евангельская простота первых шагов Франциска подогревает эти надежды. Конечно, когда авторитетный и осторожный деятель итальянского католицизма еще до появления Франциска на балконе собора Святого Петра говорил на основании выбранного имени об евангельском обновлении, новом расцвете и прочее, мне пришло в голову, что никто не сказал нам, что с Бенедиктом XVI Римская церковь состарилась и благая весть увяла вместе с ней...

— В любом случае, начал Франциск многообещающе.

— Конечно, он производит впечатление евангельской свежести, простоты без небрежности, сердечности без комедианства. Отметив это, хочу все же сказать, что личные качества епископа Рима не означают обязательно, что он удовлетворит надежды тех и других. Например, два предыдущих понтифика, по поводу действий которых мне часто приходилось делать критические замечания, были людьми, достойными всяческого уважения. Достаточно вспомнить об отречении Бенедикта XVI и о приведенных им причинах, которые, по его словам, привели его к этому решению.

— Но каковы истинные затруднения в экуменическом движении в наши дни?

— Я бы назвал два из них: прежде всего, само понятие способа объединения христиан. Модель объединения церкви, выраженная в апостольской конституции Бенедикта XVI «Anglicanorum coetibus» («Англиканским общинам»), которую кардинал Курт Кох (нынешний председатель Папского совета содействию христианскому единству) предложил использовать и в случае с лютеранами, желающими присоединиться к Римско-католической церкви, по существу является формой аннексии, и это именно то, в чем мы совершенно не нуждаемся. Если бы восторжествовала идея объединения различных церквей, взаимно признающих друг друга, то это был бы шаг в нужном направлении. Вторая трудность заключается в этическом вопросе. Не раз Бенедикт XVI и кардиналы Каспер и Кох обвиняли евангелические церкви в упадке морали. Они якобы подвержены светскому влиянию, виновны в конформизме в соответствии с духом нашего времени. Если бы было признано, что наша позиция, разделяемая или нет католическим собеседником, является результатом попытки соблюдения верности Христу, то это бы сделало диалог более плодотворным. Я не жду, что Папа одобрит браки между геями, но я хочу, чтобы в этических вопросах поиск евангелических церквей интерпретировался как поиск в соответствии с тем, что говорит Евангелие, хотя, должен признать, он идет и в тех направлениях, которые еще не исследовались другими церквями. Иногда создается впечатление, что Рим предпочитает святой альянс с православными церквями, который некоторым кажется довольно регрессивным, и с с недавнего времени — с евангельскими христианами (пятидесятниками).

— В любом случае, решение Бергольо называть себя только епископом Рима, а не Папой весьма показательно.

— Если Франциск хочет указать новый способ осуществления первенства Рима внутри католической церкви, то это очень интересно. Но это не обязательно изменит пункты расхождения с протестантизмом. Мы возражаем против института Пап и связанной с ним доктрины, а не только против форм религиозной практики. Во-первых, любые новшества в стиле епископа Рима позитивны для католической церкви, а во-вторых, они могут изменить к лучшему экуменический климат.

— А если выход из застоя лежит именно в повседневной практике религиозных сообществ, а не в теоретических построениях религиозных иерархов и делегатов?

— Может быть, и так. Действительно, экуменическое движение должно пересмотреть свои приоритеты. Некоторые старые положения исчерпали себя. Естественно, разговор о проблемах не должен обходить стороной застой в вопросах доктрины. Но правда и то, что экуменизм должен выйти за рамки навязчивой концентрации на вопросах, связанных с церковью и ее институтами.