Новый китайский руководитель Си Цзиньпин вот уже четыре с половиной месяца с момента своего назначения почти непрестанно говорит о возобновлении экономической реформы в стране. Его рекламная кампания в целом считается успешной, и Си, похоже, наслаждается медовым месяцем с китайским обществом. Однако остается много неизвестного в том, что он подразумевает под реформой. В частности, острые дебаты идут о том, предусматривает ли реформаторская программа Си столь необходимую политическую реформу (реальную реформу демократизации, а не просто административную показуху).
Будучи умным и проницательным политиком, Си на публике очень мало говорит о сути своей реформы. Однако его заявление на январском совещании местных руководителей в Гуандуне свидетельствует о том, что он не думает о радикальной и масштабной перестройке политической системы Китая. Согласно просочившейся в СМИ информации, Си в своем выступлении перед чиновниками размышлял о распаде Советского Союза. Тот факт, что он уделил внимание исторической теме двадцатилетней давности, показателен сам по себе. Можно сделать весьма правдоподобное предположение о том, что китайский лидер думает о тех же вызовах, с которыми столкнулись в свое время руководители почившего в бозе Советского Союза. Однако его слова о причинах советского краха еще более показательны и приводят в замешательство. Отказ от идеологической преданности коммунизму, якобы предостерег свою аудиторию Си, стал главной причиной столь стремительной кончины советского режима. В результате, отметил далее китайский руководитель, во всем Советском Союзе «не осталось ни одного настоящего человека», который выступил бы на защиту зашатавшейся коммунистической системы взглядов.
Конечно, из этих ремарок, предположительно принадлежащих Си Цзиньпину, можно понять многое. Ради справедливости по отношению к руководителю КНР надо сказать, что не зная конкретного контекста, в котором прозвучали эти слова, мы можем исказить их истинный смысл. Однако если это заявление подлинное, то оно должно обеспокоить тех, кто ждет от Си реализации китайской стратегии реформ с целью ограничения власти коммунистической партии и бюрократии.
Не надо слишком пристально всматриваться вдаль, чтобы понять, что новое китайское руководство будет проявлять крайнюю осторожность в отношении политической реформы, а то и примет ее в штыки. Юй Чжэншэн (Yu Zhengsheng), занимающий четвертое место в иерархии Постоянного комитета Политбюро КПК (это высший орган партии, принимающий все важные решения), объявил после своего назначения председателем Всекитайского комитета Народного политического консультативного совета Китая (это в основном протокольный совещательный орган) в середине марта, что КНР «никогда не будет копировать западную модель». Тем самым, он по сути дела развеял все сомнения относительно политического курса нового руководства.
Похоже, недавно дорогу к большей политической открытости перегородили и народу Гонконга. На 2017 год там намечены выборы, на которых он будет избирать своего главного министра администрации в ходе прямых и состязательных выборов. Однако высокопоставленный китайский руководитель Цяо Сяоян (Qiao Xiaoyang), занимающий пост председателя юридической комиссии Всекитайского собрания народных представителей, погасил все надежды, когда заявил на одном из семинаров, что даже в случае демократического избрания гонконгского руководителя последнее слово о его назначении все равно останется за Пекином.
Все эти догадки, намеки и сигналы отрывочны, однако похоже, что политическое мышление нового китайского руководства формируется под влиянием опыта советского режима в последние годы его существования. В частности, умы и мысли новых обитателей Чжуннаньхая (квартал, где расположены резиденции высших руководителей КНР – прим. перев.) занимают три разных руководителя и их установки. Пережив десятилетие политического застоя на фоне быстрого экономического роста, новые китайские лидеры очевидно не испытывают особого желания проверять очередную версию брежневской модели, суть которой в том, что руководство делает вид, будто руководит, хотя на самом деле ничего практически не делает. Но осознавая огромную опасность встраивания демократических реформ в старую политическую систему, радикальную горбачевскую модель они ненавидят еще больше.
Таким образом, модель Андропова остается единственным реальным выбором. Юрий Андропов, возглавлявший КГБ, стал генеральным секретарем ЦК КПСС в ноябре 1982 года, когда умер Леонид Брежнев. Он незамедлительно начал кампанию борьбы с коррупцией и стал продвигать наверх настроенных на реформы руководителей из более молодого поколения, одним из которых был Михаил Горбачев. К сожалению, у Андропова было слабое здоровье, и через 15 месяцев он скончался.
Из-за его безвременной кончины (Андропову было всего 70 лет) никто наверняка не знает, сумел бы или нет этот человек спасти Советский Союз своей программой реформ, которая опиралась на внутренние преимущества старого режима и сторонилась фатальных политических авантюр, на которые позже пошел Горбачев.
В сегодняшней политической атмосфере Китая непродуктивно спорить об исторических событиях в сослагательном наклонении. Важнее проанализировать, будет ли работать там модель Андропова, предусматривающая очищение партии изнутри.
К сожалению, и советский опыт, и современная китайская действительность говорят о том, что андроповская модель - это обреченная на неудачу выдача желаемого за действительное. Те, кто знаком с историей Советского Союза последних лет его существования, наверняка помнят, что Горбачев начал свою работу на посту Генерального секретаря компартии отнюдь не как радикальный реформатор. Первые два года он по сути дела следовал модели Андропова, избегая демократических реформ. И лишь поняв, что изнутри коммунистическую партию реформировать невозможно, он заговорил о гласности и всерьез начал осуществлять реформы демократизации.
Естественно, экономические и социальные условия в бывшем Советском Союзе и в сегодняшнем Китае существенно различаются. Но между этими странами есть одно очень важное сходство: однопартийная система, оставшаяся после тоталитарного периода. Экономическая реформа, которая сводится к уменьшению власти государства и к дозволению на расцвет рыночных сил, будет неизбежно урезать полномочия и привилегии политической элиты. Лидер-реформатор может применять меры нравственного убеждения, призывая коллег думать о будущем и жертвовать собой на благо партии. Но в партии, где полно циников, оппортунистов и людей, жаждущих наживы, этот призыв вряд ли сработает. Такой лидер может также задействовать тайную партийную полицию (в СССР это был КГБ, а в Китае данную функцию может взять на себя антикоррупционное ведомство КПК, которого все боятся), чтобы заставить своих подчиненных повиноваться. Но это будет очень дорогостоящая затея (так как для слежки и наблюдения за 86 миллионами китайских коммунистов понадобится огромная армия тайных агентов и борцов с коррупцией), которая в конечном итоге окажется неэффективной (кто будет сторожить сторожей?).
Но в данный момент андроповская модель кажется новым китайским руководителям весьма привлекательным вариантом, потому что она предлагает нечто среднее между политическим застоем и самоубийством правящего режима. Увы, скоро он поймет, что это дорога в никуда.
-------
Комментарии читателей
Andrey Goncharov:
Если даже журнал Time в качестве «человека года» на своей обложке изобразил китайского рабочего, то это говорит о многом. Коммунизм лучше всего подходит китайцам, находящимся в процессе интеллектуального поиска. Лично я думаю, что китайцам нужно подождать еще одно поколение, около 60 лет, в течение которых власти придерживались бы управляемой и ограниченной демократии, однопартийной системы с подавлением более-менее открытых систем, как это происходит сейчас. Только по прошествии этого времени они смогут перейти к полноценной многопартийной демократии. Американцам доверять нельзя. США похожи на волка, готового схватить и сожрать «красных шапочек», которые поведутся на сладкие увещевания волка. Когда подавляющее большинство китайцев станут достаточно грамотными, чтобы не верить лживым словам и хитростям Соединенных Штатов, тогда Китай и перейдет к настоящей демократии. Вы думаете, что в Японии, Сингапуре и, пожалуй, с недавнего времени в Малайзии однопартийная демократия существовала 60 лет просто так? Для созревания и роста разнонаправленного сознания у среднего класса этих стран требуется определенное время. Я думаю, что Китай может перейти к изменению политической системы к 2060 году, но не сейчас. Постепенные улучшения вполне оправданы, если во всех сферах грамотно применяется система сдержек и противовесов.
But...:
Должен не согласиться с содержанием данной статьи. В экономическом, политическом и социальном плане Китай радикально отличается от остальных. Точно так же, как в классической экономике, статичный взгляд на спрос и предложение мало что объясняет из реального мира.
Советская модель разрушилась в экономическом плане. Командной экономике не удавалось сложить воедино ее составные части и заставить их эффективно работать. Китайская экономика отличается гораздо большими объемами и ориентирована на извлечение прибыли на каждом этапе логистического обеспечения. В Китае даже дальнобойщики с нетерпением ждут возможности доставить очередной груз в Шанхай, откуда он будет направлен в любую точку мира. Что касается советской модели, то их груз просто простаивал в порту — ни прибыли, ни работы.
Благодаря интернету китайцы хорошо информированы о политической обстановке в соседних провинциях. Технологии продолжают развиваться, открывая новые возможности для получения информации.
Я мог бы продолжать рассказывать и дальше об этом, но я не пишу статью. Так что насчет Андропова? Я думаю, что на его очках полно отпечатков пальцев, запачканных мышьяком.
Kanes:
Россия представляет гораздо более серьезную угрозу, чем Советский Союз. Развитие демократии не сделало страну хоть ненамного лучше. Китай отличается от Советского Союза, который представлял собой объединение настоящей мешанины народов и народностей. Именно это стало основной причиной распада СССР. Что касается китайцев, то они останутся китайцами в благоприятные или тяжелые для них времена. Следующий Советский Союз — это Индия.
Tdog:
Неспособность различить понятия «демократия» и «американская демократия» порой необходима ради краткости. Если речь идет о парламентской системе, такой как британская, или о федеративной, такой как немецкая, или о представительной американской демократии, действующей в США, конечный аргумент о способе участия избирателя — либо непосредственном, либо через представителя — будет главным решением всех спорных вопросов и разногласий, возникающих у нас с Китаем. Однако замечания обычно сводятся к следующему тезису: «Китай сталкивается с проблемами, решить которые можно лишь посредством демократии». Я думаю, что это несколько упрощенный взгляд, однако мне кажется, что именно этот аспект беспокоит многих наблюдателей за Китаем.
