Заключение договора о границе в его нынешнем виде не отвечает интересам Эстонии

Государственные границы - не гармошка, которую можно по настроению дергать туда-сюда, сказал российскому генерал-майору Федору Костяеву генерал Яан Соотс из Мульгимаа, военный эксперт с эстонской стороны на мирных переговорах между Эстонский республикой и Советской Россией. Но на сегодня мы оказались в ситуации, когда нас хотят заставить прямо-таки танцевать под гармошку.

Я один из немногих эстонских политиков, который считает и сейчас публично говорит, что заключение эстонско-российского договора о границе в его нынешнем виде неразумно и не отвечает интересам Эстонии.
Наверняка на меня навесят теперь ярлык простака-националиста, который, исходя из внутриполитических целей, желает сорвать заключение договора о границе. Признаюсь, что еще в 2005 году, будучи депутатом парламента, поддержал добавление преамбулы в договор (так в тексте. На самом деле преамбула была добавлена в закон о ратификации договора - прим. перевод.) в надежде, что договор о границе в таком виде останется незаключенным.

Я не был одинок в своих мыслях, некоторые другие члены парламента также при поддержке преамбулы исходили из таких же надежд. Несмотря на добавление преамбулы, четыре члена Союза Отечества – Тынис Лукас, Андрес Херкель, Пеэтер Тульвисте и я - проголосовали против ратификации договора. Поведение России было предсказуемым: нового договора нет и по сей день.

Причина понятна всем: Россия не признает конкретную пограничную линию по Тартускому мирному договору, а также государственную правопреемственность образованной в 1918 году Эстонской республики. Любое  заявление на эту тему для России совершенно неприемлемо. Мы же хотели заключить двусторонний договор о границе с государством, которое бы признавало государственную правопреемственность Эстонии.  Преамбула была как лакмусовая бумага, которая бы это подтверждала.

Тартуский мирный договор - единое целое, которое устанавливает как правовые основы Эстонской республики, так и границу с Россией. Тем самым государственная правопреемственность Эстонии и территория определены Тартуским мирным договором. Многие эстонские политики начали делить договор: правопреемственность ЭР рассматривают как односторонний правовой в теоретическом плане высший пилотаж, а договор о границе как просто «технический договор».

Лаури Мялксоо написал 13 марта в «Постимеэс»: …прежде всего историкам и правоведам обоих государств остается в дальнейшем задача трактовать, каким является на сегодня статус отдельных статей Тартуского мирного договора», и добавляет: «новый договор регулировал бы только вопросы границы, оставляя концы сознательно развязанными, а трактовки - открытыми».

Я вижу в высказываниях Мялксоо несколько опасных моментов. Прежде всего, хотят отстранить от обсуждения по существу и от принятия решения политиков с мандатами, объявить этот вопрос так называемым научно-исследовательским объектом и территорией для одних лишь дипломатов-специалистов. Во-вторых, говорят, что обе стороны могут разделить Тартуский мирный договор на отдельные статьи  и трактовать их по собственному усмотрению.

В конце концов, признают, что правовое значение Тартуского мирного договора сейчас может быть чем-то совершенно иным, чем при его заключении. Подобная логика опасна, а мы пилим им сук, на котором сидим.

С принятием нового договора о границе позитивного прорыва в эстонско-российских отношениях не произойдет, его результатом может стать появление у России возможности «достойно», то есть, не признавая Тартуского мирного договора, добиться ситуации, когда Эстония признает проложенную Сталиным пограничную линию. И у России появится возможность в подходящее для нее время и подходящем для нее виде ратифицировать ее или нет.
Одним из интересов России при заключении нового договора о границе является, очевидно, желание добиться от ЕС визовой свободы, а для этого нужна двусторонне согласованная граница.  Мы сглупим, если отдадим этот козырь в нынешнем виде "в карман" российских политиков без того, чтобы Эстония  решила хоть какие-то свои озабоченности в связи с договором о границе.

Разумеется, как Эстония, так и ЕС заинтересованы в заключении договора о границе, но Эстонии стыдиться нечего. Мы проявили добрую волю, в одностороннем порядке и жертвенно заключив договор о границе еще в 2005 году. У нас нет ни малейшей необходимости пересматривать свои принципы. На деле мы уже совершили большую ошибку, дав понять, что готовы отделить договор о границе от принципов Тартуского мирного договора.

Отказ Эстонии от пограничного договора с преамбулой усиливает у российских политиков чувство уверенности, что они на верном пути, не признавая Тартуский мирный договор и оккупацию Эстонии в 1940 году. Следует только проявлять терпение и последовательность в свое политике. Россия на протяжении 20 лет не сделала ни одного шага навстречу на переговорах о границе.

Сегодня мы отказываемся от территорий, завтра от имущества Тартуского университета, послезавтра от регалий президента, а затем и от принципов Тартуского мирного договора – и все по соображениям реальной политики и практическим соображениям, мол, мы все равно ничего назад не получим и важно сохранять с соседом хорошие политико-экономические отношения.

 На деле никогда эстонско-российские отношения не зависели от деятельности и воли эстонской стороны, а только от интересов России или международной ситуации.

У нас нет необходимости делить Тартуский мирный договор на правовые аспекты и технический договор о границе и оставить России право по ее воле трактовать юридические аспекты Тартуского мирного договора. Эстонское государство, созданное в 1918 году и восстановленное на основе правопреемственности, признано большинством государств мира и такими международными организациями, как ООН, ЕС, НАТО и другими. Мы не должны предоставлять возможности менять значение  Тартуского мирного договора, опирающегося на международное право.

Договор о границе не техническая подпись на бумаге

К сожалению, новый договор о границе рассматривают только как технически-правовой. В стороне оставляют практическое значение пограничной линии, неудачной и не отвечающей экономическим интересам и интересам политики и безопасности. Причиной моего голосования «против» в 2005 году в парламенте была, наряду с правовыми вопросами, именно непрактичная пограничная линия, противоречащая интересам Эстонии.

Я не говорю здесь о национально-романтической морской границе, территориях Занаровья и Печорах, где земли народности сету делят между двумя государствами, а также и нерешенном сапоге Саатсе. Своеобразие Эстонии заключается в том, что 90 процентов нашего электричества производится в одном месте – Нарве. Новый договор о границе ведет к тому, что производство электроэнергии в Нарве так и будет зависеть от доброй воли России. Расположенными на российской стороне шлюзами дамбы можно понижать уровень воды, в результате чего можно будет понизить производство электричества в Нарве до 20-30 процентных объемов. В случае полного открытия на российской стороне дамбы полностью встанут обе наши сланцевые электростанции. Это риск безопасности. До сих пор работы по обслуживанию дамбы решались на уровне сотрудников, пересекающих границу. Подобное положение ненормально, и в случае заключения непрактичного договора о границе может возникнуть необходимость смягчать ее последствия двусторонними соглашениями о сотрудничестве, если Россия пойдет на это и будет их выполнять. Это неопределенное и шаткое решение.

Кроме того, на реке Нарва расположена гидроэлектростанция. Согласно международным правилам, водные ресурсы делятся согласно водным источникам. Водный бассейн Нарвы формируется на 1/3 на эстонской стороне и на 2/3 на российской стороне. Эстония сейчас не получает ни одного процента от продукции ГЭС. Не предусматривал это и договор о границе, заключенный в 2005 году. Однако это необходимо нам для, например, покрытия пиковых потребностей, не говоря уже о праве и справедливости. Россия пускает воду для турбин ГЭС по каналу, в результате чего природное русло реки Нарва и знаменитые пороги большую часть года остаются сухими. Это уничтожает естественную природную среду, рыбные запасы и места нереста.

Нерешенными остаются и проблемы, связанные с Нарвским мостом и пересечением реки и границы. Пару лет назад на деньги только Эстонии  был основательно отремонтирован Нарвский мост, Россия же милостиво разрешила осуществить ремонтные работы и на российской части моста.

Если речь идет только о «техническом договоре», то нужно решать и эти «технические» проблемы. Ни одно нормальное государство не заключает подобные пограничные договоры добровольно. Международная общественность нас прекрасно поймет, если мы сосредоточимся вместо игры в правовой пинг-понг на существенных практических вопросах и разъяснении своей ситуации.

Мы совершили ошибку, когда в середине 1990-х годов согласились исходить из бывших границ Эстонской ССР, но 2005 год дал нам возможность исправить ошибку.  Сейчас мы опять можем поскользнуться.

Те, кто знает дело (выражение Мялксоо), наверняка спросят, неужели и в самом деле я считаю возможным открыть зафиксированный в 2005 году договор о границе, когда и как? Признаюсь, что не могу сегодня ответить на этот вопрос, но меня поражает то обстоятельство, о котором говорит и Мялксоо, что уже в середине 1990-х годов творцы внешней политики Эстонии пришли к выводу: требовать от России восстановления границы по Тартускому мирному договору – занятие безнадежное.  Всего лишь за три года мы пришли к такому окончательному выводу, в то время как признания правопреемственности и оккупации ждем от Москвы уже беспрерывно десятилетиями.

Предприниматель может думать на пять лет вперед, государство обязано думать вперед на 100 лет. Вопрос о государственной границе – тема долгосрочная. Принятие быстрого решения, исходя из сиюминутной реальной политики, может оказаться неверным.  Я не принадлежу к числу тех знатоков, которые ведают, что мы никогда не добьемся лучшего договора о границе. Скорее я считаю большей вероятностью, что через 100 лет Эстония будет пролегать в границах Тартуского мирного договора, чем Россия в нынешних границах.

Если бы в 1910 году кто-то из политиков сказал, что в 1920 году будет существовать  независимая Эстонская республика в границах Тартуского мирного договора, его бы сочли сумасшедшим, так же как и политиков, которые бы в 1981 году заявили, что через 10 лет не будет Советского союза и что даже Белоруссия станет независимым государством, несмотря на то, что она на протяжении многих лет желала воссоединиться с Россией. Так обстоят дела со знатоками и реальной политикой.

В случае, если новый договор о границе заключат, исходя из границ времен Сталина и без упоминания Тартуского мирного договора, то это автоматически не отменит принятый парламентом в 2005 году закон о пограничном договоре и нашу одностороннюю преамбулу. Он продолжит действовать, и, надеюсь, парламент не станет его аннулировать.

Что это значит и что даст Эстонии, останется трактовать уже настоящим правоведам и историкам. Я же остаюсь при мнении, что неверно исходить только из одномоментной реальной политики и краткосрочной прагматичной перспективы. Мы должны смотреть очень далеко вперед, и в этом контексте неверны деление Тартуского мирного договора, взятие за отправную точку границы ЭССР и отказ от преамбулы в ратификационном законе 2005 года.

В завершение хочу сказать, что считаю проведение консультаций и переговоров с Россией по пограничному вопросу правильным, ибо только так можно достичь согласия. Но целью этих консультаций должны быть представление интересов Эстонии и поиск решения проблем.

Хелир-Валдор Сеэдер, министр сельского хозяйства Эстонии

Перевод: Алексей Архипов.