Le Figaro: После вашего назначения Счетная палата выступила с критикой французской политики в сфере космического транспорта. Она считает ее чересчур затратной. Что вы об этом думаете?
Жан-Ив Ле Галль (Jean-Yves Le Gall): Я рассматриваю это не как критику, а как исчерпывающую работу, которая, кстати говоря, внесла вклад в подготовку межведомственной конференции Европейского космического агентства в Неаполе в ноябре прошлого года: на ней был запущен проект Ariane 6. Говорят, Франция слишком много платит? Да, европейские носители в первую очередь приносят пользу Европе, и мы финансируем значительную часть в этих пусках. Но в то же время я вижу, что наши европейские партнеры хотят и дальше играть активную роль в этой сфере. Запущенный в середине 1980-х годов проект Ariane 5 был изначально на 100% французским и лишь затем прошел «европеизацию». Сегодня Ariane 6 будет разрабатываться европейскими силами, и вклад Франции таким образом будет меньше, чем в прошлом.
— Что вы можете ответить на опасения Счетной палаты по поводу окончания срока действия договора на запуск «Союзов» из Гвианы в 2016 году - при том, что Франция вложила в этот проект миллиард евро?
— На самом деле мы подписали с россиянами первое соглашение с возможностью автоматического продления в 2016 году. Это как с арендой недвижимости. И пока ничто не указывает на возможный отказ от продления. Сегодня Arianespace обсуждает с российскими партнерами договоры о пусках, сроки которых выходят далеко за пределы этой даты.
Читайте также: Европа и Россия подписали соглашение по космосу
— Может ли Ariane 6 стать конкурентом «Союза»?
— Эксплуатация Ariane 6 начнется не раньше 2020 года. Когда мы запустили программу Ariane 5 в 1987 году, Ariane 4 еще даже не совершила своего первого полета, который состоялся только в 1988 году. За плечами у трех наших текущих носителей (Ariane 5, «Союз» и Vega) - по меньшей мере, десять лет службы. В результате всего трех пусков «Союзов» в год из Гвианского космического центра Arianespace сможет погасить кредит Европейского инвестиционного банка, который потребовался для финансирования строительства пусковой площадки для «Союзов» в Гвиане. Более того, мы уже вернули 55 миллионов евро из взятого в кредит 121 миллиона.
— Вы выступаете за сохранение независимой национальной космической политики. Что это означается в нынешних стесненных бюджетных условиях?
— Бюджет Национального центра космических исследований (CNES) составляет почти 2 миллиарда евро в год (40% из них дает ЕКА), что составляет примерно 31 евро на одного гражданина Франции. По этому показателю наша страна, безусловно, отстает от США (49 евро), но серьезно обходит Германию (18 евро) и Великобританию (6 евро). Франция смогла проложить путь для всей Европы. Это единственная страна на континенте с независимой, активной и масштабной космической политикой, залогом которой стало формирование CNES полвека тому назад. Франции нужно по прежнему создавать и развивать собственные программы, пусть даже и при поддержке европейских стран и ЕС. CNES продолжит отстаивать этот курс в совете ЕКА, где без его согласия не принимаются решения ни по одной программе. То же самое касается международной среды, где наша экономическая дипломатия приходит на помощь нашей промышленности. Наконец, необходимо сохранить капиталистические связи между CNES и его дочерними предприятиями, в первую очередь Arianespace.
Также по теме: Помогут ли России космические технологии «второй свежести»?
— Не опасаетесь ли вы сокращения финансирования военных программ в космической сфере после утверждения нового оборонного бюджета?
— Я уверен, что все обойдется. Наша армия приступила к разработке космических программ в начале 1990-х годов после того, как нам стало ясно, что во время первой войны в Персидском заливе мы слишком сильно зависели от спутниковых снимков США. После запуска первого военного спутника Helios в июле 1995 года Министерство обороны сделало космос неотъемлемой частью своего арсенала. Должен отметить, что потребности нашей армии в сфере наблюдения и защищенных линий связи по-прежнему очень существенны.
— Вы упоминали некий проект «Ariane 6 для спутников». О чем конкретно идет речь?
— В области спутников складывается примерно такая же ситуация, что была у нас с Ariane 6 по отношению к американскому SpaceX. Долгое время мы считали, что главная опасность для Ariane исходит от развивающихся стран, таких как Китай, Индия и Бразилия. На самом деле самую серьезную конкуренцию представляют инновационные страны и прежде всего США. Частный проект SpaceX, который, тем не менее, получил серьезное финансирование из НАСА и Пентагона, представляет собой новый и менее затратный космический транспорт. Перед лицом такой угрозы Европа запустила проект Ariane 6 с новым подходом: снижение стоимости играет в нем еще большую роль, чем в Ariane 5, где на первом месте стоял все же технологический аспект. Окрыленная успехами SpaceX компания Boeing намеревается осуществить триумфальное возвращение на рынок спутников, представив небольшие аппараты на электрической тяге. Хотя на стороне наших европейских конструкторов есть более чем серьезные аргументы, новое предложение все равно представляет угрозу. Поэтому я и предлагаю инициативу, которую окрестил «Ariane 6 для спутников».
Читайте также: Компании Orbital Sciences и SpaceX готовы к запуску
— Намереваетесь ли вы вновь начать исследование космоса?
— Последние годы CNES стабильно был на первых позициях в этой области. Вспомните о спутниках Corot и Saral или аппарате ChemCam, который был установлен на высадившемся на Марсе ровере Curiosity. Кроме того, он принимает участие во всех исследовательских программах ЕКА. Касается это, например, и посадочного модуля Philae на зонде Rosetta, который в будущем году должен совершить посадку на комете Чурюмова-Герасименко. На прошлой неделе глава НАСА Чарльз Болден (Charles Bolden) позвонил мне и предложил принять участие в будущей программе захвата астероида, что свидетельствует о большом интересе в нашей работе.
— Как вернуть космосу ореол мечты, который он, по всей видимости, давно растерял?
— Недавно я слышал по радио песню с такими словами: «Парни больше не мечтают пройтись по Луне, для них сейчас главное — заработать лаве». Пусть и в несколько грубой форме, это говорит о том, что мы уже не сможем во торой раз произвести такой эффект, какой оказала высадка человека на Луну. Что касается полета на Марс, у меня имеются серьезные сомнения насчет осуществимости подобной программы без значительных технологических прорывов. Нельзя держать трех астронавтов полтора года в замкнутом пространстве размером с малолитражку! Потребовалось бы создать большие космические станции, подобно той, что изобразил Стэнли Кубрик в «Космической одиссее 2001 года». Второй момент: на первое место вышли автоматизированные программы. Миссия марсохода Curiosity увенчалась самым большим успехом у публики со времен программы «Аполлон». Это значит, что о космосе еще не забыли.
