Теракт на Бостонском марафоне – очередное из целого множества полученных нами за последнее десятилетие кровавых доказательств того, что война теперь больше, чем когда-либо, стала уделом «немногих». Разрушительная и подрывная мощь маленьких групп и даже отдельных людей в физическом мире и в киберпространстве продолжает нарастать. Хотя мы привыкли считать этот феномен чем-то новым, вероятно восходящим к 11 сентября, на деле речь идет о тенденции, начавшейся более столетия назад, на заре века машин. С тех пор мы можем постоянно наблюдать своеобразную дихотомию больших войн, на которых солдаты, матросы и летчики учились воевать небольшими соединениями и отрядами, и малых войн, на которых стороны охотились друг за другом точно первобытные люди. И хотя наши взгляды снова и снова притягиваются к группкам террористов или повстанцев, не менее важно осознать значение «немногих» для более масштабных конфликтов – вроде того, который может рано или поздно разгореться на Корейском полуострове.
Парадокс войны в эту эпоху, для которой характерны массовое производство сложного оружия и способность государств мобилизовывать миллионы солдат, состоит в том, что в ключевые моменты основное бремя боя несут лишь немногие. Причем на обеих сторонах. Похвалы Уинстона Черчилля отважной горстке пилотов Королевских ВВС, выигравшей в 1940 году Битву за Британию, затемняют тот факт, что эти пара тысяч человек (изрядная часть которых, кстати, была эмигрантами из Польши) противостояли столь же небольшому числу летчиков Люфтваффе. Еще одна опасная угроза, с которой столкнулись во время Второй мировой войны Черчилль и союзники, исходила от подлодок. Однако при всей их опасности в море одновременно никогда не было более пары тысяч немецких подводников. То же самое относится к американской подводной кампании против японцев, повергшей Тихий океан в полный хаос. А в июне 1942 года в ключевой битве авианосцев у атолла Мидуэй ход всей войны примерно за полчаса яростных бомбардировок фактически переломили несколько сотен летчиков американских ВМС. Что касается японцев, то для них потеря в этой битве нескольких сотен летчиков морской авиации стала ударом, после которого они уже не смогли восстановиться. В войнах миллионов снова и снова исход определяют немногие.
Даже в наземных баталиях, в которых с обеих сторон участвует огромное количество солдат, базовым пехотным боевым подразделением стал маленький отряд – немногим больше того, который Том Хэнкс (Tom Hanks) вел за Мэттом Дэймоном (Matt Damon) в «Спасти рядового Райана» («Saving Private Ryan»). Эти разрозненные отделения, происходящие от «штурмовых групп» Первой мировой, а также взводы и роты, к которым они принадлежали, заменили концентрированные силы, которые так легко уничтожались в 1914-1918 годах. Да, на полях Второй мировой бились миллионы, но почти всегда, даже в самых крупных битвах они сражались мелкими группами. И прорывы «на острие копья» совершали именно немногие. Как заявил главный герой классического автобиографического романа французского писателя Роже Верселя (Roger Vercel) «Капитан Конан» («Capitaine Conan»), повествующего о главе специального подразделения времен Первой мировой: «Мы выиграли ее, я вам говорю. Мы с горсткой товарищей заставляли дрожать целые армии».
Последние 70 лет пехотное отделение стало нормой во множестве беспорядочных кампаний и войн, постоянно терзающих мир. Великие державы регулярно вынуждены разочаровываться, когда они – вместо того, чтобы положиться на «немногих», - пытаются победить подавляющими силами. Интересным примером этого может служить Вьетнамская война, в самом начале которой Америка следовала тактике мелких групп. Команды «зеленых беретов» действовали вместе с горными племенами, а отделения морпехов помогали защищать деревни в прибрежных областях (это было чем-то вроде современных афганских «операций по поддержанию стабильности в деревнях»). Однако позднее американское руководство переключилось на тактику «крупных подразделений». Число американских солдат в стране возросло с нескольких тысяч до более половины миллиона. Ни к чему хорошему это не привело, так как единственным эффективным способом борьбы с врагом по прежнему оставалось… использование мелких пехотных групп.
В последние 20 лет наряду с подъемом организаций с плоской сетевой структурой – таких, как «Хезболла» и «Аль-Каида», - возникла новая интересная тенденция: «немногие» начали иногда открыто нападать на своих более многочисленных врагов. Возможно, лучшим примером этого может служить российско-чеченская война 1994-1996 годов. Русские попытались раздавить противников, но чеченцы, сильно отстававшие по численности, разделили свои несколько тысяч бойцов на пару сотен групп примерно по десятку человек каждая, а затем набросились на врага одновременно с множества направлений. Мы с моим давним соавтором Дэвидом Ронфельдтом (David Ronfeldt) называем такую тактику «роевой». Эти мелкие отряды выбили русских из Чечни. Когда Москва решила вернуться, ее силы вторжения выглядели намного подвижнее, чем в прошлый раз, и действовали мелкими группами. И на этот раз у них все получилось.
Разумеется, «Аль-Каида» тоже в полном объеме восприняла идею использования мелких групп. Помимо удара, который 19 террористов нанесли по Америке 11 сентября, «Аль-Каида» и ее союзники неоднократно применяли этот подход во многих частях исламского мира. Они добились определенных успехов в Ливии, а теперь мутят и без того бурную воду в Ираке и в Сирии. «Хезболла» также полагалась на действия «немногих» против превосходящих сил, когда добилась в 2006 году от Армии обороны Израиля сомнительной ничьей в Ливане.
В доиндустриальные времена собрать изрядную часть полевых сил страны или ее флота на небольшом пространстве – сухопутном или морском – было обычным делом. Скажем, во времена Наполеона, на суше происходили битвы при Бородино и при Ватерлоо, а на море - сражения в Абукирском заливе и при Копенгагене. Американская гражданская война, бывшая своего рода «переходным» конфликтом перед эпохой машин, включала в себя как масштабные бои вроде Энтитема, Чанселорсвилля и Геттисберга, так и действия бесчисленных мелких отрядов рейдеров, которые Уильям Текумсе Шерман (William Tecumseh Sherman) выпустил разбойничать на пространстве от Атланты до Саванны. Но когда механизация окончательно набрала ход и к тому же в дело пошло всевозможное дальнобойное оружие, театры боевых действий начали расширяться, необходимые логистические сети разрастаться, и время немногих наступило окончательно. Продолжать концентрировать силы стало значить самому идти на бойню.
Сейчас, в первые десятилетия информационного века, технологические достижения в областях связи, сенсоров и систем наведения оружия дают малым группам еще больше возможностей. На это указывает в частности кампания конца 2001 года в Афганистане, в ходе которой всего 11 команд «А» американского спецназа и немногочисленные силы союзников при поддержке авиации смогли свергнуть «Талибан» и обратить «Аль-Каиду» в бегство. Именно так выглядела концепция бывшего министра обороны Дональда Рамсфелда (Donald Rumsfeld). Он был не за «дистанционные войны» и не за массовые армии (недаром он выступал против отправки в Ирак в 2003 году большой группировки сил), а за новые технологии, которые позволяют маленьким, но сильным воинским формированиям отыскивать и побеждать самых разных врагов. Быстрее двигаться, быстрее действовать, умнее драться.
Президент Обама отчасти склоняется в этом же направлении, хотя его нежелание развязать руки «немногим» на местах сковывает нас и отдает инициативу нашим врагам. «Немногие» «Аль-Каиды» действовали и по-прежнему действуют в Ливии, причем они сыграли роль не только в свержении Каддафи, но и в том унизительном ударе, который был нанесен по нам в Бенгази. Вполне возможно, что они причастны и к бостонскому теракту. Теперь мелкие группы бойцов «Аль-Каиды» могут сделать события в Сирии еще более масштабными и кровавыми. Да, мы уже многим обязаны нашим собственным «немногим», изрядная часть которых служит в спецназе, за все, что они сделали за последнее десятилетие. Но мы должны, не медлить, когда снова нужно прибегать к их помощи. Вражеские «немногие» не могут быть побеждены ни грозным «Шоком и трепетом», ни подавляющей мощью, о которой говорил Колин Пауэлл (Colin Powell). Их «немногих» способны одолеть только наши «немногие».
Джон Арквилла – профессор оборонного анализа в Школе повышения квалификации офицеров ВМС, автор книги «Главный враг: неохотная трансформация американских вооруженных сил» («Worst Enemy: The Reluctant Transformation of the American Military») и соавтор книги «Афганские эндшпили: стратегические и политические выборы самой долгой войны в американской истории» («Afghan Endgames: Strategy and Policy Choices for America's Longest War»).
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Теракт на Бостонском марафоне – очередное из целого множества полученных нами за последнее десятилетие кровавых доказательств того, что война теперь больше, чем когда-либо, стала уделом «немногих». Разрушительная и подрывная мощь маленьких групп и даже отдельных людей в физическом мире и в киберпространстве продолжает нарастать.
