В некотором смысле катарские арабы ведут вполне традиционный образ жизни. В их семьях по-прежнему может быть больше одной жены. Они до сих пор развлекаются соколиной охотой, как в Средние века, и охотно показывают на своих мобильных телефонах фотографии любимых птиц. Они по-прежнему носят свои длинные белые одеяния с острыми точно лезвие ножа складками и поправляют свои головные уборы, когда хотят лучше вас разглядеть. Они едят верблюжатину, пьют верблюжье молоко, устраивают верблюжьи гонки и даже верблюжьи конкурсы красоты.
У меня как-то был замечательный разговор с одним сведущим шейхом. Мы сидели в его меджлисе, и он посвящал меня в тонкости верблюжьей привлекательности и учил, на что нужно смотреть, если ищешь действительно выдающийся экземпляр. Дело не только в ресницах, длине шеи и форме бедер, говорил он, хотя все это, конечно, важно. «Главное - это губы», - провозглашал он с мечтательным видом.
Судя по его словам, у по-настоящему восхитительного верблюда нижняя губа должна быть обвислой.
Он рассказывал мне, как он однажды нашел великолепнейшую верблюдицу – «красивую и совершенную во всех отношениях», однако такой привлекательной, свисающей губы у нее не было. Ее губы выглядели какими-то слишком тугими, слишком сжатыми. Поэтому он пошел к зубному врачу, взял у него немного обезболивающего и втер ей в челюсть.
Читайте также: Невидимый кризис в Персидчком заливе
После этой операции он отвел «ботоксное» вьючное животное на конкурс, и там оно так соблазнительно пускало слюни, что судьи дали ему первый приз. Единственной проблемой, по словам шейха, стало то, что его примеру последовали другие, начав использовать все более хитрые фармакологические средства, добиваясь большей отвислости нижней губы. Очень характерная для современного Персидского залива история.
Катарцы не только применили современную медицину к старинному обычаю верблюжьих парадов красоты. Они следуют за верблюжьими гонками на огромных внедорожниках Lexus - таких новых, что сидения в них еще покрыты полиэтиленом. На горбах верблюдов больше не восседают дети-жокеи – эта древняя практика была запрещена пять лет назад после жалоб правозащитников. Теперь детей заменили маленькими облаченными в шелка роботами с хлыстами, и катарцы контролируют их из своих «лексусов», ловко управляя их хлыстами, точно дети с игровыми приставками.
Последние десять лет это общество корчится в родовых муках потрясающе динамичной модернизации. Катарский пейзаж украшает лес обширных небоскребов – поразительных и зачастую очень красивых. Они строят новые города на отвоеванной у моря земле. Они опресняют морскую воду, чтобы выращивать ряды деревьев. В их аэропорту стало тесно, и вместо того, чтобы суетиться и изучать варианты действий, они начали строить новый прямо в море.
Они решают проблему пробок с помощью новейшего метро. У них появились превосходные новые университеты с медицинскими факультетами мирового класса. Они наполняют свои невероятные музеи сокровищами Земли.
Также по теме: Кто боится Катара?
Перед Британией открываются гигантские возможности, но по каким-то причинам прошлое лейбористское правительство не уделяло внимания этой части мира. Это было серьезной ошибкой.
Тони Блэр ни разу не посетил Катар, хотя тот и был до 1971 года британским протекторатом. Что ж, сейчас мы это наверстываем. В субботу вечером я был в британском посольстве на празднике в честь дня рождения королевы, и клянусь, ваши сердца разрывались бы там от гордости. На мероприятии присутствовали 1800 радостных гостей, в основном британцев, и большинство из них успело внести свою лепту в рост британского экспорта в страны Залива.
Катарцы носят под своими кандурами белье M&S, едят в ресторанах Гордона Рамзи (Gordon Ramsay), водят автомобили Land Rover и пользуются услугами Vodafone. В прошлом году Британия экспортировала только в один Катар товары на рекордную сумму в 1,3 миллиарда фунтов – при том, что в этой стране живет всего 1,8 миллиона человек. Мне было очень приятно, когда катарцы спонтанно начинали говорить о своей любви к Британии. Я бессчетное количество раз слышал от них фразу: «Лондон – мой второй дом».
Эти люди знают британскую столицу, как свои пять пальцев, и хотят инвестировать в нее еще больше средств – причем, не только в престижные бренды, но и в инфраструктуру, и в доступное жилье. Недаром они вложили деньги в Олимпийский парк. Мы можем многое им предложить и многое извлечь из нашего партнерства. В 2022 году Катар будет принимать чемпионат мира по футболу, и ему может понадобиться наш опыт осуществления подобных масштабных проектов в срок и в рамках бюджета.
Читайте также: Ожирение - еще один синдром Войны в Персидском заливе
Катарцы стремятся сотрудничать с нами в областях высшего образования, культуры, медицины и науки. Они намерены диверсифицировать свою экономику и перестать концентрироваться на углеводородах. Помочь с этим им захотят многие, но мы должны стать первыми. Меня поразил бум, который происходит в Заливе. Он резко контрастирует со злосчастными европейскими трудностями. У нас кризис тянется уже пять лет, и каждый раз, когда мы думали, что Британия вот-вот будет способна из него выйти, у евро начинались очередные конвульсии, и наша уверенность исчезала.
Сейчас дела в Катаре обстоят хорошо из-за восстановившегося спроса в Азии, в первую очередь - в Китае. Америка тоже возвращается в жизни, зато на нашем континенте продолжает царить уныние. Я всю последнюю неделю общался на Ближнем Востоке с бизнесменами и политиками, и теперь больше, чем когда-либо убежден, что мир коренным образом изменился с 2008 года, причем темпы, которыми идут эти перемены, сейчас нарастают.
С начала кризиса «развивающиеся рынки» обеспечивают рост мировой экономики – если не целиком, то, по крайней мере, на две трети. Разумеется, Европа всегда будет играть ключевую роль, и мы всегда будем тесно связаны с Америкой. Однако именно Азия, Ближний Восток, Латинская Америка и Африка – это те территории, где нам следует расширять наш бизнес и восстанавливать наши инстинкты великой торговой нации.
Удивительно, но факт – страны Британского содружества, которыми Британия так долго пренебрегала, сейчас превращаются в будущие мировые экономические центры. Это значит, что у нас больше друзей, чем мы иногда думаем.
Борис Джонсон - мэр Лондона.
