Россия с ее огромным культурным разнообразием выступает за глобальный межкультурный диалог как залог порядка и стабильности во всем мире. Многие российские интеллектуалы и политики не согласны с мыслью о том, что конфликт культур - роковая неизбежность. По их мнению, культуры должны сформировать режим «единства в разнообразии», который позволит им сохранить свои особенности и в то же время создаст почву для диалога и сотрудничества благодаря соблюдению общепринятых правил. С такой точки зрения формирование стабильных региональных структур подразумевает отход от границ и традиционных разногласий, например, тех, что разделяют сторонников Запада и мусульман. Немало представителей российских официальных кругов полагают, что Россия могла бы многое выиграть от подобной инициативы.
В послании Организации Исламская конференция в марте 2008 года Владимир Путин отметил, что развитие более глубоких дружеских связей и сотрудничества с мусульманским миром является стратегическим направлением для России, и что Москва разделяет беспокойство по поводу опасности раздела мира по религиозным и цивилизационным линиям разлома. Другие видные деятели называли Россию мостом между цивилизациями и высказывались в пользу развития более тесных связей с исламским миром. В целом, хотя Кремль неизменно стремится к укреплению отношений с Европой и США, он хочет сохранить возможности для самостоятельных действий и расширять связи с незападными нациями.
Таким образом, главной задачей существующих в рамках культурного плюрализма государств должно быть обеспечение стабильности и диалога. В случае кризиса внешние державы должны способствовать внутреннему диалогу в стране с соблюдением международного и права и без вмешательства в пользу одной из сторон. Они должны облегчить переговоры между режимом и оппозицией, а не поддерживать один из лагерей. Санкции и силовые методы должны использоваться лишь в самом крайнем случае, причем обязательно в рамках легитимных международных институтов, таких как Организация объединенных наций.
Борьба с исламизмом на Ближнем Востоке
В борьбе против исламизма российские элиты стремились укрепить умеренные политические силы на Ближнем Востоке. После вмешательства США в Ираке и последовавшей за ним вспышки насилия Кремль выступал за проведение международной конференции по Ираку параллельно с постепенным выводом американского контингента. На фоне растущих подозрений насчет планов Ирана по созданию атомного оружия Москва предложила Тегерану обогащение ядерного топлива на территории России. Несмотря на отказ Ирана, диалог двух столиц по-прежнему продолжается. В Афганистане Москва пыталась проводить собственную политику путем назначения спецпредставителя президента по этой стране, развития связей с ее официальным руководством и контактов с лидерами талибов.
Несмотря на традиционные связи с Сирией, Палестиной и другими арабскими странами, Москва также старается углубить отношения с Израилем и Турцией с помощью крупномасштабных энергетических проектов и сотрудничества в сфере безопасности в черноморском регионе. Кремль начал политический диалог с представителями движения ХАМАС, которое одержало победу на выборах в Палестине, но отказывается прекратить агрессию против Израиля или признать его право на существование в качестве независимого государства. Кроме того, Москва осудила публикацию в Дании и других европейских странах карикатур на пророка Мухаммеда, назвав их недопустимой провокацией в адрес мусульман.
Арабская весна вызвала у России опасения насчет дестабилизации региона и прихода к власти исламистов. Москва ответила на новый расклад в рамках прагматической и лишенной идеологии политической линии, скорректировав курс в зависимости от постреволюционных реалий на Ближнем Востоке. Кремль в частности дистанцировался от таких лидеров как Муаммар Каддафи и воздержался на голосовании по вопросу создания в Ливии бесполетной зоны в Совете безопасности ООН. В то же время Россия испытывала беспокойство по поводу усиления экстремистских тенденций на Ближнем Востоке. Москва и Пекин неоднократно использовали свое право вето против проектов резолюции по Сирии, которые представляли в Совбезе США и европейские страны. Кремль опасался, что эти резолюции могут послужить основой для военного вмешательства с целью смены режима в Сирии, и неизменно выступал за переговоры между Башаром Асадом и вооруженной оппозицией.
В мае 2012 года Москва продемонстрировала готовность принять возможный уход президента Сирии, если он не будет означать разрушения режима. Во время встреч с президентом США в июне и его турецким коллегой в декабре Владимир Путин вновь выразил беспокойство по поводу возможной дестабилизации страны и всего региона в случае свержения Башара Асада. Как бы то ни было, Россия все же развивала связи с представителями сирийской оппозиции, которые выразили готовность работать с Кремлем.
Кроме того, российская политика на Ближнем Востоке отражает опасения Кремля насчет войны цивилизаций между западными нациями и исламским миром, а также его нежелание ввязываться в эту войну. В прошлом участие России в Первой мировой войне воспринималось многими как трагическая ошибка, и сегодня в Москве считают катастрофическим сценарием формирование западно-исламского фронта, в котором была бы задействована и она сама. Новый подход Кремля опирается на негласную убежденность в том, что эффективно бороться с исламистской угрозой в России возможно лишь с помощью политики протянутой руки по отношению к исламскому миру. Стремление России к примирению с Ираном, ХАМАС и Сирией призвано уравновесить ошибки западных наций в регионе (призыв к бойкоту выборов в Иране, попытки давления на палестинских избирателей, поддержка сирийских повстанцев) и найти выход из логики межцивилизационной конфронтации.
Противодействие западничеству
В российской политике по отношению к Западу явно прослеживается стремление провести черту между теми, кто выступает за проведение переговоров и постепенные изменения, и сторонниками курса смены режимов на Ближнем Востоке. Москва считает, что интервенционистская позиция ведет к радикализации всего исламского мира в целом, и пытается изолировать ее, сотрудничать с умеренными течениями в американских и европейских политических кругах. Так, например, Россия выступает против западных лидеров по вопросу военного вмешательства и дополнительных санкций против Ирана, но неизменно демонстрирует открытость к диалогу. В феврале 2012 года Владимир Путин предупредил всех о катастрофических последствиях военной операции в Иране. По большей части, Кремль рассматривает все формы западного давления (политические и экономические) как прелюдию к военной интервенции. Тенденция России брать за основу худший из возможных сценариев связана с исторической приверженностью Запада к применению силы. Она, кстати говоря, объясняет тот, факт, что скептически настроенные по отношению к Западу круги пользуются в Кремле большим влиянием, чем сторонники сотрудничества.
Дмитрий Медведев пошел на немалый личный риск, когда отдал министру иностранных дел распоряжение воздержаться на голосовании по созданию бесполетной зоны в Ливии. После принятия этой предложенной Западом резолюции влиятельные российские государственные деятели выступили с критикой инициативы, а Путин даже сравнил содержащиеся в ней формулировки со средневековыми призывами к крестовым походам. Медведев не согласился с Путиным и отозвал российского посла в Ливии, который критически отозвался о решении Москвы. Тем не менее, как и предрекал Путин, западные страны воспользовались резолюцией, чтобы свергнуть Каддафи. Впоследствии Медведев был вынужден провести перестановки в правительстве, назвал поведение Запада превышением ооновского мандата и выступил против принятия аналогичной резолюции по сирийскому конфликту. «Мое глубокое убеждение, что из неплохой резолюции сделали бумажку, которой прикрывается бессмысленная военная операция. Во всяком случае, если бы мои коллеги мне сказали, что вы хотя бы воздержитесь, а мы потом будем бомбить различные объекты, я бы, конечно, дал другие инструкции своим коллегам, которые работают в Организации объединенных наций», - объяснил он свою позицию. Цена этой политической ошибки оказалась высокой. Как считают некоторые аналитики, разногласия по Ливии могли навести Путина на мысль лишить Медведева возможности побороться за второй президентский срок.
После сирийского кризиса тон Кремля стал заметно жестче. Россия посчитала, что окрыленные успешным свержением ливийского режима западные государства готовят военное вмешательство в Сирии. Москва выступила за давление на власти и оппозицию с тем, чтобы они договорились о формировании переходного правительства в соответствии с достигнутой 30 июня 2012 года договоренностью в Женеве. В соглашении в частности отмечалось, что после создания переходного правительства оно должно заняться подготовкой выборов и разработкой новой Конституции. Составленный Кофи Аннаном документ подписали пять постоянных членов Совета безопасности ООН, генеральный секретарь Лиги арабских государств, премьер-министры Катара и Кувейта, министр иностранных дел Турции, верховный представитель Европейского Союза по иностранным делам и политике безопасности и генеральный секретарь Организации объединенных наций. Когда же ряд западных государств и соседей Сирии начали склоняться в сторону поддержки вооруженной сирийской оппозиции, Москва посчитала, что они ставят под угрозу предыдущее соглашение и подпитывают нестабильность. Владимир Путин так прокомментировал текущие перемены на Ближнем Востоке: «Главное - наши партнеры остановиться не могут. Уже создали обстановку хаоса на многих территориях, сейчас такую же политику продолжают в других странах, в частности, в Сирии. (…) Мы же предупреждали, что нужно действовать аккуратно, не навязывать ничего силой, иначе это приведет к хаосу. И что мы сейчас наблюдаем? Ситуация очень похожа на хаос».
В Кремле не без иронии отметили, что западная политическая поддержка мирных акций протеста в Тунисе, Египте и Йемене превратилась в содействие гражданской войне в Ливии и Сирии, где Запад выступает на одной стороне со своим заклятым врагом «Аль-Каидой». При поддержке западных государств такие страны как Саудовская Аравия и Катар предоставили сирийской оппозиции деньги и легкое оружие, в то же время отказав ей в доступе к более тяжелым видам вооружения, в частности переносным зенитно-ракетным комплексам. Некоторые деятели на Западе и Ближнем Востоке выступали за поставки оппозиции тяжелого оружия, тогда как СМИ говорили о притоке оружия в руки исламистов и боевиков «Аль-Каиды» в Сирии.
