ВАРШАВА – Покупки в социалистической Польше были связаны с тягостной чередой таких безотрадных реалий, как дефицит, нормирование по карточкам и талонам, очереди и (если все-таки удавалось что-то купить) низкопробные товары, изготовленные в странах СЭВ. Поэтому Кароль Мадай (Karol Madaj) решил воплотить все это в виде настольной игры под названием «Очередь» («Queue»).
Цель игры: купить все по вашему списку покупок. Игроки ждут в очереди у государственных магазинов, оттесняют тех, кто пытается влезть без очереди, и торгуются со спекулянтами, продающими товар из-под полы. В 40-страничном буклете с инструкцией к игре авторы предупреждают, что в ходе игры у игроков могут возникнуть такие отрицательные реакции, как «слезы бессилия» или «зубовный скрежет».
Удивительно, но эта самая игра «Очередь», вышедшая в 2011 году, стала настолько популярной, что покупатели были вынуждены стоять за ней в очередях, в результате чего даже возник черный рынок.
Более того, под влиянием этой игры появилась еще одна – под названием «Вы здесь не стояли» («You Cut the Line, Sir») – альтернативная игра о тяготах ходьбы по магазинам и чувстве безысходности при попытках что-то купить в Польше. Ее издатель Ярослав Басалыга (Jaroslaw Basalyga) говорит, что игра создавалась для того, чтобы воссоздать «атмосферу и эмоциональный фон, которые отражали абсурдность той эпохи».
Современные дети в Польше не знают, как им повезло, что у них все есть. Их окружает полное изобилие – сладости, электроника и стильная одежда – все то, о чем их родители могли только мечтать. Поэтому взрослые, которые сами росли в окружении второсортных и ярких, как фантики, товаров, носили неуклюжие громадные кроссовки «Relaks» из кожзама и смотрели немудреный набор мультиков в профильтрованных коммунистическими властями телепрограммах, все чаще пытаются рассказать детям о том, как трудно жилось в Польше до 1989 года. До того, как страна избавилась от советского владычества.
Но поскольку эти дети уже тоже не очень-то прислушиваются к таким рассказам-страшилкам, эти историки-антикоммунисты вынуждены принимать новые правила классовой борьбы: дети хотят изучать историю не по школьным учебникам.
Все осложняется еще и тем, что Карл Маркс назвал бы «противоположностью». При социализме жизнь была мрачной, унылой и зачастую безрадостной – но совершенно не похожей на, что окружает современных детей, выросших на ужасах виртуальных.
Поэтому чтобы рассказать молодежи о жизни в Польской Народной Республике (или ПНР), педагоги постсоветской эпохи используют детские книги, комиксы и игры.
Писательнице Анете Гурницкой-Боратыньской (Aneta Gornicka-Boratynska), которая родилась в 1971 году, уже надоело слушать, как ее дети постоянно твердят: «Да знаем мы – у тебя ничего не было, а у нас есть все». Поэтому она написала книгу для детей под названием «Зеленые апельсины или детям от ПНР» (Green Oranges, or the PRL for Children). В книге много старых черно-белых фотографий, а повествование ведется от имени девочки из цветного картона, которая объясняет разные вещи вроде «вечнозеленых» неспелых цитрусов.
«Мой сын не может представить, как можно жить без «Лего»», - рассказывает пани Гурницка-Боратыньска, которая, впервые придя во французский гипермаркет в 1990 году, подумала, что «попала на другую планету». Когда она была маленькой, в варшавскую контору, где работала ее мама, приходили спекулянтки и предлагали купить мясо – ведь в государственных мясных магазинах полки были пустые.
В серии комиксов «Мажи» («Marzi») автор Мажена Сова (Marzena Sowa) рассказывает о своем детстве в 80-е годы. Жизнь показана глазами ребенка – дефицит, забастовки и военное положение, которое было введено в ответ на действия профсоюза «Солидарность». Эти книги приобрели популярность в Европе и были переведены на английский язык.
Одна из поклонниц такой литературы Иоанна Косицка (Joanna Kosicka), родившаяся в 1974 году и работающая в одной из организаций Евросоюза, читает «Мажи» своему 8-летнему сыну и рассказывает ему свои собственные рассказы о том времени, когда ей приходилось вставать в 4 часа утра, чтобы занять очередь и купить килограмм сахара. «А он слушает и смеется», - говорит она.
Популярность комикса «Мажи» стала для автора неожиданной – ведь, как говорит сама пани Сова, «комикс не о супергероях». Она начала писать еще тогда, когда училась во Франции – ее уговорил друг-француз, которому очень нравились ее рассказы. А сейчас он рисует иллюстрации к ее книгам. Пани Сову, которой было 10 лет, когда пришел конец социалистическому режиму, теперь приглашают в школы, чтобы она рассказывала детям о девочке Мажене. И в подтверждение того, что все в ее рассказах – правда, она приносит пожелтевшие карточки и талоны. «Дети не знают, чем все закончилось», - говорит она.
Очень сложно подобрать тональность и средства, чтобы увлекательно рассказать о тяготах жизни при социализме, но при этом не ввести детей в заблуждение, чтобы они не подумали, что коммунизм это тоже увлекательное приключение. Важно не впадать в крайности, даже если сейчас очереди кажутся нелепыми и смешными. Пан Мадай, придумавший игру «Очередь», который еще застал те сложные времена, целый год думал над тем, как сделать игру исторически достоверной и в то же время увлекательной. «Первая версия игры была скучной, и играть в нее никто не хотел», - вспоминает он.
Нет ничего зазорного в том, что эпоха угасающего социализма показана как время нелепое и жалкое, ведь даже противодействие Польши советскому господству тоже было сплошным издевательством и посмешищем. Вся сущность потребительских настроений в странах социалистического лагеря становится ясной из напечатанного в инструкции к игре стихотворения об очередях – там есть такие строки:
«Чего ты в этой очереди ждешь?
Старости...»
Пан Басалыга, создавший игру «Вы здесь не стояли» для польского отдела датской медиа-группы Egmont Media Group, утверждает, что для современных детей «попытка раздобыть туалетную бумагу или советские электронные игры уже само по себе развлечение». А еще, считает он, игра побуждает детей задавать родителям вопросы о той эпохе.
Мачей Гурски (Maciej Gorski), который родился уже через три года после краха эпохи социализма и рос, постоянно слыша о том, какими тяжелыми были те времена, считает «Очередь» увлекательной из-за присутствующего в ней безумия. «Насмехаться над исчезновением ПНР и пародировать крушение социализма в Польше – дело нехитрое, мы обычно говорим об этом, перемигиваясь», - считает пан Гурски. Но он знает и о более трагических периодах истории – таких, как жестокая сталинская политика насаждения коммунизма в Польше.
Поляки могут спокойно шутить над событиями 80-х годов потому, что социализм был свергнут мирным путем, и с тех пор Польша превратилась в благополучное государство.
«Детям порой трудно ощутить разницу между эпохой динозавров и эпохой социализма, - убежден 43-летний диктор варшавского радио Конрад Пясецки (Konrad Piasecki), - и то, и другое для них – давно ушедшие времена».
По словам пана Пясецкого, его дочери, которым 12 и 17 лет, легко осваивают запутанные правила игры «Очередь». «Сама игра им понятна, гораздо сложнее им понять тот мир, который в ней описан», - говорит он.
Так уж вышло, что игра стала живым свидетельством той эпохи, поскольку создана она по инициативе польского правительства. Институт национальной памяти (Institute of National Remembrance), государственное учреждение, созданное в 1998 году для обеспечения сохранности документов о поляках, которые боролись с нацизмом и коммунизмом, организовал выпуск игры «Очередь» на средства, поступающие из государственного бюджета. Несмотря на ошеломляющий спрос на игру, чиновники ничего не предпринимают, чтобы профинансировать увеличение тиража.
«Все так же, как при социализме», - с сарказмом комментирует Анджей Завистовски (Andrzej Zawistowski), который в институте заведует отделом народного образования и настаивает на необходимости подходить к вопросу с рыночных позиций. По его словам, примерно за четыре дня до начала продаж игры «Очередь» образовалась очередь.
Как говорит пан Мадай, из-за дефицита игры о дефиците посыпались письма от возмущенных покупателей, которым все это навеяло грустные воспоминания. «Некоторые даже не заметили в этом парадокса».
