8 мая на заседании российского Совета национальной безопасности президент Владимир Путин заявил, что предстоящий уход сил США и коалиции из Афганистана делает ситуацию на южных границах России более рискованной. Также присутствовавший на заседании Валерий Герасимов, возглавляющий с ноября 2012 года российский Генеральный штаб, объявил в прошлом месяце о создании Сил специальных операций – российской версии Командования специальных операций США. По словам генерала Герасимова, новое командование будет включать в себя бригаду специального назначения, учебный центр, а также вертолетную и транспортную эскадрильи. Эти силы будут использоваться исключительно за пределами российской территории, в том числе в операциях по мандату ООН. Создание отдельного Командования специальных операций – не новая идея. Она была представлена еще Анатолию Сердюкову, покинувшему прошлой осенью пост министра обороны на фоне коррупционного скандала в министерстве, но он ее отверг. Новый министр Сергей Шойгу решил иначе. Что же стоит за этим решением?
Осуществляя модернизацию своих вооруженных сил, Россия следует за общей тенденцией, предписывающей специализацию и мобильность. Конфликты, разгоравшиеся после окончания холодной войны, демонстрируют преимущества сравнительно небольших, но маневренных сил, способных атаковать врага со значительного расстояния - без предупреждения и со смертоносной эффективностью. Подобные подразделения существовали и во времена холодной войны, но их роль в сценариях Третьей мировой войны (на которые до сих пор в большой мере рассчитано устройство российских вооруженных сил) была, в сущности, вспомогательной. Первую скрипку должны были играть тактические ядерные удары и бронетанковые силы. После резкой перемены в противниках и в боевой обстановке роль специальных сил может стать намного важнее.
В идее объединения спецподразделений в рамках одного командования нет ничего нового. КСО США существует уже четверть века. У ряда других стран от Франции до Сингапура также есть свои командования специальных операций. Тот факт, что Россия создает такое командование только сейчас, в основном объясняется медлительностью модернизации российской армии, а так же тем, что Кремль два десятилетия в целом пренебрегал своими вооруженными силами. Если учесть, что президент Путин явно настроен возродить российскую военную мощь, создание собственного КСО выглядит логичным шагом. Москва давно смотрит на американские силы специального назначения как на модель для собственных. Российское министерство обороны в принципе старается брать пример с Пентагона, когда ему это позволяют средства и обстоятельства.
Сейчас обстоятельства не просто это позволяют, но этого требуют. Пока в российских СМИ пронзительные голоса рассуждают, что Россия может стать следующей целью сирийских террористов после Дамаска, серьезные люди – в том числе в Кремле - обдумывают последствия приближающегося с каждым месяцем вывода боевых подразделений США и НАТО из Афганистана. Афганистан с крайне небольшим западным военным присутствием, скорее всего, станет совсем другим местом. Вопрос о том, как долго там останутся американские инструкторы, остается открытым. Лишь немногие из российских аналитиков ожидают, что прозападное правительство в Кабуле сможет долго продержаться, зато многие опасаются прихода к власти талибов.
Основной предмет тревоги – не дестабилизирует ли хаотичный и беспокойный Афганистан соседнюю Среднюю Азию. Этому региону вскоре предстоит дополнительное испытание в виде смены власти в двух ключевых странах – Казахстане и Узбекистане, которыми до сих пор руководят их престарелые основатели. При этом Узбекистан уже сталкивался с воинствующим исламизмом и вооруженными восстаниями, в частности в Ферганской долине в 1999 году и в Андижане в 2005 году. Казахстан, долгое время представлявший себя образцом межэтнической и социальной стабильности, в 2011 году пережил беспорядки в Жанаозене, а сейчас в нем наблюдается ощутимый рост влияния исламистов. Две страны поменьше – Киргизию и Таджикистан – постоянно сотрясают внутренние кризисы. Наконец, пятая страна – богатая энергоресурсами Туркмения – демонстрирует специфическую стабильность, которая сохраняется при тоталитарных режимах – до того момента, пока не становится слишком поздно. Тревоги Москвы усиливает то обстоятельство, что от этого потенциально взрывоопасного региона Россию не отделяет надежная граница.
В последнее время Москва старается укрепить созданную ей на переломе веков совместно со среднеазиатскими странами систему безопасности - Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). В частности Россия добилась формирования сил быстрого реагирования ОДКБ, в которые также входят подразделения казахских, киргизских и таджикских сил. Однако пока ОДКБ не демонстрирует ни эффективности, ни способности к вмешательству, примером чего стали, например, межэтнические столкновения, произошедшие в 2010 году в городе Ош на юге Киргизии. В итоге они выдохлись самостоятельно, что, конечно, нанесло ущерб престижу Москвы, но не сильно повредило ее интересам в регионе. Однако в следующий раз все, вероятно, будет серьезнее.
В задачи российского КСО будет входить вмешательство на ранней стадии, чтобы начинающиеся конфликты не могли распространяться, уничтожение вооруженных группировок до того, как они смогут захватить центры сосредоточения населения, уничтожение лагерей террористов и лабораторий по изготовлению наркотиков, нарушение маршрутов наркотрафика и так далее. Чтобы командование могло этим заниматься, оно должно будет иметь возможность самостоятельно собирать и обрабатывать разведывательную информацию, а также обладать подчиненными исключительно ему и интегрированными в его структуру средствами переброски войск. Кроме того, чтобы выполнять эти задачи эффективно, России, разумеется, придется уделять намного больше внимания тесному взаимодействию со своими номинальными союзниками в регионе, к которым она по-прежнему иногда относится как к своим бывшим провинциям.
Других сравнительно маленьких соседей России, особенно страны Прибалтики, появление у Москвы собственного КСО может встревожить. Для них этот шаг продолжает череду мероприятий, указывающих на оживление российских вооруженных сил. В число последних таких провокаций входят учения, которые Черноморский флот провел в марте на юге России. На учениях отрабатывалась высадка морского десанта. Ставить о них в известность своих натовских партнеров Москва не стала. Кроме того в начале 2013 года Россия организовала у берегов Сирии маневры, в которых принимали участие корабли всех четырех российских флотов. ВМФ России снова выходит в море, ее самолеты летают, а танки ездят заметно больше, чем в последние два десятилетия. И хотя масштаб всего этого заведомо несравним с советскими военными учениями, многих происходящее все равно беспокоит.
Однако в перспективе трудно ожидать, что у страны такого размера, как Россия, и с таким географическим положением, как у нее, не будет боеспособных вооруженных сил, адекватных нынешней обстановке. После снижения западного военного присутствия в Афганистане и на Ближнем Востоке в целом региональным державам Евразии, включая Россию, придется нести больше ответственности за стабильность и безопасность в регионе. Однако без соответствующих средств эта ответственность будет пустыми словами. Одним из таких средств может стать новое российское командование, если Москва воплотит в жизнь заявленные ею намерения. Сейчас у России в Таджикистане есть всего 3 тысячи солдат и еще несколько сотен находятся на авиабазе в Киргизии. Еще 6 тысяч солдат, базирующихся в России, предназначены для отправки в Среднюю Азию. Для г-на Путина и генерала Герасимова этого явно недостаточно.
