Скоро мне исполнится 70 лет. В этом возрасте, когда тени на солнце становятся все длиннее, мне в голову периодически приходит следующий вопрос: «Но почему же так сложно быть либералом во Франции?» Перефразировать его можно и так: «Чем же я заслужил эти мучения?» Как мне кажется, я уже начал подбираться к решению этой странной задачи.
Прежде всего, либерализм — это философия права, а не серия неких экономических мер. Юридические принципы были выработаны в XVII и XVIII веках, получили распространение в США и Великобритании и ко всеобщему удивлению сначала дали толчок экономическому росту этих двух государств, а затем и всех стран, которые решили последовать их примеру. Таким образом, либерализм не имеет ничего общего с экономикой и находится в области права.
Применение юридических принципов либерализма ведет к экономическому росту, однако это всего лишь счастливая случайность, а не искомое следствие. Эти самые юридические принципы определяют отношения людей между собой, а также их отношения с системой, которой они добровольно передали монополию на законное насилие, то есть с государством.
Основополагающий принцип либерализма заключается в том, что право определяет все и стоит выше всего. В сформированном с опорой на либеральную философию мире право находится в самом центре системы. В частности мы видим это на примере США, где президент во время инаугурации клянется соблюдать американскую Конституцию, которая, как всем известно, является краеугольным камнем юридической, правовой и экономической системы страны.
Читайте также: Когда светское государство становится оружием в руках коммунистов
Эта Конституция остается неизменной с самого начала за исключением нескольких поправок: самой известной из них является первая, которая запрещает Конгрессу принимать ограничивающие свободу слова законы. Она означает невозможность утверждения множества глупых законов, от которых мы так страдаем в нашей стране. В то же время в сознании французов ничто не может быть выше государства.
В результате мы не можем рассчитывать на какую-то стабильность юридической системы, потому что любые перемены в государстве неизбежно влекут за собой изменения права. Со времени формирования США у нас было уже пять республиканских конституций, две-три монархии, пара империй и несколько непонятных режимов, таких как Консулат и Виши. И все эти представители государства, которые приносили клятву верности прошлой Конституции, спокойно продолжали работать и после ее замены, потому что государство и его служители оставались на своих местах.
Во Франции государство вечно, тогда как конституции и право — это всегда нечто преходящее. Кроме того, со времен Наполеона государство обладает собственным правом... Речь идет о поистине чудовищном философском построении, которое означает, что государство и его слуги следуют иным правилам, нежели простые смертные.
В либеральном мире право выше государства. Во Франции государство выше права. Таким образом, встать у руля государства во Франции означает оказаться в положении Моисея, держать под контролем государство и право, быть одновременно королем и пророком, а не просто временным лидером... Это, понятное дело, намного интереснее, чем работать с оглядкой на составленные два столетия назад бумаги.
Также по теме: Французы - это самая наглая нация в Европе
Как мне кажется, быть либералом значит стремиться к тому, чтобы вернуть государство под контроль права. И здесь, разумеется, возникают проблемы. Кто попытается встать у меня на пути?
Да почти все...
Прежде всего, это касается «бонапартистов». Им нужно не нейтральное и подчиненное праву, а «сильное» государство. Другими словами, оно должно прогнуть право под желания вставшего у его руля «главы», который будет действовать в соответствии со «всеобщими интересами» (определять их, естественно, будет он сам). Конституция V Республики опирается именно на эти принципы. «Замечательные» результаты подобной политики мы с вами можем наблюдать каждый день.
Настоящий либерал не может согласиться с такой ерундой и поэтому неизменно выступает противником бонапартистов, голлистов, ширакистов и саркозистов.
Бонапартисты уверены, что сильное государство обязательно сделает сильной и Францию, и что слабостью граждан и их правами вполне можно пренебречь... Либерал же считает, что сильную нацию создают сильные граждане. Противоречие видно невооруженным взглядом.
Такая форма государства, которая в прошлом, может быть, и была полезной для восстановления Франции после 1945 года, сегодня полностью устарела с учетом текущих изменений в обществе и экономике.
Далее идут социалисты, которые не видят вокруг себя ничего кроме мечты о социальной справедливости, в основе которой лежит не свобода, а равенство. Их цель — взять под контроль государственный аппарат, чтобы силой обеспечить равное (по их мнению) распределение ресурсов. И если это заставит их пойти против права, ничего страшного. Потому что право можно изменить (вспомните о признании неконституционным грабительского 75% налога).
Читайте также: Французкое общество оказалось на грани гражданской войны
Они полагают, что право — это отражение текущего большинства, и неизменно придерживаются следующего лозунга: «Вы юридически неправы, потому что находитесь в политическом меньшинстве».
Таким образом, они приравнивают право к закону преходящего большинства, что по сути является чудовищной концептуальной ошибкой. Государство опирается на человека, а не на большинство. Если право основывается на интеллектуальном заблуждении, это всегда ведет к общему обеднению страны, что, безусловно, в настоящий момент происходит и с Францией.
Далее идут «французские интеллектуалы» и разного рода местные царьки, которые дружно ненавидят либерализм, потому что в либеральном режиме их голос значил бы ровно столько же, сколько голос обычного столяра или сантехника. Как с сожалением отметил Раймон Будон, «интеллектуалы во Франции ненавидят либерализм, потому что при либеральном режиме им бы платили столько, сколько они заслуживают».
Не знаю почему, но мне сразу же приходит на ум Национальный центр научных исследований... Хотя и других имен тоже хватает.
Также по теме: Во Франции министры показали списки имущества
Наконец, замыкают список немногочисленные, но шумные анархисты, еретики от либерализма. Раз во Франции государство считает себя (и на самом деле стоит) выше права (это и является главной причиной всех наших проблем), они считают, что нам нужно не поставить государство на место, а вообще его ликвидировать. Чересчур... радикальное решение, вам так не кажется? Мир, где легитимное насилие переходит в частные руки, общественной собственности не существует, а слабых некому защитить, неизменно будет выстраиваться на мафиозных принципах закона сильнейшего, а не всеобщего права (нечто подобное творится на Сицилии). Подобное никак нельзя допустить. Уничтожить государство значит уничтожить право, потому что главная роль государства — обеспечить (при необходимости силой) равное для всех применение основополагающих правил.
Таким образом, либерализм стремится лишь к тому, чтобы восстановить верховенство права перед государством. Достижение этой цели неизменно принесет множество положительных последствий.
Так, например, восстановление экономического роста во Франции будет возможно только после этого поворота в мышлении, потому что такой рост попросту не может существовать в условиях юридической нестабильности, которая лишь закрепляется в силу главенства государства над правом.
Увы, не думаю, что когда-нибудь дождусь заметных перемен или буду пользоваться серьезным влиянием. Да и не так это важно. Главное — это нести вперед знамя, которое однажды подхватит кто-то другой.
В конце концов, не стыдно потерпеть неудачу там, где уже оплошали Монтескье, Бенжамен Констан, Бастиа, Раймон Арон, Жувенель, Ревель и многие другие.
Вообще, как говорил великий француз Пьер де Кубертен, «главное в жизни — это не победа, а борьба».
Шарль Гав, глава либерального экспертного центра «Институт свобод».
