В первую очередь нам нужно не угодить в ловушку ошибочного мнения, будто футбол сам по себе порождает насилие и погромы, хулиганcтво и кровопролитие. Видит Бог, я не отношусь к числу последователей этой спортивной религии и всегда с безразличием наблюдал за празднованиями вокруг мяча, победами Франции, братством стадионов и братанием стадионами. Но я, как и все, видел кадры погромов на площади Трокадеро. Я видел и слышал, как эти люди твердили по телевизору, что они пришли сюда только ломать и крушить, что если бы у них был какой-то иной повод для сборища, какой-то праздник, который можно было бы поломать и испортить, они бы, не раздумывая, пошли туда.
Я вижу то, во что превращается футбол. Я смотрю на эти смешанные команды, где говорят на куче языков, и нет никаких национальных, местных и духовных связей. Я сравниваю это с футболом 20-летней давности. Вспоминаю о тех временах, когда националист Аркан, который впоследствии запятнал себя преступлениями против человечности, возглавлял крупнейшие движение болельщиков Сербии, и когда нечто подобное существовало и с хорватской стороны. И говорю себе, что с тех пор ситуация развивается скорее в верном направлении: постепенная ликвидация этнического миража, спад шовинистских настроений и устранение одного из главных инструментов грязного популизма (разве стадион - не то место, где, как говорится, 22 миллионера могут спокойно появиться без страха оскорблений и расправы, и наоборот купаться во всеобщем обожании?).
Читайте также: Футболисты и полиция подрались на футбольном поле в Бразилии
Не стоит поддаваться соблазну, свойственному посредственным политиканам и забиякам, и рассматривать эти сцены городской войны и насилия как некое уникальное и беспрецедентное явление, гром посреди ясного неба, судороги всей цивилизации, поворотный момент в истории, небывалое потрясение. Городские беспорядки в Америке были гораздо серьезнее в 1960-е годы, когда толпы сторонников Партии черных пантер, «диггеров» и «синоптиков» пошли на приступ Капитолия, Пентагона и тюрем, где томился наевшийся кислоты пророк революции Тимоти Лири. В Европе 1970-х годов все тоже выглядело на порядок серьезнее: государства дали чрезвычайно жесткий ответ на инициативы Прямого действия и прочих леворадикальных движений, в результате чего в осадном положении оказались целые города.
Это не говоря уже о не менее масштабных беспорядках 2005 (кризисная ситуация в пригородах) и 2006 года (на фоне протестов против новых трудовых договоров) во Франции. Стоит вспомнить также о том, что было намного, много раньше, о временах, когда так называемая «социальная война» принимала исчезнувшие (слава небесам!) к сегодняшнему моменту формы. Вспомните, как войска открыли огонь по землекопам Draveil и устроившим забастовку рабочим Fourmies, о преступной политике, которая позволила одному (Леон Леотье) зарезать человека в ресторане, а второму (Эмиль Анри) бросить бомбу в Café Terminus. Так, может быть, по сравнению со вчерашним и позавчерашним насилием нынешние беспорядки - это всего лишь очередное подтверждение поговорки о том, что прошлые трагедии без конца повторяются в истории, пусть и в меньших масштабах?
Также по теме: Иногда проиграть - значит выиграть
Нет. Если нам что-то и нужно вынести для себя из того, что случилось на прошлой неделе и, без сомнения еще произойдет в будущем, если нам и нужно сделать вывод из поведения банд, которые поняли, что король-то голый (то есть, что полиция совершенно бессильна), и набирают массу подобно снежному кому, то выглядит он следующим образом: нельзя недооценивать угрозу. Нельзя недооценивать чистый вандализм. Варварство с варварским лицом. Стремление ломать и крушить ради удовольствия, без тени мысли или даже политического безумия. Социальные связи, которые сходят на нет или вообще становятся целью методичной ликвидации. Террористы прошлых времен пытались покончить с «буржуями» и созданными ими порядками. У радикалов из Фракции Красной армии был гнусный политический проект, но все же проект как таковой. У нынешних погромщиков, которые завтра, не дай Бог, могут стать террористами, вообще нет какой-либо программы. Такие общественные хулиганы все выше поднимают голову в крупнейших метрополиях современных демократий, они живут в мертвенные времена ярости и жажды сломать то, что формирует связи между людьми.
Не могу сказать, что страшнее. С чем проще справиться - с чистой и незамутненной ненавистью или с осознанным неприятием. Единственное, в чем я уверен, это то, что нет ничего более хрупкого, чем социальная связь. Все держится лишь чудом, говорил Поль Валери, цитируя Ла Боэси и его размышления о добровольном служении. Эта самая связь может зачахнуть по самым разным причинам. Любой пустяк может испепелить ее и пустить прах по ветру. И что же творится у нас?
