В Таджикистане за последние годы участились закрытые судебные процессы в отношении предполагаемых активистов запрещенных исламских группировок и организаций.
По мнению правозащитников, они проходят, как правило, с нарушениями законодательства, а также со слишком большим количеством подсудимых.
К числу самых громких массовых процессов можно отнести дело в отношении 56 членов запрещенной исламской организации «Джамаат-Таблиг» в 2009 году и дело о нападении на здание районного отдела по борьбе с оргпреступностью (РОБОП) в городе Худжанд в сентябре 2010 года, по которому проходили обвиняемыми 53 человека. В обоих случаях все участники процесса были приговорены к длительным тюремным срокам.
За сухими информационными сообщениями о задержаниях и судах над исламистами практически незамеченными остаются судьбы их родных и близких.
Без кормильца
Положение ближайших родственников этих людей, говорят правозащитники, очень незавидное. Они подвергаются преследованию и давлению со стороны правоохранительных органов. Оставшись без кормильца, с детьми на руках, многие жены исламистов ведут практически нищенский образ жизни.
38-летняя жительница Худжанда, мать пятерых детей Инобат Якубова сейчас живет в Душанбе, где снимает квартиру.
Она переехала в столицу, чтобы быть ближе к мужу Шарифу Якубову, осужденному на 23 года тюрьмы за членство в запрещенной религиозной партии «Хизб ут-Тахрир».
Раз в четыре месяца ей и детям дают разрешение увидеться с главой семьи, который освободится только в 2034 году.
Она признается, что эти свидания помогают ей пережить разлуку.
Наша встреча, запланированная заранее, несколько раз срывалась.
Открыто о причинах своих страхов Инобат не сказала, но чувствовалось, что она чего-то постоянно боится.
Я пообещала Инобат не задавать политических вопросов и ничего, что могло бы навредить ее мужу-заключенному и самой женщине.
«Мой муж по специальности преподаватель русского языка и литературы. Закончил аспирантуру. Преподавал в школе. Занимался бизнесом. Был абсолютным светским человеком, далеким от религии. Выпивал спиртные напитки, любил погулять. Но однажды после встречи с каким-то другом, которого я не знаю, муж изменился. Он открыто признался, что является членом "Хизб ут-Тахрир"», - вспоминает Инобат.
Женщина призналась, что муж, по ее мнению, изменился к лучшему: перестал употреблять спиртные напитки, стал вести набожный образ жизни, совершать пятикратные молитвы, с уважением относился к родителям, стал уделять больше времени собственной семье.
«Он сказал мне, что нашел, наконец, путь, который искал всю жизнь. Вера в Бога стала главным смыслом его жизни. Я приняла его убеждения без раздумий. Но мы никогда не занимались экстремистской деятельностью, не получали никаких денег от иностранных эмиссаров, как обычно говорят, и всегда жили довольно скромно», - рассказала женщина.
По словам Инобат Якубовой, ей мало что известно о религиозной деятельности мужа и его друзей. Все эти годы она занималась только домашним хозяйством и воспитанием детей.
«Били на глазах у ребенка»
Инобат утверждает, что постоянно чувствует пристальное внимание со стороны правоохранительных органов к своей семье.
«Например, если где-то нашли религиозную листовку, мы попадаем первыми под подозрение. Однажды меня отвезли в органы. Требовали назвать имена активистов, а я никого не знаю. Били руками, ногами, применяли электрический ток, оскорбляли. Потом вывели на улицу и привязали к дереву. Обливали холодной водой. Вода замерзала прямо на мне. Дело было в феврале, в жуткий холод. Я от страха и боли призналась во всем, что мне пытались навязать. Назвала имена несуществующих людей, вымышленные адреса. Но самое страшное, что все это происходило на глазах моей трехлетней дочери», - говорит Инобат Якубова.
Согласно материалам уголовных дел, большинство граждан вступают в подпольную организацию добровольно, а потом на общественных началах начинают распространять листовки и вербовать новых сторонников.
Члены небольших ячеек не знают, кто является руководителем группы, а кто рядовым членом. Огромная сеть поделена на маленькие ячейки, которые не взаимодействуют между собой. При задержании члены одной группы могут назвать только имена нескольких сторонников, которых они знают лично. Никакой другой информацией они, как правило, действительно не располагают.
Инобат, которая в свое время училась на медсестру, сейчас подрабатывает на рынке. В день ей удается заработать около 15-20 долларов, которых хватает только на продукты питания и товары первой необходимости. Родные мужа помогают Инобат материально. Живет она очень скромно и квартиры старается снимать недорогие, в тихих районах, подальше от государственных учреждений и людных мест.
«Наша жизнь полна страданий и унижений. Мужья сидят в тюрьмах, дети растут без отцов, необходимо постоянно думать о том, где и как заработать деньги на еду, лекарства, передачи, одежду. Многие так и живут в долг», - отмечает Инобат.
Социальные изгои
Попытки властей контролировать религиозную жизнь своих граждан лишь обострили отношения верующих и государства, считает прихожанин одной из душанбинских мечетей, пожелавший остаться неизвестным.
Его брат год назад был задержан как активист религиозного движения «Салафия».
Он не поддерживает идеи брата, но очень опасается преследования со стороны властей из-за взглядов родственника.
По его мнению, главными причинами радикализации общества и популярности религиозных течений являются безработица, нерешенность социальных вопросов и социальная несправедливость.
Эксперты сообщают, что часто люди, состоящие в радикальных группировках, - выходцы из благополучных семей, например, предприниматели, которые не могут реализовать себя из-за системной коррупции и множества административных барьеров.
«Если правонарушение совершается родственником должностного лица, ему дают минимальный срок, стараются освободить, но если такое же преступление совершит человек без особых связей, его приговаривают к длительному заключению», - рассказывает адвокат Шухрат Кудратов.
Обратный эффект
В Таджикистане вне закона объявлены десятки религиозных партий и движений, в том числе «Хизб ут-Тахрир», «Салафия» и Исламское движение Узбекистана, которое признано террористической организацией в Центральной Азии, нацеленной на насильственный захват власти и установление в Узбекистане теократического режима.
Власти стран региона серьезно опасаются активизации подпольных религиозных организаций. Их сторонников задерживают и в Таджикистане, и в Узбекистане, и в Киргизии. Однако есть опасения, что они распространяют свои идеи в местах заключения, в связи с чем из тюрем выходит больше исламистов, чем туда отправляется.
«Как правило, все ходатайства подсудимых по религиозным делам отклоняются. На моей практике не было ни одного оправдательного приговора. В качестве доказательств приводятся признания задержанных, часто полученных под пытками, и конфискованная литература. При этом эксперты не могут назвать критерии, по которым та или иная литература признается экстремистской по содержанию», - объясняет адвокат Шухрат Кудратов.
Многие эксперты полагают, что популярность радикальных религиозных группировок в Таджикистане будет расти, особенно в молодежной среде. А силовое давление и репрессивные действия властей способны лишь обострить ситуацию.
