Вашингтон – На протяжении нескольких десятилетий Джим Паттерсон был, пожалуй, самым известным чернокожим в Советском Союзе, жизнерадостным доморощенным поэтом, чья детская роль в легендарном фильме сделала его знаменитостью, позволив ему разъезжать позднее по этой огромной стране и читать свои произведения обожающей его аудитории.
Сегодня Паттерсон, чей отец-афроамериканец эмигрировал в 1932 году в Советский Союз, поправляется после болезни в обшарпанной квартире в центре Вашингтона, где он ведет жизнь затворника, страдая от болезней и депрессии после смерти его русской матери, скончавшейся десять с лишним лет назад.
«Я никогда не хотел уезжать навсегда, - рассказал в ходе недавних интервью «РИА Новости» Паттерсон, приехавший в Америку вместе с матерью в середине 1990-х, когда в России после распада Советского Союза царила экономическая неразбериха. – Я приехал сюда, потому что это родина моего отца. Это не должно было стать тем случаем, когда человек уезжает навсегда».
Паттерсон пока еще не оправился от последствий кровяной инфекции, из-за которой он более года пролежал в больнице. Он по-прежнему основную часть времени проводит в постели, хотя ноги у него достаточно окрепли, чтобы сделать несколько осторожных шагов. За ним ухаживает медсестра-сиделка из Камеруна, дающая ему лекарства и готовящая еду, в том числе, его любимые блины – традиционное блюдо русской кухни, которые он ест со сметаной вопреки рекомендациям врачей.
«Я всегда говорю, что без сметаны мне лучше не станет», - заявляет Паттерсон, который по-английски говорит неуверенно, а интервью давал на своем родном русском языке.
Слабый голос Паттерсона время от времени заглушают звуки пневматических отбойных молотков с соседней стройки, находящейся через дорогу. Их грохот проникает через открытое окно в его квартиру на четвертом этаже, а его рассказ периодические прерывается глухим и хриплым кашлем.
Но когда он вспоминает о своем времени в кругу советской интеллигенции, это явно придает ему силы и бодрит. Свой рассказ он перемежает смехом, озорными улыбками, а иногда начинает бурно жестикулировать своими костлявыми руками, показывая, что он явно привык выступать перед аудиторией.
На смену непокорной шевелюре Паттерсона пришла более аккуратная прическа из седых волос, и хотя он периодически путается в датах, видно, что у него сохранился острый ум.
Паттерсон, опубликовавший в советские времена несколько поэтических сборников и бывший членом Союза писателей СССР, исчез из поля зрения после того, как в 2001 году умерла его мать, о чем говорят его друзья и близкие. До недавнего времени он поддерживал связь только со своим братом в Москве, с американскими родственниками по отцовской линии и с несколькими друзьями.
Бывшая жена Паттерсона Ирина сказала, что до недавнего времени она считала его умершим, поскольку российские журналисты сообщили ей несколько лет тому назад, что он в Вашингтоне спился и скончался.
Но в действительности он просто оборвал все связи со своей прежней жизнью, переживая смерть матери – советской художницы и дизайнера Веры Араловой. Правда, он продолжал писать стихи на русском и английском языке, размышляя о том, как поступить с ее картинами, сообщил Паттерсон репортеру агентства «РИА Новости».
«Мне просто было неинтересно ни с кем разговаривать, - сказал он. – Такое у меня было состояние души. Я весь ушел в себя, и наверное из-за этого я заболел. Я ничего не ел, никуда не ходил».
Стены его квартиры украшают несколько картин его матери. Еще десятки картин стоят сложенные в стопку у стены. По столу разбросаны листы бумаги с его записями, английские словари и книги русских поэтов, таких как Андрей Вознесенский и Евгений Евтушенко – а также его собственные работы.
На дверной ручке висит маленький флаг с трафаретным изображением другого русского поэта с африканскими корнями, чье имя вполне узнаваемо: Александр Пушкин.
«Без него я бы не стал тем, кем являюсь», - заявил Паттерсон.
Звезда «Цирка»
История Джеймса Ллойдовича Паттерсона началась в 1932 году, когда его отец Ллойд Паттерсон (Lloyd Patterson) отправился в Советский Союз вместе с другими чернокожими американцами, среди которых был поэт Лэнгстон Хьюз (Langston Hughes). Они хотели снять пропагандистский фильм «Черное и белое», показав в нем пороки и зло расизма в Соединенных Штатах.
Фильм так и не появился на свет, но Ллойд Паттерсон решил не возвращаться в Соединенные Штаты и женился на общительной театральной художнице Араловой, которая также делала эскизы дамской обуви, производившей фурор от Варшавы до Парижа.
Первый сын этой семейной пары Джим появился на свет в 1933 году, а уже три года спустя мальчик стал известен всему Советскому Союзу, сыграв роль в одной из самых знаменитых сцен за всю историю советского кино.
Музыкальная комедия и мелодрама «Цирк» повествует о белой американской артистке цирка и о ее незаконнорожденном чернокожем сыне, которые встречают расовую гармонию и благожелательное отношение в Советском Союзе. Фильм немедленно стал хитом, как только вышел в 1936 году на экраны.
Роль этого незаконнорожденного сына и сыграл Джим Паттерсон. В финальной сцене фильма его передают с рук на руки зрители цирка, представляющие многочисленные народы и народности СССР. Они поют ему колыбельную на своих родных языках, и исполняют одну из самых знаменитых баллад страны «Песня о Родине».
Советский диктатор Иосиф Сталин обожал этот фильм, и он стал «важнейшим моментом в советской психологии культуры», говорит эксперт по советскому кино из Принстонского университета Анна Кацнельсон (Anna Katsnelson).
«Этот фильм стал колоссальным хитом, известным каждому», - заявила Кацнельсон корреспонденту «РИА Новости».
Мать Паттерсона сыграла звезда советского кино и сталинская любимица Любовь Орлова, чья слава в СССР была сопоставима с известностью голливудских див Марлен Дитрих и Мэри Пикфорд, рассказала Кацнельсон.
Орлова была замужем за режиссером этой картины Григорием Александровым, и эта пара на всю жизнь сохранила близкие отношения с Паттерсонами. Джим Паттерсон с матерью были частыми гостями на их даче неподалеку от Внукова, что к западу от Москвы.
У Орловой собственных детей не было, и она часто называла Джима Паттерсона своим сыном. А сам Паттерсон в интервью «РИА Новости» несколько раз назвал актрису своей «киномамой».
Артистическая звезда Паттерсона, взошедшая на небосклон в его младенческом возрасте, будет сопровождать его всю жизнь, а его теплые воспоминания о жизни в России по-прежнему неразрывно связаны с «Цирком».
«Я очень люблю Россию, - сказал он. – Люди там всегда были очень добры ко мне. Может, это было из-за фильма, и тем не менее, это было приятно».
«На меня указал Сталин»
После выхода на экраны «Цирка» и до начала Второй мировой войны Паттерсон вместе с семьей жил в центре Москвы в многоквартирном доме, населенном иностранцами. По его словам, некоторые из них исчезли в годы сталинских чисток.
Когда в 1941 году на Советский Союз напала нацистская Германия, Паттерсона с матерью и двумя младшими братьями отправили в эвакуацию в Сибирь, а отец продолжал работать в Москве англоязычным диктором радиовещания, хотя на советскую столицу в то время падали немецкие бомбы.
Ллойд Паттерсон в тот год был контужен взрывом немецкой авиабомбы. Джим заметил перемену в отце, когда тот приехал к семье в Свердловск, где она жила в то время в эвакуации.
«Когда он приехал к нам, он испытывал головокружение. Теперь я понимаю, как он себя чувствовал. Примерно так я чувствую себя сейчас», - сказал Паттерсон.
Ллойд Паттерсон отправился на Дальний Восток в Комсомольск-на-Амуре, где он продолжил работать переводчиком и диктором на радио. Согласно официальному заключению о его смерти, в начале марта 1942 года во время одной из передач он потерял сознание, а затем умер в военном госпитале. Ему было 32 года.
После войны Джим Паттерсон поступил в Нахимовское военно-морское училище в Риге, а затем стал офицером советского военно-морского флота, служа на подводной лодке на Черном море. Будучи моряком с очень необычной для Советского Союза биографией и цветом кожи, он был замечен на самом верху. Во время военного парада в День Победы за несколько лет до смерти Сталина Паттерсон прошел в колонне вместе с другими воспитанниками-нахимовцами по Красной площади рядом с ленинским мавзолеем, и на него обратил внимание советский вождь.
«Сталин увидел меня, узнал и показал на меня пальцем, - рассказал Паттерсон. – Он знал меня по фильму».
Спустя примерно десять лет о Паттерсоне написал секретное письмо адмирал советского флота, направив его напрямую Никите Хрущеву, который к тому времени сменил Сталина. Говоря о советском военно-морском офицере Паттерсоне, который к тому же был подводником, адмирал предложил нововведение: набрать для службы на советских кораблях и обучить сотни чернокожих мужчин, у которых есть родственники на американском юге. Этим можно было бы воспользоваться как пропагандистским оружием, показывая советское расовое равенство на фоне повсеместного расизма в США.
«Все остальное сделают их письма к родственникам и мировые средства массовой информации», - написал в 1959 году Хрущеву этот адмирал по имени Иван Исаков.
Но к тому времени, когда письмо было отправлено в Кремль, Паттерсон уже демобилизовался и начал поэтическую карьеру, о которой он мечтал еще в рижском училище. Он рассказал агентству «РИА Новости», что советское военное командование и представители культурных кругов активно обсуждали вопрос о том, как наилучшим образом использовать его таланты и интересы.
«Одна группа говорила: «Мы хотим сделать из него адмирала», - вспоминал Паттерсон. – А писатели заявляли: «Нет, он ближе к нам. А адмирала вы можете сделать из кого угодно»».
Жизнь поэта
После демобилизации с флота Паттерсон начал литературную карьеру при попечительстве глубоко уважаемого советского поэта Михаила Светлова, который помог ему поступить в Литературный институт имени Горького, а в 1967 году поддержал его кандидатуру в Союзе писателей СССР.
Среди тем ранних работ Паттерсона есть его литературный герой Пушкин, а также Африка, куда, по его словам, он съездил в качестве туриста, когда был «никем» в литературном мире. Он рассказал в интервью «РИА Новости», что до сих пор вздрагивает и морщится, задумываясь о качестве своих ранних работ, в которых он подражал ритмике Пушкина.
«Свои ранние стихи я вспоминаю с ужасом», - сказал он.
Став членом Союза писателей, Паттерсон изъездил всю страну, читая свои стихи слушателям, которые принимали его очень тепло и постоянно задавали вопросы о роли в «Цирке».
«Вся страна знала меня как мальчика, сыгравшего в том фильме, - рассказал Паттерсон. – Это очень помогло мне на том этапе карьеры».
Но через какое-то время вопросы о картине начали ему надоедать. «Конечно, люди спрашивали меня с самыми добрыми намерениями, но к тому времени, будучи литератором, я больше всего хотел читать свои стихи», - сказал Паттерсон.
Светлов и другие выдающиеся советские поэты давали положительные рецензии на его работы, хотя его положение и авторитет дома и за рубежом не шли ни в какое сравнение с маститыми поэтами того времени – как с теми, кто находил признание у советского руководства, так и с теми, кто со временем оказался в изгнании, например, Иосиф Бродский.
Литературный критик и профессор российских исследований из Университета штата Колорадо Марк Липовецкий (Mark Lipovetsky) рассказал «РИА Новости», что он незнаком с основной частью произведений Паттерсона, однако среди его сочинений есть стихи, относящиеся к «либеральному направлению послесталинской поэзии». На него явно оказал свое влияние советский поэт Ярослав Смеляков и прославленный бард Булат Окуджава.
По словам Липовецкого, прочитанные им произведения Паттерсона указывают на то, что он не подвергал сомнению «советскую мифологию великого прошлого», как это делали «лучшие поэты из его поколения».
Паттерсон до конца 1980-х годов ездил по Советскому Союзу, читая свои произведения, а в 1993 году опубликовал свой последний сборник стихов «Ночные стрекозы». Произошло это через год с небольшим после того, как распалась единственная страна, в которой он когда-либо жил.
Испытание заграницей
Распад Советского Союза и последовавший экономический хаос стали тяжелым ударом для Паттерсона, как и для многих его соотечественников. У семьи была квартира на западе Москвы и дача к северу от столицы, однако работы поэта на новом рынке уже не пользовались спросом.
Матери Паттерсона Вере Араловой было уже за 80, и он принял решение перевезти ее в Соединенные Штаты, впервые посетив эту страну в 1989 году в составе советской делегации художников, артистов и журналистов с афроамериканскими корнями.
В конце 1994 года поэт вместе с матерью переехал в Вашингтон, привезя с собой несколько картин Араловой. Паттерсон женился только один раз, в конце 80-х годов. Но когда поэт решил уехать в США, он развелся со своей женой Ириной Толоконниковой.
Толоконникова сказала по телефону корреспонденту «РИА Новости», что после отъезда Паттерсона из России они написали друг другу несколько писем, однако после 1996 года она больше не получала от него никаких весточек.
Толоконникова и друзья Паттерсонов из США говорят о том, что Аралова всегда неодобрительно относилась к их взаимоотношениям. Об этом семейном споре в прошлом месяце рассказало российское телевидение.
По словам Толоконниковой, она не знала, что Паттерсон жив, до тех пор, пока они не поговорили по видеосвязи во время ток-шоу.
После приезда в Соединенные Штаты Паттерсон с матерью несколько лет занимались продажей ее картин на выставках в Вашингтоне и в других городах восточного побережья США. Но вместе с чеками пенсионного пособия их заработков едва хватало на то, чтобы держаться на плаву. Они поддерживали связь с родственниками отца Джима и влились в местную общину советских эмигрантов.
Несмотря на скудные доходы и одиночество Паттерсона после смерти матери, он не сожалеет о переезде. Это было самое меньшее из того, что он мог сделать для матери, сказал поэт.
«Я был очень счастлив от того, что нашел возможность как-то помочь матери в последние годы ее жизни», - сказал он, отметив, что в годы своего уединения он непрестанно писал стихи на английском и русском языках.
Друзья Паттерсона говорят, что узнали о смерти умершей в 2001 году Араловой лишь годы спустя. По их словам, Паттерсон просто исчез.
«Джим никому не звонил», - рассказала корреспонденту «РИА Новости» радиожурналистка из Балтимора Анна Топоровская, подружившаяся с этой семьей вскоре после их приезда в Вашингтон.
Брат Паттерсона Том похоронил мать в Москве на армянском кладбище рядом с ее третьим сыном Ллойдом, который погиб в 1960 году в автомобильной аварии.
Разговор об этом периоде явно оказывает на Паттерсона гнетущее воздействие, хотя он от него не уходит. «Я не считал нужным с кем-то общаться, - сказал он. – Это было трудно. Я полагался только на себя и на помощь брата».
По его словам, он по сути дела прекратил есть и совершенно не заботился о своем здоровье. В начале 2011 года он потерял сознание прямо за письменным столом. «Я почувствовал, как жизнь уходит из меня», - сказал он.
К счастью, отметил Паттерсон, в этот самый момент к нему в дверь постучал местный социальный работник, который вызвал «скорую помощь».
Он провел в больнице около полутора лет, и лишь в 2012 году оправился достаточно для того, чтобы вернуться обратно в свою квартиру для малоимущих, где он живет и сейчас, получая помощь на дому.
В июле Паттерсону исполнится 80. Он говорит, что по-прежнему пишет ежедневно, в том числе, стихи на «американском сленге», надеясь их когда-нибудь опубликовать. Паттерсон отказался показать свои работы репортеру, сказав, что как профессиональный поэт он не может давать их никому в необработанном виде.
Том Паттерсон, до выхода на пенсию работавший телеоператором, заявил по телефону корреспонденту «РИА Новости» со своей подмосковной дачи, что в этом году собирается съездить к брату в Вашингтон и вернуть в Россию материнские картины.
Этого очень хотят оба брата. Джим Паттерсон говорит о том, что они с матерью никогда не продавали оригиналы картин, привезенных из России, а предлагали на продажу только копии, которые Аралова написала уже в США.
«Я сохранил оригиналы, - сказал Паттерсон. – И теперь я понимаю, что был абсолютно прав».
