Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Журналистика либо защищает принципы и общественные интересы, либо она – не журналистика

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Читать inosmi.ru в
Джей Розен написал остроумный текст, в котором разделил журналистику на два направления: без политической позиции и с политической позицией. Джей перечисляет предпосылки и преимущества каждого из этих подходов. Я собираюсь пойти дальше и хочу попробовать доказать, во-первых, что второе направление, - это не столько политика, сколько общественная деятельность, и, во-вторых, что любая журналистика – это либо общественная деятельность, либо не журналистика вовсе.

Джей Розен (Jay Rosen) написал остроумный текст, в котором разделил журналистику на два направления: без политической позиции (пример: традиционная американская журналистика, считающая себя объективной) и с политической позицией (пример недавно продемонстрировали Гленн Гринвальд (Glenn Greenwald) и Guardian). Джей перечисляет предпосылки и преимущества каждого из этих подходов. Как и Маргарет Салливан (Margaret Sullivan) из The New York Times, он отмечает, что Эдвард Сноуден (Edward Snowden) отдал свои материалы Гринвальду и Guardian именно потому, что они воплощают собой журналистику с политической позицией.

Я собираюсь пойти дальше и хочу попробовать доказать, во-первых, что то, чем занимаются Гринвальд и Guardian, - это не столько политика, сколько общественная деятельность, и, во-вторых, что любая журналистика – это либо общественная деятельность, либо не журналистика вовсе.

Начнем с первого пункта: в истории с АНБ Гринвальд и Guardian не укрепляли позиции своего политического лагеря. Напротив, несмотря на то, что и Гринвальд, и Guardian в политике относят себя к лагерю либералов — Guardian даже претендует на то, чтобы быть не больше, не меньше, чем «ведущим либеральным голосом в мире», — они атаковали программу, проводящуюся и оправдываемую либеральной американской администрацией, и без сомнения, как минимум, причинили этой администрации некоторые неудобства. Поступив так, Гринвальд и Guardian продемонстрировали величайшую ценность журналистики: интеллектуальную честность. Это не значит, что они беспристрастны. Но это значит, что они готовы причинить ущерб своей стороне во имя истины. Гринвальд и Guardian отстаивают не политические интересы своих союзников, а принципы: защиту частной жизни, ответственность и прозрачность правительства, баланс власти и право народа знать.

Парижане узнают военные новости из газет, август 1944 года


Читайте также: Политик против журналиста

Переходим ко второму пункту: если смотреть с этой точки зрения, то не будет ли любая журналистика подобной общественной деятельностью? И не будет ли истинным мерилом ее качества готовность отстаивать принципы и интересы общества? Когда мы выбираем, что и как освещать и что общество должно знать, разве мы не считаем, что действуем именно в общественных интересах? Как заметил Джеймс Кэри (James Carey), «ключевое слово для журналистики, ее альфа и омега, слово, без которого все это занятие теряет смысл – это слово “общество”».

Когда Washington Post — один из главных редакторов которой, как известно, даже отказывался голосовать на выборах, чтобы не нарушать этику отсутствия политической позиции — решает написать о скрытности правительства или о плохом обращении с ветеранами в государственной больнице или о злоупотреблениях и нечестности президента, она, разумеется, отстаивает общественные интересы. Когда редактор отправляет репортера расследовать нарушение прав потребителей, аферу на Уолл-стрит или растрату государственных средств - это общественная деятельность. Когда газета встает на сторону бедных, обездоленных, притесняемых, забытых или просто на сторону маленького человека против Системы, - это общественная деятельность. Более того, когда медицинская журналистика рассказывает нам, как избежать рака – или даже как потерять вес - это общественная деятельность, которая защищает наши интересы. Я даже сказал бы, что критик, которой пишет рецензии на фильмы, чтобы мы не тратили денег зря, отчасти тоже защищает наши интересы (хотя с некоторых пор в таких делах можно обойтись и без критиков).

Также по теме: «Новая» - непоколебимая газета

Но если телеканал посылает съемочную группу или вертолет снимать очередной пожар – трагедию, которая не несет для нас никаких уроков, - это общественная деятельность? Нет. А когда телевидение – не подумайте, что я к нему придираюсь, - часами обсуждает сочные подробности преступления Джоди Ариас (Jodi Arias), не имеющего к нам никакого отношения, - это общественная деятельность? Нет. Когда сайт собирает фотографии котиков, - это общественная деятельность? Вряд ли. Когда газета освещает футбольные матчи, - это общественная деятельность? Нет. Но журналистика ли все это? По приведенному мной выше критерию - нет.

Но что же это тогда такое – то, что мы называем журналистикой, но что не защищает ни людей, ни принципы и не служит общественным нуждам? В худшем случае это – эксплуатация (приманка для аудитории, продвижение рекламы, накачивание рейтингов, повышение посещаемости), в лучшем - развлечение. Первое – штука скверная, второе — не всегда, так как развлекательный материал (не важно, статья это, книга, передача или кино) тоже может информировать и просвещать. Но если он не несет информации, которая может помочь людям лучше организовать свою жизнь или свое общество, то критериям журналистики он не соответствует.

Офис французской ежедневной газеты Le Monde


Журналистика как общественная деятельность объединилась с развлекательной журналистикой по экономическим причинам: развлекательные материалы привлекают аудиторию и помогают оплачивать расходы на журналистскую работу. Однако объединять их одним термином было ошибкой. Казалось бы, если газета занимается журналистикой, то все, что журналисты в ней пишут – это журналистика и есть, не так ли? Нет. Но это означает, что необязательно быть журналистом, чтобы то, что ты делаешь, было журналистикой. Это вопрос результатов деятельности, а не названия должности. (Я собираюсь позднее написать о парадоксе, связанном с оплатой, который порождается такой ситуацией).

Читайте также: Абсолютно новаторская журналистика

Но почему подобные тонкости имеют значение? Потому что, когда к тебе в дверь стучится источник с информацией, ты должен решать, не на чьей ты стороне, а каким принципам служишь. В сущности, идущий сейчас в прессе спор о том, герой или предатель Сноуден, вертится вокруг неправильного вопроса. Guardian, будучи журналистской организацией, должна была спросить у себя только, есть ли у общества право знать сведения, которые принес информатор – независимо от того, какая сторона бы от этого выиграла (единственное ограничение здесь – не повредить интересам общества в области безопасности).

Кроме этого, Guardian должна была решить, нужно ли обрабатывать эти материалы, а если нужно, то как. Это, разумеется, еще один критерий качества журналистской работы. Эдвард Сноуден, как и Wikileaks, предоставил прессе кучу «сырых» секретных документов. В обоих случаях СМИ (1) убрали из них то, что могло причинить вред, (2) осведомили о них публику, и, что важнее всего, (3) добавили к сырой информации свои комментарии, поясняющие ее и подтверждающие ее достоверность.

Исходя из ответов Сноудена на вопросы читателей Guardian, я бы сказал, что у него все в порядке с риторикой и, вероятно, с личной смелостью, но значительно хуже с конкретикой. Я до сих пор не уверен, имеются ли у него сведения из первых рук — или у него, как у Брэдли Мэннинга (Bradley Manning), просто был доступ к документам. Поэтому тут необходимо еще много репортерской работы. Недавний материал в Associated Press – хорошая попытка добавить новые сведения по теме, уточнить контекст и объяснить темные места в по-прежнему спорных и сомнительных документах Сноудена.

Associated Press и Guardian приняли решение о том, что освещать и что публиковать, основываясь на своей вере в наше право знать и в нашу потребность знать. Это и есть журналистика. И это и есть общественная деятельность.