В статье New York Times рассматриваются отношения Барака Обамы с рядом лидеров других стран, и нет ничего удивительного в том, что у него обнаруживаются расхождения во взглядах по какие-то политическим вопросам с некоторыми из них, что ведет к определенным трениям. Вот как, например, в статье описываются отношения Обамы с французким президентом, Франсуа Олландом:
«Даже в отношениях с друзьями имеет место напряжение. Президент Франции Франсуа Олланд поначалу был в чрезвычайном восторге от Обамы, потому что, рассчитывал на него как на союзника в противостоянии с Меркель по экономическим вопросам.
Но к моменту их встречи на саммите «Большой восьмерки» в Северной Ирландии во вторник, их отношения уже стали натянутыми. Как считают французские эксперты, Франция разочарована тем, что США не оказали поддержки в военных действиях в Мали и противятся решению о более активном вмешательстве в Сирии».
Другими словами, трения во взаимоотношениях этих двух стран возникли из-за того, что Обама не соглашается делать то, что хочет Олланд в конфликтах за рубежом, в которых либо отсутствуют интересы США, либо они минимальны. Но что изменилось бы, если бы у Обамы были более близкие личные отношения с Олландом? Эта тема проходит красной линией через всю статью. Иностранный лидер ожидает от США определенного курса, но не все складывается удачно, и из-за этого возникает недовольство. В других примерах уже лидер иностранной державы не всегда соответствует ожиданиям Обамы. Итак, различия в политических подходах обычно перевешивают личные связи лидеров при установлении и налаживании двусторонних взаимоотношений между государствами, и это как раз то, что мы ожидаем от них.
В статье упоминается успешное развитие личных взаимоотношений между Медведевым и Обамой, что принесло некие плоды, но дальше развивать эту линию посчитали, видимо, неуместным - на фоне того, что Путин и Обама по-прежнему не могут найти согласия по основным вопросам. Этот абзац кажется странным:
«Нет более важных и одновременно вызывающих большее раздражение у Обамы отношений, чем с Путиным. Клинтон и Буш наладили тесное сотрудничество со своими российскими коллегами: Борисом Ельциным и Владимиром Путиным соответственно. Но даже это их не спасло от ссор и разрывов, как только началась военная акция НАТО в Косово и вспыхнула война с Грузией».
Иными словами в российско-американских отношения было не все так уж прекрасно при Клинтоне, несмотря на его приятельские отношения с Ельциным, а все из-за того что США и НАТО вступили в конфликт с государством, входящим в орбиту влияния России. И отношения совсем накалились к концу второго президентского срока Буша из-за того, что именно США подталкивали НАТО к расширению в сторону Грузии, а такого Москва не потерпела бы. Так что «тесное сотрудничество», которое Буш создал с Путиным в свой первый президентский срок, рухнуло к 2007-08 годам из-за острых разногласий по поводу войны в Ираке, расширения НАТО, размещения системы ПВО и так называемой «повестке по свободам». На самом деле, неудачный опыт взаимоотношений с Бушем стал причиной застарелого недоверия Путина к американским инициативам в сфере внешней политики. Наверное, нет лучшего примера тому, насколько теряют важность личные взаимоотношения двух лидеров разных стран, чем приведенный нами пример взаимоотношений Буша и Путина.
Постоянные стенания, что Обаме не хватает близких личных взаимоотношений с главами государств, есть ничто иное, как аналог жалобе, что Обама, дескать, ничего не делает, чтобы завести полезные знакомства с членами Конгресса, как будто бы это - самое важное, что мешает прогрессу в основных вопросах законотворчества.