Безопасен ли гидравлический разрыв — технология, с помощью которой уже более 60 лет добывают нефть и природный газ?
Государственные ведомства, ученые и технические эксперты неоднократно задавали вопрос о безопасности гидроразрыва и неоднократно на него отвечали. Их выводы предполагают, что это практически безопасная технология. Министры внутренних дел и руководители Управления по охране окружающей среды не раз заявляли, что гидроразрыв можно осуществлять так, чтобы он не угрожал ни экологии, ни здоровью населения, и что именно так он и осуществляется.
Так делалось десятилетиям, заявила в мае министр внутренних дел Салли Джуэлл (Sally Jewell), бывший инженер-нефтяник и бывший генеральный директор фирмы REI, производящей товары для активного отдыха и туризма. Предшественник Джуэлл Кен Салазар (Ken Salazar), выступая перед Конгрессом, подчеркнул, что гидроразрыв «осуществлялся безопасно сотни тысяч раз», и предостерег законодателей от антигидроразрывной «истерии».
Еще в 1995 году Управление по охране окружающей среды изучило вопрос о том, загрязняет ли гидроразрыв питьевую воду. По просьбе экологов оно исследовало скважину в Алабаме и не обнаружило «никаких доказательств загрязнения подземных источников пищевой воды или наличия угрозы для них». В 2004 году оно провело более широкое исследование и снова пришло к выводу о том, что гидроразрыв «не угрожает или почти не угрожает» водным ресурсам.
В 2009 году этой проблемой занялись Министерство энергетики США и объединяющий природоохранные ведомства из разных штатов Совет по защите подземных вод. В итоге они тоже заключили, что гидроразрыв – это «безопасная и эффективная технология» добычи энергоресурсов из глубоких геологических формаций – таких, как калифорнийские сланцы Монтерей.
Наконец, недавно геофизик из Стэнфордского университета Марк Зобак (Mark Zoback), консультировавший администрацию Обамы, подтвердил, что жидкости, используемые для гидроразрыва «не загрязнили еще ни одного источника воды» и «вряд ли могут это сделать», так как глубокие сланцевые формации отделяют от залегающих недалеко от поверхности месторождений питьевых подземных вод более мили горной породы. Стоит также заметить, что в Калифорнии более 80% гидроразрывов производятся в тех частях округа Керн, где питьевых подземных вод просто нет.
В ответ на подобные хорошие новости противники гидроразрыва изыскивают новые страшилки для общества. Именно поэтому они сейчас все чаще говорят о качестве воздуха, потреблении воды и землетрясениях. При этом, когда речь идет о качестве воздуха, они игнорируют тот факт, что контроль выбросов в Калифорнии считается одним из самых жестких в мире, и наша нефтегазовая отрасль уже привыкла работать в таких условиях. Надо сказать, что подобные меры по контролю хорошо себя показали в штатах, где гидроразрыв и бурение распространены шире, чем в Калифорнии.
Скажем, в Колорадо контролирующие ведомства сообщают о «снижении уровня содержания в воздухе многих органических загрязнителей, связанных с нефтегазовой отраслью», несмотря на резкий рост добычи энергоресурсов. В Техасе в последние годы власти отреагировали на опасения насчет качества воздуха в метроплексе Даллас-Форт-Уэрт, организовав круглосуточный мониторинг, показавший, что «уровень содержания любых вредных веществ в воздухе не вызывает тревоги» и что «качество воздуха не угрожает здоровью населения».
Что касается проблемы расхода воды при работах по гидроразрыву, то активисты ее явно преувеличивают. По данным Министерства энергетики и Совета по защите подземных вод, даже в штатах, где гидроразрыв используется намного чаще и расходует во много раз больше воды, чем в Калифорнии, на него уходит менее 1% от общего объема потребления воды. Вдобавок отработанную воду можно очищать и использовать заново, что сводит обе проблемы к минимуму.
По геологическим причинам, в Калифорнии мы используем намного меньше воды, чем в других штатах. Достаточно сказать, что за прошлый год в Калифорнии на всех работах, связанных с гидроразрывом, было использовано примерно столько же воды, сколько калифорнийские площадки для гольфа используют за полдня.
Перейдем к землетрясениям. В 2012 году были опубликованы результаты исследования, которое проводилось в течение года на нефтяном месторождении «Инглвуд», расположенном в районе Болдуин-Хиллс. Это было первое исследование такого рода в нашем штате, и оно показало, что гидравлический разрыв «не оказывает никакого заметного влияния на вибрации» - а также на качество воздуха и воды. Возможно, дело в том, что, как говорит Зобак, при гидроразрыве выделяется примерно столько же сейсмической энергии, сколько при «падении бидона с молоком с кухонного стола». Более того, Национальный научно-исследовательский совет заключил в прошлом году, что гидроразрыв не связан с высоким риском провоцирования землетрясений. Другой процесс – процесс закачивания отработанной воды в глубокую нагнетательную скважину - несет определенный риск, но до сих пор не вызвал в Калифорнии ни одного землетрясения.
Несмотря на то, что обе партии явным большинством голосов отвергли законопроект о моратории на гидроразрыв, некоторые общественные организации продолжают давить на законодателей, требуя запретить эту технологию. Между тем, нет никаких причин запрещать, в сущности, безопасный метод, создающий рабочие места, способствующий росту экономики и снижающий нашу зависимость от иностранной нефти.
Властям следует продолжить пересмотр законодательства, относящегося к гидроразрыву. Им нужно его улучшить и добиться того, чтобы общество получало об этом процессе необходимую информацию. Факты наглядно показывают, что, если не пренебрегать обновлением регулирующих норм, эту технология можно применять без опаски.
Рок Зирман возглавляет Калифорнийскую ассоциацию независимых производителей нефти.
