Рикардо Бофиль — человек искусства. И гений. И трудоголик. Спустя какие-то десять секунд в этом уже не может быть никаких сомнений. Творец, всю жизнь пропитанный сигаретным дымом, постоянно наполовину погруженный в свои мечты и в то же время всегда излучающий неуловимую, неожиданную энергию. Творец с удивительной походкой. Кажется, он готов воспарить над полом и в любой момент пуститься в пляс. Он живет на гектолитрах кофе, на дыме сигарет и практически обходится без сна.
Бофиль принадлежит к числу величайших архитекторов современности. Он автор великих, драматических построек. Зданий, подобных настоящим католическим костелам, которые в первые же секунды своим величием лишают вас дара речи. Он создает городские кварталы, аэропорты, театры, пятизвездочные отели и офисы. Район во французском Монпелье и японском Кобе, парижский офис Cartier и барселонскую штаб-квартиру Desigual, пекинскую гостиницу Shangri-La и легендарный барселонский отель W.
А еще Бофиль — единственный известный архитектор мирового уровня, который — главным образом благодаря личным связям — регулярно возвращается работать в Прагу. Сейчас он работает над Библиотекой Вацлава Гавела и в пражском Карлине создает новый ньюсрум для газеты Hospodářské Noviny. Это архитектор великих идей и мелких деталей. Спросите его о поле в аэропорту Барселоны, и он расскажет вам историю каждого болтика в этом полу. Восторженно. Страстно. Так же вдохновленно он в свои 73 года постоянно с невероятным темпом колесит по миру в поисках новых вызовов.
HN: Я не вижу в Вашем офисе компьютера...
Рикардо Бофиль: Я никогда не работаю на компьютере. Я рисую на бумаге, пишу методику проекта. Мои люди потом работают на компьютере. Я считаю, что проект, возникший на компьютере, не может быть хорошим. Еще я не очень люблю визуализации. Журналы и продавцы предпочитают работать с визуализациями, а не с фотографиями настоящего дома. Но визуальные макеты воспроизводят только ожидания, а не реальное состояние. Я начинаю с мысли о будущем этого дома, об этой земле. Хорошая архитектура не должна быть модной, чтобы не выйти из моды. В молодости к каждому проекту я делал множество эскизов. Сегодня, когда я думаю над какой-то проблемой, я сразу вижу решение, которое нарисую. Но это пришло с опытом спустя много лет. Талант в профессии — только 20%. Остальное — работа.
— Вы известны как перфекционист, который на стройке следит за каждой деталью. Вы довольны чешскими рабочими?
— Они довольно хороши. Но это не лучшая страна, они не перфекционисты, как, например, рабочие в Японии или в Чикаго. В Китае в свою очередь строят невероятно быстро. Все идет от традиций. В некоторых странах, например во Франции, лучше знают, как лучше есть, готовить, отдыхать, в других, например в Германии, готовят хуже. И в Марокко хорошо готовят, а вот в соседнем Алжире уже нет. То же самое и в архитектуре, в реконструкциях. В Италии всегда хорошо ели, умели хорошо строить и создавали качественное искусство. Если обратиться к швейцару в итальянском музее, он об искусстве будет знать гораздо больше, чем, например, швейцар в музее Новой Зеландии.
Прага не принадлежит к числу городов с бог знает какой древней традицией строительства. В Чехии люди прекрасно умеют создавать разные станки, машины, как и в Германии. В Италии и Испании строят хорошо и долго, там каждый хочет иметь собственный дом. Несмотря на нынешний кризис, у 65% испанцев есть свои дома, а в Германии — только у 30%. В средиземноморских странах отношение хозяев к собственному жилью сравнимо с любовью отца к ребенку. В Германии, наоборот, обладание собственным домом стольких людей не интересует, даже если у них много денег.
— Вы один из немногих великих архитекторов, которые уже долго занимаются городским общественным пространством. Как в этом отношении обстоят дела в Праге?
— У Праги прекрасная тесная средневековая структура центра города и отлично расположение по отношению к реке. И хотя Влтава не так велика, оба берега прекрасно использованы. У города хорошие размеры, он тихий, и люди в нем умеют жить городской жизнью. Но я думаю, что властям стоит еще больше сосредоточиться на отношениях города и реки. Города прекрасно развиваются вдоль рек или побережий. Особенно если есть неоднородная местность. Города на совершенно ровной поверхности, как, например, Мадрид, — это полная катастрофа.
Но исторический центр Праги столь мал, что он может легко превратиться в Диснейленд. Поэтому надо быть осторожными со всем — с городской мебелью, с уличными фонарями. Город должен справиться с искушением выбирать модные и попсовые вещи. Когда вы приезжаете в Барселону или в любой другой город, куда вы идете в первую очередь? Вы гуляете по улицам, по площадям, потом идете в музеи. Отдельные дома сами по себе без улиц не имели бы смысла. У города должна быть качественная структура. Культивировать и продумывать общественное пространство невероятно важно, ведь там возникает все общение людей. Над этими вопросами должны работать профессиональные дизайнеры, нанятые городом, а не частными инвесторами. Они заботятся о своих проектах, стараются всячески выделить, украсить их. Общественное пространство в Праге не так ужасно, как в Париже, но оно хуже, чем в Барселоне. Проблема Праги в том, что центр города намного меньше и красивее окраин.
— Что Вы имеете в виду?
— Окраины должны выглядеть так же или лучше исторического центра. Это возможность для прогрессивных архитекторов. Прага-10 должна быть столь же интересной, как и центр — Прага-1. Но это не так. Это провал городского планирования, промах в создании общественного пространства. В пражских окраинах нет никакой идеи. Поэтому они не нравятся людям. Прага без центра, по сути, не существовала бы, у нее не было бы собственного лица.
— Почему, на ваш взгляд, в Чехии не работает больше иностранных архитекторов?
— Да, это важный вопрос. Тридцать лет назад мы начали модернизировать Барселону. Первоначальная идея заключалась в том, чтобы строить каталонскую Барселону. Но мы пригласили лучших иностранных архитекторов, чтобы они внесли свой вклад в этот город. В итоге в Барселоне 60 архитекторов сменяли друг друга. Местные сначала были не в восторге, их злила даже сама идея. Но потом они стали над собой работать — проще говоря, они должны были работать наравне с лучшими архитекторами мира. Подобная ситуация сложилась и в Париже. Китайские архитекторы после окончания культурной революции были даже под запретом, в 80-е годы в Китае могли работать только иностранные архитекторы.
— Это помогло?
— Несколько лет назад я был в комиссии по оценке строительства Пекинской государственной оперы. Целый год мы вели долгие споры, кто должен модернизировать Пекин. Сначала я выступал за то, чтобы с городом работали китайцы, но потом я осознал, что изменения в городе должны происходить силами западных архитекторов. Некоторые культуры, европейская или исламская, могут меняться силами собственных людей. Но, например, китайской культуре, которой уже 4 тысячи лет, без влияний запада не обойтись. Их архитектура очень народная, без традиции городской застройки. В итоге люди из мэрии Пекина пригласили иностранных архитекторов. Китайские архитекторы молниеносно научились думать иначе и использовать новые технологии. И сегодня они работают за границей. Кстати, как раз сегодня мы выиграли конкурс на создание интерьера части пекинского аэропорта.
— Поздравляю.
— Для нас это небольшой проект, он не важен. Я просто хочу этим сказать, что и сегодня для модернизации аэропорта Пекин зовет иностранных архитекторов. При этом мышление китайских архитекторов сегодня, пожалуй, глобальнее мышления архитекторов в Праге. Прага в Европе, а Европа спит. Развитие происходит в Китае, Индии, Бразилии. Когда я возвращался из Москвы или Мумбая, где прогресс невероятно стремителен, у меня всегда было ощущение, что у нас все в отпуске. Будто здесь уже все построено, и никто больше ничего не хочет делать.
— Ни Испания, ни Барселона сегодня, пожалуй, не могут позволить себе никаких великих строек.
— Барселона не столица, и это всегда будет ощущаться. С 70-х годов город какое-то время развивался очень быстро. Довольно сложно было повернуть Барселону к морю, много веков она была повернута к воде спиной. Сегодня пристань поделена на две части — логистическую и общественную. На пляж длиной 7 километров летом приходит миллион человек. Нас чудесным образом окружают холмы. СМИ здесь много говорили об урбанизме и архитектуре, этим занимались и политические кампании. С 1995 по 2007 году в Испанию шли иностранные инвестиции, дороги здесь строились быстрее, чем во всех европейских странах вместе взятых, новые школы, больницы... Здесь царила невероятная строительная эйфория. А потом пришел кризис, и там, где мы есть. И так будет еще десять лет.
