Теперь я понимаю, почему в день окончания занятий у дверей школы одна мама упала в обморок. Некоторые отнесли это за счет солнечного удара, но в тот день не было солнца на небе, стоял холодный июньский день. Все окружающие вдруг стали делиться своими заботами, давать медицинские советы, высказывать предположения о причинах обморока (от неумеренной диеты до неудовлетворительного табеля об успехах ребенка). Женщина пришла в себя, выпила воды из пластикового стаканчика, обняла учительницу и быстро ушла с ребенком, чтобы избежать любопытных расспросов. Теперь я ясно понимаю, что эта женщина потеряла сознание от мысли о предстоящих трех месяцах каникул. Она думала о предстоящих расходах, чтобы занять ребенка в каникулы (кассеты, массовики-затейники, детские журналы), об обращении за помощью к своей матери, которая нашла бы способ досадить ей или сломать шейку бедра накануне поездки ребенка в горы.
Школы закрываются на 12 недель, а взрослым обычно предоставляются всего две недели летнего отпуска, иногда три, максимум - четыре. Это горячее время надо заполнить людьми и вещами (бассейн, крем от загара, летний лагерь, чистый воздух, сбитые колени и замечательные воспоминания). Жизнь раздваивается (гастук на шее, детское ведерко в руках). Нужно совместить фантасмагорический мир каникул и обычную работу до заката солнца. Нужно найти няню с машиной, нужно умолять тетю, живущую в деревне, взять на время ребенка. Приходится надувать резиновый бассейн на балконе. Душа и тело разрываются, случается в спешке явиться на работу в пляжных шлепанцах. Уже за несколько недель до начала каникул родители заклеивают дверцу холодильника объявлениями: о летнем биопарке, где можно кормить курочек, а не львов, об уроках парусного спорта, о летнем лагере в горах, куда родителям даже звонить не разрешается, об уроках живописи и тенниса, о театральном кружке, где делают деревянных кукол. Те, кто не успел удачно пристроить своего ребенка, вынуждены отправлять его в летний лагерь в зацементированном дворе школы, где устанавливается огромный контейнер с водой, именуемый бассейном. «Летние каникулы превращаются в кошмар для семей, в которых оба родителя работают», - написала Сара Вайн (Sarah Vine) в Times, предложив сократить период (шесть недель) закрытия английских школ («поймите меня правильно: мне тоже хотелось бы провести полтора месяца, устраивая пикники на солнечных полянах»), потому что мы больше не живем в деревнях и в канувшем в прошлое мире, когда женщины не работали. Действительно, почти не осталось в наших широтах детей, которые должны помогать родителям при сборе урожая, а в сентябре до начала занятий в школе давить виноград лиловыми от сока ногами, хотя такая картина представляется романтической. Идея сократить трехмесячные каникулы не лишена некоторого практического смысла, хотя грустно думать о школьниках, называющих чудесные каникулы отпуском и поглядывающих на календарь, в котором указаны праздничные дни. Моя дочь в последний день занятий заявила, что хочет забросить школьный рюкзак на чердак, чтобы извлечь его только через три месяца.
Сара Вайн, мать и издательница, намаялась в поиске летнего лагеря для своих детей. Можно понять ее предложение, подходящее для холодной и дождливой страны, но она сделала неудачные сравнения, с которыми нельзя согласиться: «Есть страны, в которых летом всякая деятельность прекращается (Италия, например), но Великобритания не входит в их число». Что именно прекращает действовать у нас в летний период? Даже в самую жаркую неделю августа многие предприятия и службы продолжают работать. Мне не кажется, что у нас родители постоянно проводят время на пляжах с июня по сентябрь и фотографируются в белых нарядах из льна с загоревшими детьми и собаками, все 12 недель подряд распевают в барах и развлекаются как в фильме Sapore di mare. Символом летней Италии больше не является Вирна Лизи, в которую влюбляется подросток в темных очках. Скорее ее символом является толпа матерей, с пятнами загара на руках в тех местах, куда бьет солнце из окон вагонов и автомашин. Они ложатся вечером в кровать с мыслью о том, сколько дней осталось до отпуска, они собирают вечером сумку, чтобы на следующее утро отправить детей в бассейн, они умоляют няню, которая собирается выходить замуж, остаться на часок подольше. Они размышляют о том, что теперь темнеет в девять часов вечера, и в семь дети совсем не хотят ужинать, они хотят быть на море и есть мороженое, а в девять тридцать смотреть кукольное представление. Но в семь часов рабочий день еще не прекращается, хотя, по мнению Сары Вайн, в Италии летом все отдыхают, едят спагетти и играют на мандолинах в местах отдыха.
Зависть к хорошему климату породила это представление. С другой стороны, если бы я жила в Скандинавии, то я не мучилась бы проблемой, как организовать короткие летние каникулы детей, а думала бы о том, как запасти дрова для обогрева в холодный месяц августа. Но очевидно, что в Великобритании, а в Италии еще в большей степени, если женщина работает и имеет детей, то она всегда борется с чрезвычайной ситуацией, в которую вовлечены и отцы, хотя на них все еще распространяется старое правило: с понедельника по пятницу они как бы отсутствуют, что считается нормальным. На пляжах мы видим матерей, которым удалось отпроситься с работы, бабушек, теть и нянь, которым приказано обильно мазать детей защитным кремом. «Отцы работают», - говорит официантка в ресторане на пляже и вечером в пятницу аккуратно накрывает столы, потому что наконец-то должны появиться мужчины.
А вы видели матерей, лежащих в бикини в полдень в шезлонгах? Я видела, как они плачут от огорчения, потому что нарушился беспроводной интернет именно в тот момент, в который их дети участвовали в соревнованиях по прыжкам в воду. Я видела, как они в поездах, автобусах и автомашинах на рассвете в понедельник добираются до места работы, потому что воскресный вечер они проводили с детьми и смотрели, как они катаются на велосипедах на площади в приморской деревушке. Я видела, как в среду вечером они приезжают в надежде искупаться в море и вдруг вспоминают, что не подготовились к этому должным образом. Отцы в галстуках приезжают в пятницу вечером, организуют игры в пляжный футбол и позорно терпят поражение от команды стройных 20-летних ребят.
Кейтлин Моран (Caitlin Moran), английская журналистка и писательница, в один августовский вечер написала эссе, сидя рядом с надувным 15-метровым бассейном, в котором плескались ее дочери на набережной Брайтона. Брызги падали на клавиатуру, а батарея компьютера постепенно разряжалась, и не было рядом розетки. «Сколько остается до конца? У меня есть 37 минут. По крайней мере, журналисты могут делать свою работу у надувного бассейна в Брайтоне. Представьте людей, работающих у токарного станка, у печи или в горах, потому что они альпинисты по профессии. Нам еще повезло».
Нам повезло, потому что мы можем заставить пересечься два мира: каникул и работы. Мы можем справиться с ситуацией и весело пережить три летних хаотических месяца, когда нарушается обычный распорядок. «В отличие от моего мужа я в чрезвычайной ситуации расцветаю, - пишет Кейтлин Моран. - Летом можно притвориться, что наступила Вторая мировая война, кататься на роликах, дымить сигаретами, купленными на черном рынке, и кричать во все горло "немцы идут!" Можно пить джин в два часа ночи на лугу, положить детей спать в картонную коробку под столом на веранде, раскинуть палатку в гостиной, остудить лифчик в морозильнике в стиле Мэрилин Монро, пригласить всех друзей своих детей на ночь, чтобы лежать в спальных мешках в саду и смотреть на светлячков.
Однажды утром я должна была сесть на поезд очень рано. Я бежала бегом, потому что доехать на велосипеде не могла, так как у меня его украли накануне. Я привязала его цепью к столбу возле станции. Как воспоминание о нем осталась только цепь красного цвета, разломанная пополам. Сев на поезд, я поняла, что не надела туфли. Я была нормально одета, как все мамы в этом поезде, но на ногах у меня были резиновые шлепанцы желтого канареечного цвета. Одна моя спутница подбодрила меня: "В Риме ты можешь хоть раздетая ходить, никто не обратит на тебя внимания". Я отправилась на работу в шлепанцах, просидела весь день за столом, а вечером выскользнула из здания как американская студентка (точнее, как мать американской студентки, прибывшей в Рим, чтобы навестить дочь) и наслаждалась полным отсутствием туфель. Летом, когда мы пытаемся совместить свою работу с каникулами наших детей, нарушаются все правила. Одна моя подруга, которая тоже регулярно ездит поездом на работу и занимается теннисом, плаванием, а на рассвете еще и бегает (разумеется, обычно у нее нет времени на общение с подругами), привыкла зимой по утрам в понедельник получать предложения еженедельного меню для детей от няни по электронной почте в формате Excel. Но теперь лето, няни нет (возможно, она стала менеджером многонациональной компании), а моя подруга стала гораздо уязвимее и симпатичнее. Она полностью зависит от матери и буквально на коленях умоляла ее побыть с внуками на море. Она остерегается звонить на работу, потому что бабушка считает, что звонки нарушают безмятежное развитие ребенка, она должна каждый вечер есть макароны с мясным рагу, потому ее мать считает ее слишком худой, должна думать о том, что надеть, потому что ее мать говорит, что она одета как бомж. Ее мать просто шантажирует ее, заставляя надевать платья с закрытым воротом и ниткой жемчуга на шее и играть в карты до поздней ночи. Моя подруга больше не бегает по утрам, потому что ее мать считает, что гораздо полезнее спокойно позавтракать крутыми яйцами, а муж угрожает найти работу в Ибице, пока не установится зимний распорядок жизни. Но в этом беспорядке есть что-то прекрасное: некоторое время мы можем делать то, что немыслимо делать осенью.
Можно в полночь отправиться с детьми есть мороженое, положить их спать на пляже, укрыв полотенцем, в конце недели устроить поедание экологически чистых фруктов и овощей в деревушках, купить в запас арбузы и абрикосы, а самим питаться только пивом и жареной картошкой под предлогом, что на приготовление нормальной пищи нет времени. Можно вести машину босиком, жаловаться на сломанный кондиционер или наоборот негодовать на то, что воздух из него идет ледяной, приятный только для пингвинов, привыкших купаться среди льдин. Но самое главное - это можно всегда иметь предлог, чтобы не делать то, что не хочется: мне очень жаль, но я должна забрать детей с пляжа; к сожалению, у детей заканчивается урок живописи; я должна забрать сына из горного лагеря; сейчас идет неделя отдыха дикарями или неделя нудизма на Корсике. Потом наступает момент, когда дети перестают быть невыносимыми подростками, которые кричат "старуха, я тебя ненавижу!", а превращаются в детей, которые отправляются на экскурсию или просто едут на три денька на море к лучшей подруге. Одна очень продвинутая мамаша отправила своего 11-летнего сына на месяц в летний лагерь в Сан-Паулу (Бразилия) с 20-летними сопровождающими. Она пытается казаться безмятежной, и я восхищаюсь ею, но теперь у нее дрожит одно веко, и она купила 20-летней сопровождающей сына iPhone5 и пообещала сделать другие дорогие подарки, если девушка будет каждый день посылать ей на whatsapp известия и фотографии ее сына. Дети отправляются на отдых, а родители остаются в городах работать, но они надевают футболки 20-летней давности, устраивают вечеринки, пишут романы, купаются в фонтанах и кружат ночью по городу на мотоциклах в состоянии некоторого транса из-за неожиданно обретенной свободы. Они пьют коктейли как в молодости, от которых их потом тошнит, устраивают сцены ревности жене за то, что она танцевала на пляже с неизвестным, шептавшем ей что-то на ухо. Лето - это время, подвешенное между фантасмагорическими каникулами и нормальной работой, когда половина персонала в отпуске. Летом всегда что-то случается, это настоящий переход от старого года к новому, когда даются обещания (например, буду всю зиму водить детей в бассейн). Это время, когда выбрасываются старые вещи, включая зеркальные солнечные очки, которые на пляже казались прекрасными. Все подходили поближе, чтобы поговорить, глядя в глаза, но в действительности смотрели на свое отражение, поправляли волосы или проверяли, не остался ли листок салата между зубами. Летом, когда дети не ходят в школу, утром можно на них полюбоваться, когда они спят с раскрытыми ртами, с выпавшими зубами, прижимая к себе ведерко с грязными ракушками. Рачков из них после долгих дискуссий ночью выпустили на свободу, припевая как напутствие песенку Патти Право: "Сегодня здесь, а завтра там, потому что мне нравится свобода"».
Потом приходит долгожданный первый день в школе. Дети стали немного взрослее и выше. Кейтлин Моран пишет: «Школьные врата кажутся первым пунктом сбора после крушения самолета. Родители с выпученными глазами прощаются с детьми, входящими в школьное здание. У них вид людей, потративших кучу денег и столь обязанных бабушкам и дедушкам, что теперь они нуждаются в пятидневном абсолютном отдыхе, чтобы снова прийти в норму». Только после преодоления чрезвычайной ситуации мы понимаем, какое бесценное это было время. Может быть 12 недель - это много, но их только-только хватает для восстановления необходимого порядка. В течение этих месяцев были ночные автомобильные переезды, чтобы успеть утром на работу, прогулки в горах с обещанием найти на вершине диснеевский магазин и возможностью придумать еще более сложную чрезвычайную ситуацию.
