Они говорят, что больше - значит лучше и интереснее, и уверяют, что не испытывают ревности. Они любят секс и не хотят ограничивать ни себя, ни других. Это полиамористы: люди, объединяющиеся в любовно-дружеско-сексуальные сети.
Иоанна Эрбель, 29 лет, социолог, городская активистка: «К полиамории я пришла случайно. Год назад я делала операцию на глазах, а после нее мне пришлось какое-то время сидеть дома. Мне позвонил один знакомый, который хотел встретиться, поговорить, выпить вина. Он рассказал, что хочет со своей девушкой "расширить" их союз. Закончилось все в постели. Так началась моя история с полиаморией. У меня было тогда много времени, я провела его с этим знакомым, его подругой и моим бывшем парнем, с которым у меня был тогда роман».
Мачек Сандецкий, 40 лет, журналист: «Когда распался мой второй брак, я почувствовал сильное разочарование и подумал, что, возможно, традиционные моногамные союзы просто мне не подходят. Я думал о любви, но искал другой формы связей. И в тот момент я встретил женщину, которая рассказала мне о полиаморных отношениях. Мы стали любовниками. Это было то, чего я искал».
Кшиштоф Пацевич, 24 года, студент последнего курса философского факультета, публицист: «Я устал от моногамии. Почему? Она ограничивает эмоциональные и сексуальные эмоции и поэтому приводит к негативным последствиям. От постоянного пребывания в моногамных отношениях растет уровень фрустрации. Пары постоянно ссорятся, сами не зная, по какому поводу».
Агнешка Весели (Фурья), 38 лет, феминистка, сексуальный просветитель: «Я прошла долгий путь от стандартной до нестандартной моногамии, а потом - полиамории, которая имеет разные формы. Свою я называю анархистскими отношениями. Я не выстраиваю иерархию, не разделяю контакты на дружеские и любовные, поскольку грань тут очень зыбкая».
Они отказались от моногамии и живут в сетях связей с разной эмоциональной интенсивностью: влюбленные, парень/девушка, друг для занятий сексом - кто-то, с кем можно крутить роман или один раз переспать. В эту сеть может входить, например, парень моей девушки или девушка моего парня. Таких сложных комбинаций множество, удивительно, что в них никто не путается. «Нужно научиться различать разные формы близости, это неплохая тренировка», - говорит Кшиштоф Пацевич. Адепты полиамории говорят, что такой способ формирования отношений дает им ощущение безопасности. «Когда появляется другой человек, который нравится твоему другу или подружке, в этом нет ничего плохого. Он не занимает твое место, а существует одновременно. Здесь нет невыносимой двоичной системы моногамии. И если какие-то отношения распадаются, ты не остаешься в одиночестве, потому что у тебя есть другие близкие люди», - рассказывает Иоанна Эрбель.
Термин« полиамория» (множественная любовь) создала в 80-е годы американская пара Монинг Глори (Morning Glory) и Оберон Зелл (Oberon Zell). Это понятие описывает стиль формирования связей: «одновременные близкие отношения с двумя и более персонами, воспринимающиеся как альтернатива моногамии особенно в контексте сексуальной верности» (оксфордский словарь). Сколько таких людей в Польше, неизвестно. В Америке по разным подсчетам их может быть более полумиллиона. Самая известная личность, ассоциирующаяся с полиаморией - американская актриса Тильда Суинтон (Tilda Swinton).
Что думают об этом психологи? Некоторые не скрывают своего беспокойства. «Мы живем в эпоху кризиса, в том числе брака и моногамии. Если такие союзы были у кого-то неудачными, он может решить, что не способен на моногамные отношения, или что они невозможны. Хотя остается вопрос, почему в таких союзах все сложилось у других людей, - говорит психолог Магдалена Вегнер-Езерска (Wegner-Jezierska). - Я вижу в этом создании сети отношений боязнь крепких связей и одиночества. А перспективы обретения реального чувства безопасности я бы искала все же в устойчивых отношениях с одним человеком».
Значит, полиамория - это патология? Александра Йодко (Aleksandra Jodko), психолог-сексолог, придерживается другого мнения: «Если каждый участник таких союзов находится в них добровольно и в полной мере осознанно, то эти отношения вполне отвечают нормам партнерских контактов».
Любовь, секс, никакой ревности
Полиамористы исходят из принципа, что человек способен одновременно любить несколько человек. «У меня так было всегда. Заодно у меня не было проблем с тем, чтобы заняться с понравившимся мне другом или подругой сексом. Я никогда не связывала взаимоотношения с исключительным правом на сексуальные контакты. Ездить с кем-нибудь целый день по городу на велосипедах - это для меня гораздо более интимная вещь, чем лечь с кем-то в постель», - говорит Иоанна Эрбель. Мачек Сандецкий: «Я всегда знал, что можно любить не только одного человека. Мы любим своих родителей, детей и не думаем, какая любовь самая сильная». […]
Важнее всего прозрачность: если в твоей жизни появился новый партнер, это должно стать известно всем людям, с которыми ты связан. «Нужно быть искренним, разговаривать, осознавать, что происходит. Мы с моей подругой уже два года находимся в моногамной связи, но часто обсуждаем, не следует ли расширить наши отношения», - рассказывает Мачек. Один из самых сложных элементов полиамории - отсутствие чувства ревности или собственничества, характерных для моногамных пар. Культурные нормы, определяющие, как должен выглядеть любовный союз, каким сексом нам следует заниматься, как ведет себя зрелый человек, остаются очень сильными. У Иоанны проблем не возникает: «Я не ощущаю ревности. Если кто-то, кто мне близок, хочет общаться еще с кем-то, он делает это не потому, что я чем-то нехороша, а потому - что это просто другой человек. И я с этим ничего не поделаю. В таких ситуациях лучше добавлять к этой конструкции очередные элементы, чем замыкаться на себе. Мне это несложно, я никогда не была ревнивой. Моменты, связанные с ревностью бывали. Но только тогда, когда кто-то хотел специально причинить мне боль». Иоанна добавляет, что она встречала людей, которые не могли смириться с необходимостью делиться партнером: «Полиамория подходит не всем. Она не для тех, кто представляет себе отношения в романтическом свете или хочет четко очерченных правил. Стабильность здесь только в том, что все меняется». […]
Можно ли не испытывать ревность? «Это естественное чувство, - говорит Александра Йодко, - особенно если кто-то, с кем у нас сложились близкие, интимные отношения, собирается вступить в аналогичные с третьим лицом. Отрицать ревность - значит отрицать себя. А это может привести к негативным последствиям в плане чувства собственного достоинства и понимания собственных ощущений».
«Ревность - это приобретенное чувство, которое служит защите моногамии, - объясняет сексолог Михал Лев-Старович (Michał Lew-Starowicz). - В своем крайнем проявлении она может разрушить отношения, а в умеренном виде - усилить сексуальное влечение, не принося никакого ущерба. Устойчивости полиаморных союзов ревность вредит». Но если, как утверждают полиамористы, они вообще не знают этого чувства, появляется вопрос, насколько крепки их связи. Раз нет ревности, может быть, эти люди не слишком привязываются к партнерам? В современном мире не так просто уделять внимание даже одному человеку, а что говорить про поддержание сети связей. «Дело не в этом. Иногда, думая о том, какую интенсивную жизнь я веду, мне кажется, что для одного человека меня было бы слишком много. В классической паре мне было бы слишком тесно. Я увлекаюсь другими, и не хочу, чтобы эти увлечения вызывали у меня чувство вины, а одновременно не требую от своего любимого, чтобы он был только со мной», - говорит Иоанна. Мачек: «Поверхностность? Как раз наоборот: быт может убить самые возвышенные чувства. Мы не живем вместе, встречаемся несколько раз в неделю и можем тогда сосредоточиться друг на друге. Мы много разговариваем и даем друг другу свободу. Это подстегивает страсть».
А, может быть, полиамористам нужно просто больше секса? «Отчасти да, но для этого не обязательно придерживаться полиамории. Это сеть отношений, в которой важна близость, нежность и ответственность. Секс здесь - важная, но не главная составляющая», - объясняет Иоанна. «Я люблю новые вещи, люблю проверять границы. С каждым новым человеком секс совсем другой, иногда радикально. Это позволяет собрать разный опыт, что невозможно в паре», - добавляет она. Мачек: «Полиамория подходит людям, у которых секс занимает в жизни важное место, которые его любят и не хотят себя ограничивать».
Эти люди производят впечатление довольных жизнью. «Такая формула дает свободу», - считает Иоанна. «Для меня полиамория оказалась рецептом счастья», - признается Мачек. Такие отношения отнюдь не избавляют от проблем, которые известны моногамным парам, и даже приносят новые. «Разумеется, сложности у нас те же самые, - говорит Иоанна. - Я поссорилась с парнем, и сейчас наш тройной союз распался. Я общаюсь с его/моей девушкой, но это совсем другое. Иногда, что нормально для отношений, бывают проблемы с взаимопониманием. Или, например, ты кому-то нравишься, но не хочешь заниматься сексом. Обычный человек может сказать, что у него уже есть партнер, а здесь это объяснение не работает. Приходится говорить правду, а это бывает сложно».
Психологи предостерегают, что издержки полиаморных союзов могут быть еще более серьезными. «Меня смущает нестабильность, ведь прочность традиционных отношений дает нам ощущение безопасности. Кроме того в полиаморных отношениях можно утратить ощущение собственной ценности: если кто-то принадлежит нам полностью, мы чувствуем себя избранными, и это повышает нас в своих глазах. И еще страх: если отношения могут в любой момент прерваться, приходится постоянно доказывать свою привлекательность», - полагает Александра Йодко.
Пусть они нас увидят
Самая публичная польская полиамористка - Иоанна Эрбель (в сети в Facebook у нее 3 тысячи друзей). Иоанна решила открыто рассказать о своей жизни, когда ей надоел имидж романтичной одиночки. «Я общаюсь не только с группой близкий друзей, как городской активистке мне приходится еще контактировать, например, с чиновниками. У большинства из них моногамные отношения, у некоторых есть дети. Однажды во время очередной встречи один из чиновников заявил, что сегодня день рождения его жены. Потом еще одна сотрудница сообщила, что уже 17.30, и в это время она кормит ребенка грудью. Когда позвонил мой бывший парень, с которым у меня был тогда роман, я вышла, чтобы с ним на минуту встретиться. Вернувшись, я почувствовала, что не могу сказать "Извините мое отсутствие, это был мой бывший парень, с которым я кручу роман, он заходил за ключами". Но ведь это отношения, обязательства, часть моей ежедневной жизни, почему я должна об этом молчать? Я публичное лицо, и тема рано или поздно бы всплыла, так что я предпочитаю говорить о полиамории сама, чем оказаться в центре слухов».
Кшиштоф, Мачек и Агнешка тоже не скрывают своих жизненных предпочтений. Большая часть их окружения, включая родных, знает, что они полиамористы. Одним принять такую новость было проще, другим сложнее. […]
Раскрывая правду о своем стиле жизни, такие люди нарушают сразу два табу: они не просто отходят от нормы, но и открыто рассказывают о своих сексуальных отношениях, что в Польше воспринимается негативно, особенно, когда это делают женщины. Мои собеседницы, однако, вкладывают в открытую позицию политический смысл. «Полиамория важна для меня как позиция. Моногамия особенно сильно ударяет по женщинам: в нашей стране они легко принимают роль матерей и опекунш своих партнеров. Полиамория позволяет им от этого освободиться, что хорошо с феминистической точки зрения. Мужчин это может раздражать, потому они лишаются своей привычной роли», - считает Кшиштоф. «Полиамория имеет феминистический подтекст, она связана с эмансипацией женщин. Это реальное равноправие», - добавляет Мачек.
Это подтверждает опыт Иоанны: «Я была затюканным ребенком, который боится сказать "здравствуйте". Всегда самая вежливая. А потом я поняла, что принцип воспитания "будь хорошей девочкой" - это модель угнетения, и пошла вперед. Сейчас я иногда играю на своей сексуальности, полюбила флиртовать. Когда я была слабее, я принимала близко к сердцу все эти глупые мужские замечания, шуточки. Чувствовала унижение от пристальных взглядов. Сейчас меня это не волнует. Если кто-то со мной заигрывает, я включаюсь в игру, если звучат сексистские шутки - иду в контратаку. Обычно отступать приходится моим собеседникам. Публичная открытость и дискуссия о разных моделях отношений и сексуальности - это в том числе и борьба за более толерантное общество, за право быть такой, какой ты хочешь».
