Может ли самый яркий французский философ спасти самый известный французский музей современного искусства? Вряд ли бы на такое решились в других странах - уже одно это является хорошим поводом посетить выставку «Приключения истины. Живопись и философия: комментарии» (Les aventures de la vérité – Peinture et philosophie: un récit). Философ, писатель и журналист Бернар-Анри Леви (Bernard-Henri Lévy, BHL), впервые выступающий в роли куратора, потряс летний покой оригинальной экспозицией в Fondation Maeght.
Открытый в 1964 году торговцем Эме Маг (Aimé Maeght) в сосновых холмах Сен-Поль-де-Ванс (Saint-Paul-de-Vence) близ Ниццы, Художественный фонд современного искусства (Fondation) включает в себя бассейн Брака (Braque), дворик Джакометти (Giacometti), лабиринт Миро (Miró) и давно уже является храмом современного искусства. До сих пор управляемый членами семьи, фонд в последнее время утратил былую славу. Внуки Мага потерпели неудачу с откровенно слабыми выставками: для 21 века искусство модернизма - это уже история, сейчас нужно что-то более сексуальное.
Поэтому пригласили BHL - интеллектуального селебрити, над которым смеются за его самовлюбленные высказывания типа «Бог умер, но моя прическа прекрасна», но который при этом прочно укоренен в мире искусства - коллекционер Франсуа Пино (François Pinault) его близкий друг. BHL наводнил Maeght современными работами: отвратительная монументальная Мона Лиза из бронзы «И ты, Дюшан?» (Et tu, Duchamp?) Субодха Гупты (Subodh Gupta) среди изысканных произведений Джакометти; новая версия «Ада» в макетном исполнении братьев Чэпмэн (Chapman brothers), «Вверх и вниз по лестнице» (Upstairs and Downstairs, 2013) напротив задумчивых переливающихся тонов картин Ротко (Rothko); обширная каучуковая «Пещера Платона» (Plato’s Cave, 2009) Хуана Юнпина (Huang Yong Ping) и «Философы» (Les Philosophes) - вазы Грэйсона Перри (Grayson Perry), расписанные ритмичными абстракциями в стиле Миро (Miró).
BHL высмеивает не только святыни истории искусства, но и изыскания философии. Звезда экспозиции - картина «Дача» (La Datcha), изображающая интерьер 1960-х в сумрачный полдень, с примитивной маской - трофеем этнолога, где пятеро фигляров укрываются от мира. Подпись к картине гласит: «Луи Альтюссер не решается войти на дачу "Горький мед" Клода Леви-Стросса, где собрались Жак Лакан, Мишель Фуко и Ролан Барт, в то время как по радио объявляют, что рабочие и студенты решили радостно отказаться от своего прошлого». Философы в состоянии выжидания, самодовольно занятые своими ментальными развлечениями в 1968 году, в то время как студенты и рабочие протестуют. BHL, который был глубочайшим образом вовлечен в политику, таким образом отыгрывается на них.
«Дача» была написана коллективом из пяти неизвестных художников-юмористов в жанре, близком к социалистическому реализму, быстро завоевала дурную славу на первой же выставке в 1969 году, после чего исчезла. BHL ее искал и нашел, и теперь она занимает свое место в ряду других сатирических работ, в которых он исследует тему конфронтации и реакции друг на друга живописи и философии - врагов с тех пор, как Платон запретил искусство в своей идеальной Республике. «Каникулы Гегеля» (Les vacances de Hegel) Магритта (Magritte), где изображен стакан воды, балансирующий на зонте (1958), групповой портрет конференции скелетов в библиотеке «Ждущие освобождения» (Waiting for the Liberation) Дэльво (Delvaux, 1944) напротив разноцветных силиконовых голов на спиралях из проводов «Деловые люди» (Efficiency Men) Томаса Шютте (Thomas Schütte, 2005), трехметровое полотно «Слепые торговцы книгами» (Les libraires aveugles) Жерара Гаруста (Gérard Garouste, 2005), где пара слепых идут за ослом, нагруженным книгами, - все эти работы воплощают игривый дух рискового предприятия BHL.
У всего этого есть и серьезный подтекст. Живопись, как утверждает BHL - это изначально фигуративное искусство. Милое изображение синего расплывчатого силуэта, фигуры бегущего человека на золотом фоне, «Прыжок» (Le Saut, 1955-56) работы Пьера Таль-Коат (Pierre Tal-Coat), напоминает примитивные пещерные рисунки, отсылающие к первым попыткам репрезентации, когда девушка обрисовывала силуэт тени уходящего любовника.
Как и философия, религия всегда с подозрением смотрела на искусство за его подвижность, способность к убеждению, пренебрежение всеми правилами, стремление к бессмертию. В христианской традиции Святая Вероника, чье имя переводится как «подлинная икона», легитимизировала изображение посредством получения отпечатка лица Христа на покрывале. Здесь представлены изображения святых, начиная с анонимных фламандских досок 15 века, затем Мурильо (Murillo) и Пикабиа (Picabia), и заканчивая потрясающими вариациями на тему икон русского экспрессиониста Алексея Явленского.
Как пишет BHL в своем блоге, живопись с триумфом идет сквозь века: великие истории христианства, изыскания гуманизма - все это коммуницировалось посредством изображения. Заимствованная панель из «Адама и Евы» (Adam and Eve, 1526) Лукаса Кранаха (Lucas Cranach), вдохновлявшая философа Жоржа Батая (Georges Bataille) - настоящая находка экспозиции. Анатомические этюды Тьеполо (Tiepolo) и Рубенса (Rubens), «Женский торс» (Torso de Femme) Пикассо (Picasso) и «Джэки» (Jackie) Уорхола (Warhol), натюрморты, напоминающие о бренности бытия и прекрасные гризайли Yan Pei-Ming с букетами цветов, растущих из черепа, «Букет цветов для мертвых» (Bouquet de fleurs pour les morts, 2013) - все это вместе говорит о силе, присущей иконографии всех времен, континентов и культур.
Напротив малоизвестного полотна раннего Джексона Поллока (Jackson Pollock) «Распятие» (Crucifixion, 1939-40) и граффити-креста Crisis X (1982 ) Жана-Мишеля Баскья (Jean-Michel Basquiat) висят работы двух старых мастеров - зловещая, иссыхающая «Пьета» (1460) Козимо Туры (Cosmè Tura) из венецианского Museo Correr, и окоченелое, безжизненное «Распятие» (Crucifixion, 1540) Бронзино (Bronzino). Обе выглядят так современно и гипер-реалистично, что мне пришлось проверить подписи, чтобы убедиться, что это не копии и не подделки.
По-видимому, BHL отсылает нас напрямую к Платону: мы не можем знать, что такое реальность, мы можем лишь видеть тени от ее огня на стенах нашей пещеры. Можем ли мы отличить правду от вымысла, факт от репрезентации? Искусство освободило само себя от участия в подобных дебатах еще в 19 веке: полотна Мане (Manet), утверждает Батай (Bataille), исключают «любое неподходящие им толкование», они объясняют сами себя.
Эту линию логично продолжает абстракционизм: гуаши Кандинского, «Красный, желтый, синий» (Red, yellow, blue) Эльсуорта Келли (Ellsworth Kelly), «Silverstone» Фрэнка Стеллы (Frank Stella), «Вифлеем» (Bethlehem) Франца Клайна (Franz Kline) представляют здесь концепцию искусства, «именующего себя чистым явлением». Следующий шаг - это концептуализм: согласно манифесту «Искусство после философии» (Art after Philosophy) 1969 года Джозефа Кошута (Joseph Kosuth), философские системы познания исчерпаны, теперь вакантное место занимает художник, начиная там, где философия «заканчивает» - например, неоновые скульптуры Кошута (Kosuth) «Слова - это дела» (Words are deeds) и «Вот вам пример» (Here is an example).
Но если концептуальное искусство - это иллюстрация мышления, то живопись с треском проигрывает философии, принимая ее термины. И в этом смысле Les aventures de la vérité теряет свою идею. Для демонстрации переплетения философии и живописи, было бы очень уместным решением включить в выставку «Фонтан» («Fountain») или «Large Glass» Марселя Дюшана (Marcel Ducham), акулу «Физическая невозможность смерти в сознании живущего» (The Impossibility of Death in the Mind of Someone Living) Дэмьена Херста (Damien Hirst), или концептуально-исторические работы такого титана как Люк Тейманс (Luc Tuymans) - гигантские, выбеленные, словно исчезающие полотна «Натюрморты» (Still Life), написанные им в память об 11 сентября.
Все-таки Maeght - это небольшая, ориентированная на Францию организация, такие работы не потянет. Вместо них, BHL предлагает итоговые работы эпохи «конца истории» по принципу «и так сойдет» - пару дверей Даниеля Бюрена (Daniel Buren), «Портрет Жака Дериды» (Portrait de Jacques Derrida) в жанре пост-поп-арт от Валерио Адами (Valerio Adami), бронзовую задницу лошади «Джоконда» (La Joconde) Жана-Мишеля Альбероля (Jean-Michel Alberola), инсталляцию Жака Мартинеса (Jacques Martinez) - разбившаяся машина на фоне колонны из белых книг – «Триумф философии» (Triomphe de la philosophie).
Это - концептуальное искусство в самом поверхностном смысле, каждый образец которого сдувается по мере того, как доходишь до последнего зала, где висят два простых рисунка – «Благословление Бодлера» (Bénédiction à Baudelaire) Матисса (Matisse) и «Гераклит» (Heraclitus) Джакометти (Giacometti) - что возвращает нас к традиционной территории Maeght (оба рисунка находятся в собственности семьи).
Из всех выставок, что мне приходилось видеть на юге Франции за много лет, эта оставляет двойственное ощущение. Самая провокативная и свежая, при этом она - в плену классического модернизма.
Выставка «Приключения истины» в фонде Мага открыта в Сен-Поль-де-Ванс до 11 ноября.
