Тссссс. Слушайте. Ничего не услышали? Слушайте еще.
Вслушайтесь в шорох системы охлаждения вашего компьютера на фоне гудков, раздающихся издалека. Прислушайтесь - в соседней комнате ваша супруга болтает по телефону с тещей, при этом слушая Боуи (Bowie) на канале Spotify. Кроме того, по телевизору идут новости, проигрыватель играет Баха, а в стенке скребется мышь.
И знайте же - теперь каждый из этих звуков может быть предметом искусства, точно так же как любой образ, который мы можем увидеть или представить, от фрукта на тарелке до цвета, света или же жидких часов, становится предметом живописи, скульптуры или фото-работы. Саунд-арт уже 10-20 лет как на подъеме, а теперь может угодить и в мэйнстрим - в субботу Музей Современного Искусства (MoMA) впервые открывает у себя выставку, целиком посвященную звуку, «Звучания: современная партитура» (Soundings: A Contemporary Score). Осенью в Нью-Йорке ожидаются еще две большие саунд-инсталляции.
«Искусство звука задает вопрос - как и что мы слышим? И какие выводы мы из этого делаем?» - пишет куратор Барбара Лондон (Barbara London) в своей статье для каталога выставки в музее. Таким образом, этот жанр претендует на многое. Угнездившись в офисе, откуда во время выставки будут звучать записи невидимых колоколов, высоко над садом Музея Современного Искусства, госпожа Лондон объясняет, что сейчас художники более чем когда-либо погружены в саунд-арт, возможно потому, что таким образом они сидят на двух стульях - это и музыка, это и галерейное искусство. Ее новый показ (хотя скорее это относится к слуху, чем к зрению), отражает «апогей», которого, по ее мнению, саунд-арт сейчас достиг.
В экспозиции госпожи Лондон будут представлены те самые записи колоколов работы американского охотника за звуком Стефана Вителло (Stephen Vitiello), а также записи, сделанные вблизи Чернобыля датчанином Якобом Киркегаардом (Jacob Kirkegaard). Будет сеть из 1,5 тысяч маленьких аудиоколонок, каждая из которой играет свой собственный звук, нью-йоркца Тристана Периш (Tristan Perich). В выставке будет участвовать уроженка Глазго Сюзана Филипс (Susan Philipsz), которую очень любит мир высокого искусства.
В Музее Современного Искусства госпожа Филипс повторит работу, представленную ею в 2012 году в Германии на фестивале «Документа» (Documenta) - одном из самых престижных событий мирового искусства, проходящим раз в пять лет. Ее «Струнный этюд» основан на музыкальном материале, написанном для оркестра заключенных концлагеря Терезиенштадт (Theresienstadt) в 1943 году. Для записи своей работы госпожа Филипс использовала партии всех инструментов кроме виолончели и альта, оставив протяжные паузы в местах, где были их ноты - конечно, вызывая в памяти уничтожение нацистами музыкантов и художников.
«Для публики саунд-арт все еще нов, но очень, очень доступен для понимания», - говорит Том Экклз (Tom Eccles), куратор, заказавший Филипс очередную работу в Нью-Йорке этой осенью. «Доступен на очень базовом уровне. Один из наших первых опытов - звуковой, мы его получаем еще в утробе матери», - добавляет он.
Новое произведение госпожи Филипс «Закончился день» (Day Is Done) будет первой постоянной работой в жанре современного искусства на Губернаторском Острове (Governors Island) - бывшей военной зоне к югу от Манхэттена, на переоборудование которой уже выделили 75 миллионов долларов. Госпожа Филипс устанавливает там четыре раструба громкоговорителя старого образца - типа тех, что можно увидеть на стадионах для бейсбола - вокруг фасада старых разрушающихся казарм, и каждый вечер в течение часа громкоговорители будут играть мелодию военного рожка «Список павших» (Taps). Призрачные звуки этой музыки будут перетекать из одного громкоговорителя в другой, рассредоточиваясь по территории острова.
На пробном запуске, проведенном холодным весенним днем, работа пробудила воспоминания о временах, когда «Список павших» исполнялся на острове каждый день. Также это навело на ассоциацию с военными похоронами и памятью о погибших. (11 сентября с этого острова было прекрасно видно, как падают башни-блезнецы).
«Закончился день» удачно использует близость Нью-Йорка к морю. Приехав на прогон из Берлина, где она живет, госпожа Филипс сказала, что после того, как воспроизведение на территории закончилось, «нам показалось, что оно все еще продолжается. На самом деле, это уже звучали гудки кораблей». И добавляет: «Мы были очень счастливы».
Господин Экклз указывает на то обстоятельство, что в случае с такими произведениями как «Закончился день», «вам не обязательно это сразу же классифицировать как объект искусства», подразумевая, что те, кто непроизвольно сопротивляются современному искусству, здесь этого не испытают. «Работая со звуком, ты можешь позволить себе создавать нечто более сложное, чем это допустимо в других медиа», - говорит он.
Возможно, причина тому - это MP3 и подкасты, которые играют сегодня большую роль, равно как и новое ощущение комфорта от работы с нематериальным миром чистой информации - это делает нематериальный звук менее эзотерическим. То, что звуковые волны передаются через воздух - это не более экзотично, чем то, что информация течет через киберпространство.
Еще одна амбициозная звуковая работа открывается в Нью-Йорке. 10 сентября Metropolitan Museum показывает инсталляцию канадки Жанет Кардифф (Janet Cardiff) «Песнопение в сорока частях». Возможно, это одно из лучших произведений искусства последних десятилетий, и уж точно первая звуковая работа в Метрополитен. Такие произведения, как инсталляция госпожи Кардифф, «открывают глаза людей на другие формы искусства, которые они не ожидали увидеть в Метрополитен, - говорит Энн Штраусс (Anne Strauss), куратор проекта. - И для нас это проще реализовать, чем, скажем, перформанс».
Мы встретились в верхнем Манхэттене, в часовне в стиле 12 века, относящейся к Cloisters – «монастырскому» подразделению Метрополитен, которое вот уже 75 лет как является домом средневекового искусства. Для произведения Кардифф 40 динамиков будут расставлены по кругу в этой часовне, каждый из них будет исполнять небольшую часть праздничного хорала Spem in Alium сочинения Томаса Таллиса (Thomas Tallis) около 1570 года. В своем произведении госпожа Кардифф смогла, взяв одно из самых грандиозных произведений западной музыки, приблизить его к уровню простого человека. Если вы вплотную приблизитесь к любой из колонок, то услышите, что каждый из голосов сам по себе такой хрупкий и растерянный - при том, что эффект от общего прослушивания произведения, когда Вы стоите в центре круга из 40 динамиков, контрастирующе грандиозен. Где бы не исполнялось «Песнопение в сорока частях», всегда один или два слушателя уходят в слезах.
Рынок уже обратил внимание на достижения саунд-арта. «Я уж было свыклась с мыслью, что никогда не смогу зарабатывать хоть какие-то деньги», - говорит госпожа Филипс. В действительности, дела у нее идут очень неплохо. Она продала все три экземпляра своей первой инсталляции в нью-йоркской галерее Тани Бонакдар (Tanya Bonakdar), куда ее пригласили выставляться в 2007 году. По информации директора галереи Этана Склара (Ethan Sklar), цена за одну из копий ее работы, которых также три, на выставке в Музее Современного Искусства составляет почти 150 тысяч долларов. Господин Склар поведал об интересе, который вызывают работы госпожи Филипс у «коллекционеров и организаций, заинтересованных в сильных и амбициозных работах».
К тому же, гораздо меньше головной боли - транспортировать музыку Филипс в виде информации на компакт-дисках, чем перевозить массивные скульптуры. При этом то, как она заполняет пространство звуком, просто впечатляет: «Вы можете обладать целым эпосом, который умещается у вас в коробочке».
Все же, это только первые шаги саунд-арта в маркетинге. Оба аукционных дома - Sotheby’s и Christie’s - говорят, что они не продали еще ни одной звуковой работы, тогда как известные видео-работы продаваться уже начали. Но у саунд-арта, который вроде бы «не от мира сего», появляются возможности усилить свою привлекательность.
«В этих работах есть поэзия и мимолетность, - говорит госпожа Лондон. - К тому же, саунд-арт еще не превратился в товар, что делает его доступнее для покупателя».
Возможно, саунд-арт бросается в объятия мэйнстрима отчасти затем, чтобы скрыть собственные проблемы: даже при том, что явление достигает определенных высот, оно в кризисе. Такие искушенные в искусстве фигуры, как госпожа Филипс и госпожа Кардиф, чьи работы со звуком нас интересуют больше всего, протестуют против идеи называть жанр их работ «саунд-артом». Они противостоят «старой гвардии», иногда включающей и молодых бойцов, которых называют школой «хрюка-щебета».
Связанные скорее с экспериментальной музыкой, нежели с изобразительным искусством, представители школы «хрюка-щебета» самозабвенно заинтересованы в странных гудениях и жужжаниях. Саунд-артист, теоретик и блогер Сэт Ким-Коэн (Seth Kim-Cohen) связывает их мастерство скорее с устройством уха, чем с саунд-артом в полном объеме.
В июне господин Ким-Коэн ворчал на экспозицию в Музее Современного Искусства за то, что они выставили несколько подобных работ, которые он описывает как звуковой эквивалент Оп-Арта (Op Art) - живописного движения, «которое не требует (или не заслуживает) серьезного критического отношения к нему», как он написал. «Разумеется, - говорит он в своем блоге, - если визуальный арт-мир сегодня хочет принять в свои объятия звук, это надо делать, сообразуясь с теми же критериями качества и степени охвата, каковые требуются от всех остальных медиа».
Калеб Келли (Caleb Kelly), исследователь, недавно опубликовавший книгу «Звук», содержащую подборку его эссе на данную тему, верит, что «Песнопения» госпожи Кардиф и другие подобные работы, например, вариации на тему голливудских саундтреков звезды шведского искусства Кристиана Марклея (Christian Marclay) - переживут свое время, тогда как саунд-артисты «хрюка-щебета» (госпожа Филипс называет их «пустозвонами») - скорее всего исчезнут, если так и будут ориентироваться на послевоенные инновации Джона Кейджа (John Cage).
Саунд-артисты любят акцентироваться на том, что можно закрыть глаза и не видеть ненавистную картину, но нельзя избавиться от шума, просто заткнув уши. Это придает им энергии, но одновременно ставит в опасное положение. Если хрюкотание и щебет не вызовут ничего, кроме раздражения - слушатели проголосуют ногами.
