Когда Вильнюс — не только столица

Председательство любой страны Центрально-Восточной Европы в ЕС — это больше, чем председательство. Это своего рода попытка продемонстрировать особо уставшим от расширения европейским коллегам, что решение о членстве этих стран в ЕС не было исторической оплошностью. Но это также и попытка  напомнить собственным гражданам, с чем они стояли на пороге вступления в ЕС, и что получили в результате «возвращения в Европу».

В Литве, начавшей в этом месяце  председательствовать в ЕС, ответственность момента ощущается особо. И не только потому, что Литва — первая из постсоветских стран получила возможность на шесть месяцев «порулить» ЕС (если, конечно, после принятия Лиссабонского договора процесс председательства корректно называть столь громко). Но еще и потому, что председательство Литвы в Евросоюзе почти совпадает с 10-летним юбилеем рекордного расширения ЕС за счет Центрально-Восточной Европы. Так что есть повод подвести некоторые итоги членства. Главный  итог прост — еще никогда в своей истории Литва не жила так хорошо и не чувствовала себя так безопасно, как сейчас. То бишь, будучи в Евросоюзе.

Конечно, есть и скептики. Бытует даже мнение, что если бы сейчас провели референдум о вступлении в ЕС, то уровень поддержки был бы несколько ниже, чем на момент реального вступления. Однако интересная деталь — даже те, кто не в восторге от литовского членства в ЕС, не могут четко сформулировать причину, почему они, собственно, против.

Еще бы: фонды Евросоюза составляют, грубо говоря, третью часть бюджета республики. Средняя зарплата даже после рекордного падения во время кризиса, когда в один момент ВВП республики рухнул на 15% (практически, как на Украине), и были введены меры жесткой экономии, составляет 600 евро. С момента вступления в ЕС республике было выделено почти 9 млрд евро, и, по словам евросоюзовских функционеров, Литва является  страной, эффективнее всех использующей деньги Евросоюза. Иностранные инвестиции с момента вступления увеличились практически в три раза. На конец прошлого года почти 80% из них составили инвестиции именно из стран ЕС. Это при том, что главным торговым партнером Литвы остается Россия (сторонники вступления нашей страны в Таможенный союз так любят вспоминать о России как о главном торговом партнере Украины, объясняя, почему нужно двигаться по пути именно евразийской, а не европейской интеграции)! Причем, в Литве, как и на Украине, лидерство России как главного торгового партнера — свидетельство, в первую очередь, энергетической зависимости. Но именно Литва в ближайшие годы может стать региональным примером избавления от слишком уж братских объятий «Газпрома», проводя реформы в рамках 3-го Энергетического пакета  (за отказ от него россияне уже предложили 20% скидки на газ) и активно занимаясь строительством терминала сжиженного газа. Терминал наполовину готов. Уже с 2015 г. литовские власти надеются удовлетворить с его помощью половину энергетических потребностей страны.

В целом же, в литовском обществе появилась некая расслабленность, присущая среднестатистической европейской стране, — без постоянного стресса, нескончаемого самодопроса, что будет завтра, и куда пойдет страна, когда сменится власть.

Однако, твердят в один голос мои собеседники в Вильнюсе, литовцы всегда найдут повод для недовольства. Например, некоторые фермеры все равно недовольны, что получают от ЕС субсидии ниже, чем их западноевропейские коллеги. Хотя раньше они и мечтать не могли о такой помощи.

Старшие люди жалуются, что много литовцев выехало из страны:  за последние 20 лет  — примерно пятая часть населения Литвы (в основном — в Ирландию и Англию). Их оппоненты говорят, что Литва всегда была страной эмигрантов. Но любопытно, что, несмотря на этот факт, именно литовцы (наряду с англичанами)  наиболее преданы своей национальной, а не европейской идентичности.

Дискуссию по поводу того, насколько литовцы стали большими европейцами после вхождения в ЕС, можно услышать и сегодня, несмотря на то, что в публичном дискурсе Литвы всегда подчеркивалось: мы не вступаем в ЕС, мы возвращаемся в Европу. Вот и  экс-президент Валдас Адамкус, дискутируя со мной на тему евроинтеграционных судеб региона в своем уютном кабинете под крышей президентского дворца в Вильнюсе,  уточняет: «Мы не стали европейцами, мы всегда ими были». Главное, что получила Литва в результате вступления в ЕС, по его мнению, — это возможность влиять на будущее Европы. Или, как более образно выразился  в специально изданном к литовскому председательству в ЕС журнале «Литва» главный переговорщик республики по вступлению в ЕС (или для литовцев  просто «Мистер Европа»)  Пятрас Ауштравичюс, «мы находимся не там, где раздают еду, а там, где ее готовят».

Литовские эксперты из Центра исследований Восточной Европы, тем не менее, доказывают: да, действительно, в плане принятия политических и экономических правил игры  — будь то демократическое управление или верховенство права — европейскость Литвы уже не вызывает сомнений. Однако в том, что касается успешного внедрения европейских  ценностей, таких как уважение к меньшинствам, толерантность, высокий уровень защиты окружающей среды, низкий уровень коррупции, межличностное доверие — здесь есть еще над чем поработать.

Так или иначе, история успеха постсоветской Литвы в Евросоюзе — важная иллюстрация к ее председательству в ЕС, кульминацией которого весьма символично должен стать Вильнюсский саммит других, менее удачливых в плане европеизации постсоветских стран — участников Восточного партнерства. Поэтому для них Вильнюс сегодня — не только столица председательствующей в ЕС страны, это символ, это некий рубеж или даже Рубикон.

Ну а гвоздем программы Вильнюсского саммита должна стать Украина, которая может подписать на нем Соглашение об ассоциации с Евросоюзом. Вероятность такого события мои собеседники в Вильнюсе на сегодняшний день оценивают в 70%.  Правда,  некоторые сразу уточняют:  «Ну, Тимошенко же сможет уехать на лечение за границу?».

Украина для Литвы — не только главная постсоветская страна, способная  придать Вильнюсскому саммиту статус если не исторического, то, в какой-то мере, поворотного события. Особенно в тот момент, когда в ЕС уже вполне четко осознали: Украина — это не Литва и не Польша, это страна с большим количеством людей и более длинным списком проблем. И тем более важен и ценен ее переход на другой, европейский, трек.

Подписание Соглашения об ассоциации способно обеспечить такой переход. И не только для Украины, но и в будущем для других стран региона. В частности, Молдовы и Грузии,  рассчитывающих на парафирование в Вильнюсе их соглашений об ассоциации. Правда, обеим праздник могут омрачить некоторые детали: молдовское соглашение может быть парафировано не полностью, а в грузинском  может огорчить преамбула, в которой, в отличие от украинского и молдовского документов, будет уж очень размыто сказано о европейской идентичности этой страны.
То, насколько органично для литовцев Украина вписывается в концепцию объединенной Европы, наиболее ярко показал посол Литвы при ЕС Раймундас Кароблис, заметив, что в Европе нет лучшего символа евроинтеграции, чем замок в Луцке. Именно  там шесть веков назад состоялся первый настоящий европейский саммит, в котором приняли участие более десяти лидеров самых влиятельных европейских стран, пытавшихся найти общий язык не путем войны, а путем мирных переговоров.

Правда, сама Литва после прихода к власти президента Далии Грибаускайте  всячески старалась  переместить фокус с «бедных родственников» на Востоке — Беларуси и Украины — на богатых соседей на Севере — скандинавские страны. Не без помощи Вильнюса был даже создан формат неформальных консультаций трех балтийских стран  плюс трех стран Северной Европы перед каждым саммитом ЕС — своеобразная сверка часов и выработка общей позиции. Главные промоутеры идеи Ежи Гедройца о ключевом значении треугольника Литва—Украина—Беларусь для стабильности в регионе несколько отошли в литовской столице на второй план, несмотря на все объяснения, что основная добавочная стоимость Литвы в Евросоюзе состоит как раз в ее понимании и знании того, как вести дела с Украиной и Беларусью.

Понятно, что во время председательства в ЕС фокус снова придется сместить на  «бедных родственников». И если в коммуникации с Украиной серьезную конкуренцию Литве составляет Польша, то в диалоге с Беларусью лучшего коммуникатора, чем Литва, сегодня точно нет. Согласитесь, не каждый президент евросоюзовской страны найдет о чем поговорить (причем, без перевода) с Лукашенко на протяжении трех с половиной часов. И не каждая евросоюзовская страна сообразила воспользоваться сложившейся политической и экономической конъюнктурой вокруг Беларуси, чтобы быстренько организовать очень грамотное продвижение своего бизнеса в Белрусь. Один литовский бизнесмен, сравнивая по моей просьбе условия работы на Украине и Беларуси, сказал, что вотчина «бацьки» для многих его коллег все же важнее, поскольку там понятнее правила игры: один раз договорился, с кем надо — и нет необходимости затем постоянно думать, какой сюрприз тебе могут приготовить завтра, кто следующий потребует взятку или аккуратно посоветует поделиться по-братски.

Одна из задач литовского председательства в ЕС —  не повторить  опыт Варшавского саммита Восточного партнерства, когда из Минска для участия в саммите никто не приехал. Самый оптимальный вариант, считают в Вильнюсе, пойти по сценарию саммита Восточного партнерства в Праге. Тогда, напомню, министр иностранных дел  Чехии Карл Шварценберг передал приглашение Лукашенко, но при этом красиво объяснил, что приглашается страна и Александр Григорьевич лично — не самый лучший ее представитель, учитывая известный набор факторов. Таким образом, и эго Лукашенко можно удовлетворить (мол, все-таки пригласили лично его), и участие высокопоставленного представителя из Минска реально обеспечить. 

Тем более что и белорусы сегодня не скрывают своего настроя на примирение с ЕС с помощью именно литовского посредничества. Это ясно дал понять белорусский премьер Мясникович во время своего визита в Литву пару месяцев назад: «Полагаем, что в период председательства Литвы в Евросоюзе мы просто обязаны... серьезно продвинуться по пути нормализации белорусско-европейских отношений«. Да и Лукашенко недавно  вдруг вспомнил, что Беларусь — это часть Европы, даже окрестил ее географическим центром. Ну и резюмировал при этом: «Мы хотим быть в нормальных отношениях с европейцами».

Так или иначе, Вильнюс является ближайшей столицей Евросоюза как для Минска, так и для Киева. Более того, как правильно подметил посол Литвы на Украине Петрас Вайтекунас, расстояние между Вильнюсом и Киевом такое же, как между Киевом и Донецком.  Не знаю, как у Минска, но у Киева во время председательства Литвы в Евросоюзе есть прекрасная возможность оправдать эту близость не только в географическом смысле, но и в политическом.