В тот день атмосфера, царившая в Вашингтоне, была смесью надежды и воодушевления. Мне кажется, что все, кто принимал участие в этом марше, ощущали в себе новую силу. Мы все чувствовали, что цели, которые мы преследовали, были благородными, и то, чего мы добивались, было достижимо. Казалось, мы стали свидетелями совершенно новой эпохи, ренессанса надежды и активизма. Это по-настоящему вдохновляло.
Но все это произошло не за один день: этому маршу предшествовало множество недель и месяцев борьбы. Будучи активистом, выступавшим за гражданские права, я часто беседовал с Робертом Кеннеди, который тогда очень волновался, потому что слишком много слушал Эдгара Гувера (Edgar Hoover) и ФБР, голоса правых белых американцев и прессы, ожидавших от нас только дурного и предсказывающих невероятный всплеск насилия. Мы убеждали Кеннеди, что наше движение будет добиваться строго определенных целей, что мы не станем прибегать к насилию, и он очень хотел нам верить, но наши противники имели на него слишком сильное влияние. Город окружила полиция, а военные только и ждали сигнала.
Это был славный день. У нас были большие надежды, и все они оправдались. Я помню оратора, который выступал перед доктором Кингом – решительного молодого человека по имени Джон Льюис (John Lewis) из Координационного студенческого комитета по борьбе с насилием (Student Nonviolent Coordinating Committee). Он очень откровенно говорил об американских лидерах, хотя ближе к концу своей речи он несколько смягчил тон выступления, когда несколько активистов попросили его об этом. Это была очень хорошая речь. Прежде чем слово взял доктор Кинг, мы услышали еще несколько воодушевляющих речей, а еще там были песни и музыка.
Разумеется, главным событием этого дня стала речь «У меня есть мечта». Она считается одной из величайших речей в истории Америки. Ее содержание меня нисколько не удивило, потому что мы вместе работали над ее написанием и эти идеи были нам очень близки, однако мы совершенно не были готовы к тому, как доктор Кинг ее произнесет. Мы ясно видели перед собой те образы, о которых он говорил в своей речи, а ее язык завораживал.
Однако я должен сказать об этой речи кое-что еще, что я всегда говорю, когда читаю лекции о докторе Кинге студентам по всей Америке. Я говорю им: вы должны тщательно изучить всю речь, потому что текст до слов «У меня есть мечта» представляет собой отражение того, к чему он стремится. Подробности и страстность борьбы раскрываются именно в тех абзацах, которые предшествуют знаменитой фразе.
Тот дух, который доктор Кинг старался возродить в людях, был истинно американским духом, точно так же, как и его борьба. И в этой борьбе меня особенно вдохновляло то, что слова доктора Кинга придавали силы именно простым людям, которые, наконец, осознали свои собственные возможности.
Мои политические взгляды уже сформировались к тому моменту, когда я впервые встретился с доктором Кингом. Я уже вел довольно активную борьбу за гражданские права людей. Я пришел к нему с определенными ожиданиями, и он их полностью оправдал. Как и многие другие чернокожие мужчины моего поколения, я успел пережить два чрезвычайно важных момента американской истории: я родился в период Великой депрессии и сражался за Америку против нацистов во Второй мировой войне.
Однако после войны я вернулся на родину, где чернокожим американцам было отказано в их базовых гражданских правах – это была так называемая демократия, в которой политическое зло не переставало нас унижать. Тогда мы оглянулись и увидели Англию, Бельгию и Францию, великих колонизаторов, которые отчаянно цеплялись за свои колонии даже после окончания Второй мировой войны. Я до сих пор уверен, что именно этот опыт лег в основу начала борьбы за гражданские права в Америке. Мы должны были рискнуть и вступить в борьбу с этой несправедливостью и злом.
Доктор Кинг оставил после себя великое наследие, однако, к моему огромному сожалению, им пренебрегают в американских школах. Его просто не изучают. Почему? Потому что реакционная Америка до сих пор пытается отрицать те надежды и достижения. Наше наследие подвергается жестоким нападкам со стороны законодателей, Конгресса, судов и судей, которые хотят оставить нашу борьбу в прошлом и одновременно подорвать основы современной борьбы.
Именно поэтому в своих выступлениях я иногда говорю, что мы должны прекратить обожествлять доктора Кинга и взглянуть на него как на простого человека, который вдохновил себя и других людей на борьбу за гражданские права. Обратите внимание на детали: на его стратегию, речи, интеллект и мышление. Только тогда вы сможете понять, как этот простой человек нашел в себе силы, чтобы открыть себя заново. Кем был Мартин Лютер Кинг до того, как он стал доктором Мартином Лютером Кингом? Ведь он пережил те же самые трудности и лишения, какие испытали на себе многие его последователи. У него были те же страхи и надежды, тревоги и ожидания. Обожествлять его – значит, в некоторой степени умалять его достижения. Поэтому я бы не советовал этого делать и настаивал бы на переоценке его достижений, которые, несомненно, были достижениями наивысшего порядка.
Одним из моих самых ярких воспоминаний о том дне стало то, чего мне, вероятнее всего, больше никогда не придется испытать: это была гигантская волна людей, уходящих домой с чувством удовлетворения и надежды. Это была Америка в лучшем своем виде. И у меня нет никаких сомнений в том, что мы сможем ее вернуть, если приложим к этому усилия. Нам нужны лидеры, ораторы и женщины, которым мы сможем верить, а не та компромиссная форма руководства, которая цинично защищает власть избранных в ущерб большинства.
Перед нами сейчас стоит новая и гораздо более сложная проблема. Частью этой дилеммы является то, что мы, американцы, смогли убедить себя поверить в благородство, которое Америка якобы представляет. Однако правда заключается в том, что сейчас мы, скорее, подлецы, чем праведники. Пока мы не в состоянии этого признать. Чернокожие люди до сих пор несут на себе тяжесть этой подлости, однако сегодня призма, сквозь которую мы должны рассматривать нашу борьбу, это не только раса: это пол, экономика, права человека, формирование мощной элиты и популистских движений правого крыла, которые стремятся подорвать основы американской демократии и навязать свою версию великой Америки.
Сейчас на горизонте показались первые лучи новой борьбы. Терпению людей снова пришел конец. Американцы обратили свои взгляды на тех, кто упорно работает над тем, чтобы удержать Америку на этой ступени агрессии, враждебности и одержимости статусом номера один в мире. Меня поражает жестокость Америки, американской политики и общества. Но направление ветра меняется. Судя по моему опыту, когда терпению людей приходит конец, активизм начинает набирать обороты, и благодаря активизму наступают перемены.
Я чувствую, что этот дух уже витает в воздухе, когда читаю лекции в колледжах Америки, куда теперь меня стали приглашать гораздо чаще. Молодые люди ждут перемен. В них я вижу оптимизм и надежды, которые пока они не могут четко выразить. Но рано или поздно они их выразят, потому что должны. И это тоже наследие доктора Кинга
