Саммит G20 и сирийский кризис

Как саммит G20 в России повлиял на перспективы решения сирийского конфликта? Каковы цели военной операции в Сирии, планируемой США? Повлияет ли эта операция на внутреннюю и внешнюю политику Белоруссии?

Над этими вопросами в программе «Пражский акцент» рассуждают обозреватель радио Валерий Карбалевич и доцент Московского государственного института международных отношений Кирилл Коктыш. Ведущий – Юрий Дракохруст.
 
«Большая двадцатка»: раскол или изоляция?
 
Дракохруст: Сирийский вопрос хотя и не был в повестке дня саммита «большой двадцатки» в России, однако фактически стал на нем центральным. Редко бывает, чтобы накануне важного события мирового масштаба лидеры ключевых стран мира встретились на одной площадке и смогли сформулировать свое отношение к этому событию. Пожалуй, только сформулировать, ведь руководители 20 стран, которые два дня заседали под Санкт-Петербургом, ни к какому согласию не пришли. Чуть ли не наоборот - когда пару дней назад Владимир Путин говорил о гипотетической возможности одобрения Россией операции в Сирии, то во время саммита заявил, что удар без санкции Совета безопасности ООН будет агрессией, а после саммита - что Россия будет продолжать сотрудничество с Асадом, в том числе и в военной области даже в случае проведения операции против сирийского режима.  Можно ли сказать, что мир, и в частности, «двадцатка» раскололись по вопросу военной операции в Сирии? Или кто-то со своей позицией оказался в изоляции? А если это раскол, то почему? Много написано о мотивах и интересах России в этом вопросе. Но не одна Россия выступает против. С другой стороны, те, кто за – не являются сателлитами США, единства в этом вопросе нет и среди союзников Соединенных Штатов. Почему?

Карбалевич: Безусловно, это раскол. Гуманитарная интервенция - это такой деликатный вопрос, который всегда вызывал раскол - что во время югославской войны 1999 года, что во время иракской войны 2003 года. Да и операция в Ливии лишь в начале была поддержана всеми великими державами, а потом снова произошел раскол. Ведь каждое государство примеряет ситуацию на себя. Вдруг случится какой-то внутренний конфликт , а великие державы вмешаются .  В общем 20-ти государствам сложно найти консенсус. Вот когда в 1990 году существовала конструкция G-7, то договориться было относительно легко. Ведь там заседали страны хотя и с разными геополитическими интересами, но однотипные в плане экономических и политических систем, с одинаковыми ценностями. Это были страны Запада не в географическом, а в политическом смысле. Сегодня нет единства и среди Запада. Кстати, хотел бы обратить внимание, что именно для подобных ситуаций существует такая организация, как НАТО. Но США не задействуют НАТО, так как и там нет единства по этому вопросу, как и 10 лет назад во время иракской войны. Да и в военной операции в Ливии НАТО как организация не участвовала. Это важный момент, поскольку белорусская пропаганда много лет рисует НАТО как страшного зверя, главную угрозу. А тут выясняется, что этот альянс скорее «бумажный тигр».

Дракохруст: Кирилл, а какими видятся мотивы сторон вам? Валерий сказал, что каждый примеряет на себя. Но среди тех стран, выступивших на саммите 20-ки против - Индия, Бразилия, Аргентина. Что им на себя примерять? И вообще, там получился такой континуум: с одной стороны Россия и Китай, которые категорически против, с другой - США, по крайней мере, такая позиция на уровне президента, но есть, например, Великобритания, которая на уровне премьера за, но парламент там проголосовал против. Есть страны, как Италия, которая говорит: да, мы за операцию, но только под эгидой Совета безопасности ООН. А Германия говорит: Асад виноват, но надо его привлечь к Международному уголовному суду. Чем можно объяснить разброс мнений, континуум мнений, оценок, позиций?

Коктыш: Это как раз довольно понятно. Первая мотивация США - это традиционно экономическая мотивация, ведь любая война - это опять бюджетные расходы, это корпорации, работающие на войну и на этом хорошо зарабатывающие. И это будет тот импульс, который будет способствовать американской экономике, переживающей сейчас не лучшие экономические времена. Как писал бывший госсекретарь Дин Ачасан, была экономическая катастрофа, но случилось война в Корее и спасла нас. С тех пор мало что изменилось, механизмы примерно те же. Мотивация России, мотивация Китая, она тоже понятна, ведь от международного права после таких операций ничего не останется. Вина Асада не доказана, так как на самом деле, исходя из военной логики, применять химическое оружие, когда ты наступаешь - это безумие, потому что на загрязненных территориях завтра окажется твоя армия. Очевидно, что химическую атаку провела оппозиция. Поэтому Россия и Китай защищают международное право. Что касается Европы , то у нее третья мотивация. Очевидно, что если и в Сирии будет развиваться «арабская весна», то исламистские режимы возникнут практически по всей территории бывшего халифата. А это значит, что останется только один шаг для того, чтобы вновь, спустя 10 веков, возродить тот Халифат, о котором мечтают Саудовская Аравия и Катар - кстати, наиболее активные лоббисты военной операции в Сирии. Но тогда Европа может получить исламско-христианское противостояние в новом издании, совсем нежелательное, учитывая количество мусульманского населения в Европе. Поэтому понятна реакция и Германии, и Италии, и британского парламента.

Дракохруст: Валерий, вы согласны с трактовкой Кирилла мотивов сторон? Кстати, трактовкой очень похожей на российскую официальную трактовку, мол, Китай и Россия стоят на страже международного права, а американский империализм под давлением своих денежных мешков начинает войну.

Карбалевич: Нет, не согласен. Я считаю, что сейчас США переживает период бюджетного кризиса, а любая война - это новые затраты, поэтому скорее это невыгодная для США война. США просто поражены тем, что едва ли не впервые после Второй мировой войны произошло применение химического оружия. Трудно вспомнить подобные прецеденты, разве что в ирано-иракской войне 80-х годов, там химическое оружие применялось.

Дракохруст: Была операция «Анфал» Саддама Хусейна против своего же населения, когда он применял химическое оружие.

Карбалевич: В любом случае это довольно опасный прецедент. США, как страна, взявшая на себя функцию международного полицейского, должна на это как-то реагировать. Вопрос, кто применил химическое оружие, действительно довольно спорный, но до сих пор известно, что химическое оружие было только у правительства Сирии. Представить, что химическое оружие оказалось в повстанцев, у противников Асада очень трудно, поэтому я больше доверяю информации разведки США о том, что все-таки Асад ее использовал. Из появившейся информации можно предположить, что химическое оружие было применено может даже и без санкции высшего руководства - какие-то правительственные подразделения вышли из-под контроля.
 
Как США планируют воевать в Сирии?
 
Дракохруст: Может ли пролить свет на то, кто же использовал химическое оружие в предместьях Дамаска, заключение экспертов ООН? Или отношение будет определяться формулой «веришь - не веришь». А еще точнее - хочешь верь, хочешь не верь?

Коктыш: По тем пунктам доклада, которые уже оказались в СМИ, очевидно, что однозначного ответа не будет. Но, во-первых, анализ показал, что примененное химическое оружие было сделано в кустарных условиях. Это значит, что оппозиция как раз смогла это сделать. Во-вторых, в британских СМИ произошла утечка информации о том, что с британской территории около 300 хозяйствующих субъектов Сирии получили вещества, которые могли иметь двойное использование. Как раз эмбарго на поставку этих вещей двойного назначения было снято за последние 3-4 месяца перед этой химической атакой. Так что очевидно, что этот доклад будет содержать все эти пункты и, конечно, однозначного ответа он не даст. Невозможно сказать, что это сделали повстанцы, вряд ли будут найдены доказательства этого, но также не будет доказательств, что это сделала армия Асада, тем более, что у Асада для этого не было никакой ни стратегической, ни военной выгоды. Что касается бюджетного кризиса в США, то это, разумеется, это трудная проблема, но на войне деньги теряет государство, а зарабатывают корпорации. Так что война была и останется очень выгодным бизнесом.

Дракохруст: Почему план американской операции в Сирии во многом отличается от предыдущих - в Косово, в Ираке и в Афганистане? США накладывают много всяких ограничений: и боевых действий на земле не будет, и срок жестко ограничен. Разве так ведут войну? И это вообще не война? Но если операция начнется, не заставит ли ситуация вести просто войну, как вели их люди тысячи лет?

Коктыш: 1-го сентября были сообщения, что Сирия сбила 3 ракеты - это значит, что сирийская противовоздушная оборона находится в довольно боеспособном состоянии, и потери могут быть велики. Со стороны Барака Обамы как раз естественно укрепиться поддержкой Конгресса, ведь если потери будут переходить за ту грань, за которой они становятся неприемлемыми для американского общества, то надо, чтобы за это отвечали все, а не один президент, который сейчас находится на минимуме своей популярности. Ввязываться в конфликт, результат которого не очевиден - очень тяжело. Во-вторых, ограниченность по срокам, ограниченность ударов как раз свидетельствует о том, что кризис экономический, а не военный. Это не война Обамы, а война прежде всего ближневосточных союзников США, прежде всего Катара и Саудовской Аравии, которые об этом открыто говорят и предлагают даже финансировать эту операцию. Обстоятельствами Обама подталкивается к жестким решениям, он хочет продемонстрировать характер, но ситуация этому не очень способствует. Если будут сбиты 3-4 самолеты США, то это вызовет возмущение у населения США и будет считаться очень высоким уровнем потерь.

Дракохруст: Валерий, как вы думаете, почему формат этой операции существенно отличается от того, что было в Косово, в Афганистане? Почему США сознательно ведут такую ​​»полувойну»? Как бы вы объяснили процедуру принятия решения по этой военной операции?

Карбалевич: Пару слов по предыдущему вопросу. Проблема в том, что в функции экспертов ООН не входит ответ на вопрос, кто применил химическое оружие. Они должны доказать только сам факт применения химического оружия или отвергнуть его. Но сам факт применения этого оружия не опровергает никто, даже правительство Сирии. Спор идет только о том, кто его применил. Поэтому вряд ли заключение экспертов ООН как-то повлияет на решение о военной операции против сирийского режима.
То, что собираются делать США, скорее напоминает точечный удар США по Ливии в 1986 году во время президентства Рейгана. Почему? Ведь сейчас США переживает постиракский или постафганский синдром. Война в Ираке создала больше проблем для США, чем решила. Обама шел на президентские выборы с критикой политики Буша в Ираке, обещал вывести войска из Ирака и Афганистана. К тому же Обама - лауреат Нобелевской премии мира. И теперь он в некотором смысле разрушает свой ​​прежний имидж. Поэтому Обама и планирует очень ограниченную операцию, чтобы не втянуться в войну и не повторить ситуацию Ирака или Афганистана, так как это непопулярно в США. Продолжение операции будет зависеть от того, как ответит Сирия. Если Сирия ответит ракетными ударами по американским авианосцам, тогда США придется вести более серьезную войну.
 
Локальная операция или ящик Пандоры?
 
Дракохруст: Какие возможные международные последствия планируемой операции в Сирии? Слова Путина о продолжении военного сотрудничества с Дамаском Асада прозвучали довольно зловеще. Барак Обама на пресс-конференции сказал, что характер отношений США с Россией и КНР исключает возможность военного конфликта между ними. Но показательно, что об этом пришлось говорить. Так какие международные последствия вызовет, или может вызвать военный удар по Сирии? Это будет локальная операция или она откроет ящик Пандоры, по крайней мере, в регионе?

Карбалевич: Я все же надеюсь, что полномасштабной войны не будет. Я напомню, что президент Ирана уже не Ахмадинежад. Так что я полагаю, что будет локальный конфликт вроде ливийского. Раскол по сирийскому вопросу проходит и среди стран Европы, и среди мусульманских стран. Все это означает, что сегодня преобладает тенденция к многополярному миру, за что, кстати, давно борется белорусский режим. Но не факт, что это будет лучше для мира, ибо если нет международного полицейского, то некому бороться даже с сомалийскими пиратами. Полагаю, что война приведет к обострению напряженности между США и Россией. Антиамериканская волна в России, возможно, поднимет рейтинг Путина.

Дракохруст: Кирилл, ваш прогноз, какие последствия этой войны?

Коктыш: Если восстановиться Халифат, замкнется большая мусульманская дуга, то на самом деле мы получим неожиданные результаты. Сейчас в исламском мире нет одноголосья, ведь сейчас исламский мир - это и шииты, и сунниты, и суфии. Сегодняшние лидерство суннитов, оказавшихся с нефтью, как раз неестественное для исламского мира, потому что все время они были на вторых или третьих ролях. Сегодняшнее доминирование суннитов - это то же самое, если бы, например, завтра народы российского Севера начали бы учить коренные народы России, что такое православие и как его нужно интерпретировать. Раскол в исламском мире очевиден, и он идет по линии между суннитами и шиитами. Это запрограммированный раскол. Если произойдет восстановление халифата, то это может иметь самые неожиданные последствия для Европы, особенно, если учитывать, что в Европе находится именно суннитское арабское население, а не шиитское.

Дракохруст: Кирилл, я задал вопрос о последствиях операции в Сирии. Вы считаете, что прямым следствием этого будет создание халифата?

Коктыш: Такую цель перед собой ставят Катар и Саудовская Аравия. Они довольно уверенно движутся к этой цели. Очевидно, со стороны США, на мой взгляд, планирование операции очень похожее на «Бурю в пустыне» 1990 года. Та операция ставила целью не свержение Хусейна, а освобождение нефтяных месторождений Кувейта и эта цель была достигнута. Тогда операция также была ограничена по времени. Сейчас мы не можем сказать, насколько мощная сирийская противовоздушная оборона, но есть предположения, что для американцев могут быть определенные сюрпризы. Конечно, это может превратиться в затяжной конфликт, когда США понесут убытки и на следующем шаге будут вынуждены стараться нанести удар в ответ и так далее по нарастающей. Эскалация конфликта - это вовсе не исключенная возможность. Иран также может вписаться в конфликт. И смена высшей власти в Тегеране здесь ни на что не влияет, так как Иран всегда исходит из коренных интересов своей страны, а не ситуационных, связанных с первым лицом. Иран хочет сохранить свое влияние в шиитском мире и не допустить, чтобы этот шиитский мир понес новые потери. До сих пор на Ближнем Востоке доминировали суннитские страны, но Сирия - это страна, которая де-факто находится под управлением шиитов. Алавиты - это одна из ветвей шиизма. Так что иранское вмешательство в конфликт очень вероятно.

Дракохруст: Война, даже ограниченная, порождает множество последствий. Например, превращение Белоруссии в нефтяной оффшор, преодоление кризисных явлений в экономике начала нулевых произошло не в последнюю очередь и благодаря росту мировых цен на нефть, порожденного войной в Ираке. Какие последствия для Белоруссии может иметь война в Сирии?

Коктыш: В экономической области совсем все неочевидно. Возможно, будет шанс получить что-то от России. Нынешний белорусско-российский конфликт также имеет шанс закончиться на белорусских условиях.

Дракохруст: Вы имеете в виду калийный конфликт?

Коктыш: Да. Сейчас Белоруссия давит, и если у России появится более существенная проблема с Сирией, то на эту проблему с Белоруссией она закроет глаза. Это очевидно, что российская власть не станет связывать свою судьбу с судьбой отдельной российской компании. Возможно, эта проблема будет решена не совсем на белорусских условиях, но и не на тех условиях, которые предлагались «Уралкалием» в самом начале конфликта. Что касается политических последствий, то их очень трудно прогнозировать. Если это будут локальные удары, как рассчитывают США, без всяких последствий, то это и будет проходящий эпизод. Но, если будут более существенные последствия, если США понесут потери, если начнет меняться геополитическая расстановка сил, то, конечно, возникнет эффект «мутной воды», в которой могут быть самые разные варианты развития ситуации.
Сейчас трудно прогнозировать, как маленькая Белоруссия сможет в ней играть. Белорусская игра - игра между больших игроков. Возможно, будет «мутная вода», в которой можно будет что-то выиграть или потерять.

Дракохруст: Валерий, вы тоже считаете, что это будет одна «мутная вода» и нельзя ничего определенного сказать, по крайней мере можно сказать ту вещь, которую Кирилл, в принципе, и назвал: что эта военная операция породит еще более жесткое противостояние между Россией и Западом, в первую очередь с США? А опыт показывает, что если Москва ссорится с Западом - это самые благоприятные условия для Лукашенко. Можно ли сделать такой прогноз уже сейчас?

Карбалевич: Да. Кирилл сказал, что если США понесут большие потери, они втянуться в полномасштабную войну. Но, на мой взгляд, чем больше потери понесут Соединенные Штаты, тем меньше вероятность эскалация конфликта.

Перевод: Светлана Тиванова.