Забытая доктрина

Колин Пауэлл 35 лет провел в армии США. Бывший Советник по национальной безопасности, Председатель Объединенного комитета начальников штабов и Госсекретарь США хорошо понимал порученное ему дело. Именно поэтому доктрина Пауэлла актуальна и сегодня, да кто ж ее в обамовской администрации помнит. Возможно в Израиле ее знают гораздо лучше.

Пауэлл считал, что вооруженные силы должны применяться только тогда, когда затронуты коренные жизненные интересы страны и другого выхода нет.

Здесь важно понять, что же является коренными жизненными интересами страны. Для Израиля, к примеру, в свое время это были уничтожение иракского и сирийского реакторов, сегодня – иранская ядерная программа. А для США? В принципе, в США существуют и борются между собой две концепции: одна говорит, что у США есть великая миссия быть арбитром и главным разводящим повсюду, где творится какая-либо несправедливость и нарушение прав человека, а вторая – что и дома есть много дел поважнее. Какое мнение возобладает? А то, какое будут демонстрировать в экране телевизора, в котором сегодня и идут войны. А поскольку в США не «управляемая» или «не в полной мере управляемая» демократия, то в любом случае картинка будет неприятной для Обамы. Не ударить – продемонстрировать пустословие, окончательно уронить престиж мощнейшей державы, ударить – гарантированно увидеть картинку несчастных, ни в чем не повинных жертв американского удара и торжествующих джихадистов.

Пауэлл утверждает, что войска следует применять массированно, обеспечив максимальное, подавляющее превосходство над противником, и если уж решили применить вооруженные силы, то делать это надо с четким намерением победить.

Стремление пострелять, чтобы преподать урок, никак в эту концепцию не вписывается. В словах Обамы нет и попытки придать применению вооруженных сил даже видимости такого намерения. Тогда что? Попугать? Но между попугать и сделать – дистанция  огромно размера. Вот здесь мы переходим к следующему положению Доктрины.

Перед армией должна стоять задача, достижимая военным путем. Президент Обама сказал, что необходимо наказать режим Асада, но что это означает в терминах постановки задачи военным? К сожалению, это понять совершенно невозможно. 20 «Томагавков» - это уже «наказали» или еще нет? Эта военная операция, как и любая другая, должна иметь цель, достигнув которую можно считать операцию успешной. Намерение «наказать» режим абсолютно бессмысленно с военной точки зрения, как и намерение силами армии «создать демократию». Нельзя ставить армии задачу установить демократию или нечто подобное, это не задача армии!

Как ударить по одной воюющей стороне и не оказаться союзником другой, в данном случае – «Аль-Каиды»? Ударить и по ним тоже? В принципе – хорошая идея, но Обама не взял ее на вооружение. Как в терминах «наказать режим» можно будет утверждать, что цель военной кампании достигнута?

Более реально, что заявленные в скором будущем  ракетные удары без ясной, видимой цели при любом исходе бомбардировок просто нанесут очередной удар имиджу США. Военная операция не должна создавать проблем больше, чем призвана разрешить, но при такой постановке задач армии, какую мы наблюдаем, иначе не бывает.

В заключение Пауэлл писал о необходимости четко определенной стратегии выхода. Хорошо работала стратегия выхода после подписания акта о капитуляции Японии на борту линкора «Миссури». Но возможна ли реальная стратегия выхода из Сирии, когда со стратегией входа сплошное всеобщее непонимание?! В качестве угроз США и их союзникам в регионе названо химическое оружие Асада. Решить эту проблему удаленно «томагавками» нельзя, то есть угроза как была, так и останется. Придумать стратегию выхода, не ликвидировав угрозу – задача не новая (есть опыт Вьетнама, Афганистана, Ирака), только провальная.

Теодор Рузвельт (Teddy Roosevelt) однажды сказал: «Когда ты принимаешь решение, лучшее, что можно сделать – это принять правильное решение, хуже – принять неправильное решение, но самый провальный вариант – не принять решения вообще».

Главнокомандующий вооруженными силами США заявил: «Я принял решение!», - а  потом сказал, что ему нужно одобрение Конгресса. Странная ситуация. Нормальная – наоборот. Проводятся все консультации, согласования, одобрения от всех, кого нужно, а потом Главнокомандующий говорит, что принял решение. Может ли быть, что Президент США не знает разницы между понятиями «решение» и «мнение»?

Обама дал Асаду прекрасную возможность передислоцировать свои силы, упрятать под землю все, что можно, приготовиться к атаке, как следует, и держит паузу. Чем больше пауза, тем бессмысленнее дальнейшие действия. 

Америка далеко, и вполне может вернуться к первому тезису Пауэлла, сказав, что в сирийском вопросе не затронуты коренные жизненные интересы США, и пусть сирийцы сами решают свои внутренние проблемы. Примерно такую позицию заняли многие союзники США, к примеру, Англия.

Так нужно наносить удар по Асаду или нет?

Вполне возможно с помощью авиационных ударов вынудить Асада дать гарантии, что химическое орудие не будет применяться впредь, например, в виде вывоза этого оружия в третью страну для утилизации. Появляется критерий. Согласился Асад сдать химическое оружие – операция завершается, не согласился – бьем чувствительнее. Но как этого добиться, заранее сообщая «городу и миру» об ограничениях операции?

Положительное значение удара по Асаду скорее всего в том, что это подорвет региональное влияние Ирана. Выйти с открытым забралом против США Иран не может, а не помочь ближайшему союзнику – тут восточной витиеватости выражений может оказаться недостаточно, нужно будет что-то предпринимать. Сирия - важнейший союзник Ирана, ее выживание в интересах национальной безопасности Тегерана. Иран может попытаться отомстить косвенно, подтолкнув к действиям «Хизбаллу», и, естественно, напасть не на США, а на Израиль. Основным фактором устрашения является то, что против массовой ракетной атаки израильская ПРО не устоит.

Но это не совсем так, вернее совсем не так. Для массовой ракетной атаки недостаточно ракет на складах, они должны находиться на пусковых установках на огневой позиции. Ни для кого не секрет, что территория Ливана, откуда возможна предполагаемая атака находится под непрерывным наблюдением. Для того, чтобы уничтожить эти ракеты нужна политическая воля, способность вовремя нанести мощный удар. Складывается впечатление, что сегодня в мире кроме Израиля на это уже никто не способен. 

Итак, почти гамлетовский вопрос: «Бить или не бить»?

Бить нужно. По террористической оси «Тегеран-Дамасск-»Хизбалла» сегодня нужно бить в слабейшем звене - в Сирии. Если США нанесут реальный удар, то это вернет им почти утраченные позиции региональной действующей силы, повысит рейтинг доверия к американскому союзнику. Важнейшим в этом ударе по Сирии может оказаться то, что Иран поймет, что угрозы США по поводу его ядерной программы не являются блефом, и начнет более реально подходить к предъявленным ему требованиям. Естественно, что нанесение удара очень серьезно ослабит «Хизбаллу», а ХАМАС, потерявший опору в Катаре и Египте, вообще сойдет со сцены.

Конечно, гражданскую войну в Сирии нужно закончить. Проблема в том, что гражданские войны не заканчиваются за столом переговоров. Какая-то из сторон должна одержать верх, а как этот «верх» будет выглядеть, зависит от цивилизованности. Тут широкий выбор возможностей, от полной и безоговорочной капитуляции, до полного уничтожения противной стороны.

В одном из телевизионных интервью у Гарольда Ханта (H.L. Hunt, человек, который к моменту своей смерти в 1974г. вырос из обанкротившегося в 30х гг. фермера до мультимиллиардера) спросили, какой совет он может дать людям, которые хотят быть финансово успешными. Он ответил, что необходимы только две вещи. Во-первых, нужно точно решить, чего вы хотите достичь. Большинство людей никогда не делают этого за всю свою жизнь. Во-вторых, вы должны определить, какую цену придется заплатить, чтобы получить желаемое, а затем принять решение заплатить эту цену.

Решением могло бы быть запрещение любых боевых действий, кто бы их не вел, ну, в общем-то, для чего и создавалось ООН. К сожалению, такое решение ООН сегодня не реально. За мир в Сирии, если она сохранится, придется заплатить дорогую цену.