Вопросы, на которые Папы ответов не дают

В конце этой недели не произошло ничего нового ни в политике, ни в экономике. Только Ренци и его противники продолжают полемику, но, с моей точки зрения, они занимаются бесполезным повторением старых аргументов. Тревожные новости приходят из Египта и с Ближнего Востока. Их освещают наши журналисты и комментаторы, которые хорошо знают историю вопроса.

Поэтому более всего меня занимает первая подписанная Папой Франциском энциклика Lumen Fidei («Свет веры»). Эта тема очень важна, потому что затрагивает центральный вопрос христианской доктрины: что такое вера, как она возникла, как ее воспринимают верующие, какие чувства она вызывает у людей, не являющихся христианами, как она объясняет существование человечества и как она отвечает на вопросы, которые каждый из нас ставит перед собой и большей частью не находит на них ответа, вопросы о том, кто мы, откуда пришли и куда идем.

Такова тема энциклики, и почти каждый Папа размышлял над этими вопросами во время своего понтификата, особенно в XIX веке и до сих пор, когда современное развитие мира поставило под вопрос концепцию абсолютной истины. Существует ли единственная истина, или их столько, сколько вырабатывает разум индивидуумов?

Католическая церковь не могла обойти своим вниманием этот вопрос фундаментальной важности, который смыкается с концепцией свободы, лежащей в основе современной европейской цивилизации. Отсюда и огромное значение энциклики.

Интересно, что Второй Ватиканский собор не рассматривал вопрос веры. Предлагалось просто начать диалог между церковью и современностью; если бы была затронута тема неприкосновенности «абсолютных» истин, то это стало бы ошибкой.

Папа Франциск пошел по традиционному пути. Тот факт, что содержание Lumen Fidei было подготовлено Папой Ратцингером, не вызывает особого интереса, Может быть, это важно для историков, которые изучают жизнь Пап. Франциск после некоторой правки выступил с энцикликой, подготовленной Ратцингером, и, следовательно, он в ответе за ее положения как понтифик и епископ Рима. Итак, дискуссия открыта.

Вкратце замечу, что одновременно с публикацией энциклики Папа Франциск объявил святыми  Иоанна XXIII и Иоанна Павла II; первый из них созвал Второй Ватиканский собор и распределил между епископами темы для исследования, второй в каком-то смысле сделал задний ход или, по крайней мере, не стал продолжать работу, начатую собором.

Какова же позиция Хорхе Бергольо? Мне кажется, что такой вопрос неверующего человека, без предрассудков ищущего ответа на животрепещущие и затрагивающие всех темы, заслуживает ответа.

***
В энциклике говорится об отношении библейского Бога и Авраама; о Моисее и его роли посредника между Богом и народом Израиля; о Евангелии от Иоанна; о размышлениях Павла и Августина.

Сначала отмечу, что нахожу интересным тот факт, что Папа Франциск основывает большую часть своего документа на Евангелии, несомненно приписываемом апостолу. Исследователи Евангелий и евангелистов считают, что эти документы были созданы в сороковых-семидесятых годах после Рождества Христова. Сначало было написано Евангелие от Марка, потом от Луки и Матфея (между сороковыми и пятидесятыми годами), а затем от Иоанна (между шестидесятыми и семидесятыми годами). Иисус умер примерно в 33 года, значит, если автор четвертого Евангелия был апостолом, то он должен был написать его в возрасте 80-90 лет, что, честно говоря, кажется маловероятным.

В любом случае, Иоанн, как и Марк, не приводит никаких сведений о рождении и детстве Иисуса. Нет никаких упоминаний о Вифлееме, об Иосифе и Марии, о  звезде Рождества, о поклонении пастухов и волхвов, пришедших с Востока, нет бегства в Египет и избиения младенцев.

Евангелие от Иоанна начинается с пророческих и поэтических строк: «В начале было Слово / и Слово было Бог / все чрез Него начало быть / и без Него ни что не начало быть, что начало быть / в нем была жизнь / и жизнь была свет человеков / в мире был мир, и мир чрез Него начал быть, и мир Его не познал / пришел ко своим, и свои Его не приняли / а тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими».

И, наконец, все разрешается словами: «И Слово стало плотью / и обитало с нами / и мы видели славу Его. / Закон дан чрез Моисея, благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа. / Бога не видел никто никогда / Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил».

По евангелисту Иоанну, Иисус - Слово, ставшее плотью. Этот аспект довольно деликатен с теологической точки зрения. Никто не видел Бога. Через своего Единородного Сына, который стал плотью, он вошел в наши дома, в дома тех, кто его принял. Но если он стал плотью, то он надел тунику и воспринял поведение людей, оставаясь Богом. Если Он стал плотью, то он принял на себя боли, радости и желания людей. Действительно, согласно другим трем евангелистам, вскоре после крещения в водах  Иордана Иисус удалился на 40 дней в пустыню, где его искушал Дьявол, подвергая испытаниям. Тот факт, что он не поддался искушениям, связан с его борьбой с человеческими желаниями. Обычные люди такой борьбы, как правило, не выдерживают, потом раскаиваются и снова грешат, чтобы снова раскаяться, полагаясь на милосердие Божие. Святые обычно не поддаются искушениям, а Иисус, как говорят Евангелия, победил и прогнал Дьявола. Но если у него была и человеческая природа, то желания остались, как осталась и любовь к себе самому вместе с любовью к другим.

Он попытался совершить чудо: отказаться от любви к себе и направить весь поток своей любви на других, предписав своим ученикам любить ближнего своего, как себя самих. Обратите внимание: как себя самих. Итак, любовь к другим не исключала любви к себе, но возвышалась до того же уровня.

В конце концов, то, что Иисус любил себя самого, следует из серии эпизодов, едва намеченных в Евангелии от Марка и детально изложенных в Евангелии от Матфея. Однажды Иисус разговаривал с группой людей в одном доме в Капернауме, когда хозяин дома подошел к нему и прошептал, что за дверью стоят его мать и его братья (впервые в Евангелии упоминается о существовании братьев) и хотят видеть его. Иисус выслушал и ответил, широким жестом указывая на присутствующих: «Матерь Моя и братья Мои суть слушающие слово Божие и исполняющие его». После этого он велел хозяину сказать пославшим его, чтобы они с миром возвращались домой.

В другом эпизоде он говорит своим ученикам, что тот, кто решил следовать за ним, должен возненавидеть отца, мать, братьев и сестер, должен оставить всех, если хочет следовать за ним и любить его.

Наконец, в другом эпизоде, о котором сообщают как Марк, так и Матфей, один из учеников сказал ему однажды, что на следующий день он не сможет быть с ним, потому что должен быть на похоронах брата, но вернется обратно так быстро, как только сможет. Но Иисус сказал ему: «Иди за Мною и предоставь мертвым погребать своих мертвецов».

Если бы мы говорили об обычном человеке, а не о Сыне Божием, которым был Иисус (или считал себя им), то на основании этих эпизодов можно было бы сравнить его с Нарциссом. Позволительно высказать сомнение: мы говорим о сыне Бога или о человеческом сыне? Какое объяснение дает церковь этим эпизодам, описанным в Евангелиях, которые она признает истинными и непреложными документами?

Добавлю еще одно соображение, говоря о Евангелиях, которые являются единственными документами, доказывающими историческое существование Христа. После года проповедей Иисус поставил перед своими 12 апостолами, входившими в «магический круг его вернейших сторонников» вопрос: «Что вы думаете, кто Я, по-вашему, Такой?»

Ответы были разными. Большинство ответило, что он рабби, учитель. Двое ответили, что он воскресший пророк Исаия, другие двое сказали, что он Мессия, посланник Бога, которого ждет народ Израиля. Только один сказал, что он - сын Бога. Что касается Христа, то он, говоря о себе, называет себя сыном человеческим, хотя, говоря о Боге, он всегда использует слово «Авва», то есть Отец.

Наконец, в Гефсиманском саду и потом, умирая на кресте, он взывает к отцу и недвусмысленно упрекает его: «Зачем ты оставил меня?» После этого он умирает, а небо озаряется молниями, гремит гром, и дрожит земля.

Так рассказывают евангелисты. Ясно, что серьезная энциклика, рассуждающая о  вере, не может оставить без ответов эти вопросы. В противном случае она становится банальным документом, которая объясняет веру даром Божьим. Даром отца или сына? Даром Сына - говорится в энциклике, а дальше очерчивается обычная последовательность. Можно познать Отца только через Сына, а Сына - через последователей апостолов, то есть - через епископов и в частности, через епископа Рима, который является их верховным представителем.

Итак, вера - это синоним истины. Истина - это суть веры и любви.

Нет сомнения, что пастырская любовь - это суть католической церкви. Это самая позитивная характеристика ее пастырской деятельности. Не все христианские конфессии так же проповедуют любовь. Это отличительный качественный признак Римской церкви. А сейчас я перейду к последнему вопросу.

***
Воплощение Бога и Слова - это отличительная и исключительная черта христианства. Ничего подобного нет ни у евреев, ни у мусульман - других двух монотеистических религий, распространенных в мире. На самом деле нет воплотившегося Бога и Единородного Сына ни в одной другой религии мира. В некоторых религиях есть воплотившиеся боги, но не в единственном числе. Обитатели Олимпа тоже воплощались, когда хотели, но они не были настоящими мужчинами и женщинами: они принимали человеческий облик (или облик животных), но не более того. Следовательно, с этой точки зрения христианство (и особенно католицизм) является исключением. Но какова цель и, если хотите, результат?

Можно было бы ответить: вера. Но, к сожалению, для тех, кто это говорит, это ошибочный ответ. Вера в Аллаха, конечно, не меньше, чем вера в Отца и Сына. Можно даже сказать, что мусульманская вера переживается более интенсивно, и, конечно, она более распространена, в частности - среди арабских народов.

У Аллаха нет облика, он непредставим, и его нельзя представить. Это, конечно, большой недостаток для мира искусства, но не с религиозной точки зрения. Аллах - владыка неба и земли, и его приверженцы будут счастливы в раю, их деяния будут вознаграждены. Молиться надо, по крайней мере, два раза в день, обращая лицо в сторону Мекки, где бы ни находился верующий. Секуляризация мусульманского мира началась, но она идет крайне медленно. Трон и алтарь сосуществовали веками при халифах, султанах и эмирах.

Следовательно, отсутствие воплотившегося Единородного сына не препятствует вере. Почему? Политический ответ существует. Кесарю - кесарево. Христианство зародилось во времена империи, и оно в течение веков продолжало соперничать с имперской гражданской властью. Оно отказалось (или должно было отказаться) от искушения теократией. Бог, воплотившийся в человеке, всегда говорил: «Царство Мое не от мира сего». Пилат после этого ответа готов был помиловать Иисуса, но чернь Иерусалима предпочла Варавву.

Наконец, несколько слов о евреях и их Боге, который является и христианским Богом в другом виде. Разве этот Бог не обещал Аврааму процветание и счастье его народа? Но это процветание продолжалось недолго. Евреи стали рабами  египтян, потом ассирийцев и вавилонцев, потом почти сразу римлян. Потом они были рассеяны по свету, подвергались гонениям, наконец, наступил Холокост. Итак, Бог Авраама не сдержал свое слово. Что вы на это скажите, достопочтеннейший Папа Франциск?