Помочь России

В течение последних недель стремительно ухудшилось в целом положительное отношение жителей Украины к России.

Этому способствовали: попытки российских чиновников ограничить доступ украинских товаров на таможенную территорию РФ; нападение российских пограничников на украинский рыболовецкий баркас в Азовском море, следствием чего была гибель трех граждан Украины; и пренебрежительные выпады высших российских руководителей относительно территориальных и других претензий к Украине.

Российские власти остро ощущают дефицит успешности. Украина является традиционной, чтобы не сказать — хронической, мишенью для российских политиков, когда у тех возникает потребность продемонстрировать собственным гражданам, что их страна еще сохраняет за собой статус «великой».

Технологически и социально отсталой России все труднее демонстрировать «великодержавную мину» в современной динамике геополитических изменений.

В великодержавном сознании россиян подписание Украиной Соглашения об ассоциации с Европейским Союзом выглядит катастрофическим геостратегическим поражением их государства.

Впервые о себе, как о великой державе, Россия заявила после того, как ее «необозримые просторы» и холод уничтожили мечту Наполеона Бонапарта о построении общеевропейской империи.

В 1815 году, после окончательного разгрома французского узурпатора, был образован Священный союз — союз Австрии, Пруссии и России, нацеленный на поддержку монархически-клерикального европейского порядка, установленного Венским конгрессом.

В течение трех лет к Союзу присоединились Великобритания и Франция, а впоследствии — все остальные монархии Европы. Россия, имея самую многочисленную в то время на континенте армию и наилучшее ресурсное обеспечение, играла в Священном союзе одну из ведущих ролей.

В течение сорока лет российский император представлял собой сильную, и одновременно — наиболее неуклюжую фигуру европейской политической сцены. Сама же Российская Империя тогда простиралась на трех континентах — от Польши до Аляски и продолжала «собирание земель».

Однако, попытки РИ диктовать содержания европейской политики наталкивались на ментально-культурное неприятие со стороны не только революционно настроенных слоев общества стран Европы, но и аристократических элит.

Разница в социально-культурном развитии постоянно возобновляла цивилизационный барьер между Европой и Россией.

Достаточно вспомнить, что именно на это время приходится расцвет крепостничества в России, с его продажей людей и рабским трудом крепостных.

Античеловеческий общественный строй вызвал протесты и в самой России.

Сорок «великодержавных лет» ознаменовались казнью декабристов, потопленными в крови польскими восстаниями и крестьянскими волнениями, «диссидентством» Герцена, Добролюбова, Достоевского... и филигранно точной квинтэссенцией Михаила Лермонтова в 1841 году:

«Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ.
Быть может, за стеной Кавказа
Сокроюсь от твоих пашей,
От их всевидящего глаза,
От их всеслышащих ушей».

Участие российских войск в подавлении национальных восстаний в Австрийской империи в 1848-49 годах в интересах Габсбургов также способствовали усилению негативного отношения к России со стороны восточноевропейских народов — венгров, чехов, словаков, а особенно — поляков, чья родина частично находилась под прямой российской оккупацией.

Полицейско-крепостную «великую державу» в Европе боялись еще с тех времен. Поэтому, когда в 1853 году «жандарм Европы» Николай I попытался, воспользовавшись слабостью Османской империи, немножко подсобрать земли, где господствовали турки, против России быстро образовалась коалиция «цивилизованных» Британии, Франции и Сардинского королевства.

Надежды «жандарма» на благодарность австрийского императора за помощь в покорении его восточноевропейских подданных не оправдались — армия Франца Иосифа связала русскую армию на Балканах, чем способствовала сокрушительному поражению русских в Крымской войне.

В 1855-м году «крымская катастрофа» положила конец первому великодержавному этапу русской истории на целых 90 лет. Определенной сатисфакцией за крымское поражение можно считать балканские войны Александра II.

Впрочем, освобождение Балкан от деспотического господства Османов не принесло России никаких геостратегических преимуществ — на престолы православных Болгарии, Румынии и Греции взошли представители датской и немецкой династий.

Российская императорская семья Романовых даже не рассматривалась в качестве «династического донора» для вновь возникших тронов — не желали только что освобожденные народы снова попасть в зависимость от деспотов, пусть и православного вероисповедания.

Статус великой державы Россия вполне восстановила только в 1945 году, когда вошла в число победителей во Второй мировой. Из оккупированных советской армией стран и части Германии был создан социалистический лагерь стран — геостратегическая опора Советского Союза в Европе и плацдарм для расширения его влияния в мире.

На пути утверждения мирового господства «справедливого общественного строя» стал сам этот строй. Как и в XIX веке, Европа и мир были напуганы античеловеческим общественным порядком в СССР.

Прежде всего — использованием рабского и принудительного труда в колхозах, концлагерях, тюремных производствах, преследованием инакомыслия, а также осуществлением карательных операций против народов Европы, которые стремились избавиться от советского диктата.

Речь идет, прежде всего, о вооруженных операциях советских войск против мирных жителей Чехословакии и Венгрии.

Завершали картину угрозы человеческой цивилизации со стороны СССР его огромный вооруженный ядерный потенциал, ввод войск в Афганистан и первая в истории атомной энергетики эпическая катастрофа в Чернобыле.

Уже после краха советского режима, миру стали известны масштабы геноцида, факты интернирования целых народов, а также — о миллионах замученных в сталинских концлагерях.

СССР не выдержал гонки вооружений и развалился именно благодаря неадекватности своего общественного устройства природе человеческих взаимоотношений.

Экономика принудительного труда, отсутствие мотиваций добросовестного отношения к нему, огромный и неэффективный бюрократический аппарат, низкое качество жизни и чрезмерная ее регламентированность государством привели к осознанию образованными слоями общества уродства советского общественного строя.

В условиях, когда большинство населения еще оставалось малограмотный массой, партийная бюрократия в СССР могла опираться именно на его необразованность и слепую веру в «светлые идеалы коммунизма».

Так же царизм опирался на веру неграмотного крестьянства в богопомазаность самодержца.

Однако индустриализация, а позже — послевоенная гонка вооружений привели к увеличению удельного веса образованных — критически настроенных к советскому режиму индивидов.

Они, как в свое время разночинцы в РИ, стали субстратом для развития диссидентского движения, указав направление общественных изменений в стране после саморастворения социалистического строя.

Так же, как и после революций 1917 года, после развала СССР в 1991-м, Россия оказалась еще более ослабленной и уменьшенной в размерах.

Сегодня, пережив две внутренние войны, попытки мятежей, дефолт, совершив вооруженное нападение на суверенную Грузию, в условиях нарастания количества техногенных катастроф и общественных конфликтов, Россия пытается сохраниться за счет традиционной идеи мессианства и отдельности ее цивилизационного пути.

Движение по этому пути совершенно невозможно без Украины — без ее человеческих и природных ресурсов, без ее территории. Поэтому, в очередной раз изолироваться от мира, противопоставить себя ему, Россия стремится только вместе с Украиной.

Институциональная, культурная и интеллектуальная слабость украинцев, предательство значительной части «политического слоя» страны традиционно, просто таки «исторически», служит надежным вспомогательным фактором в этом.

Однако нынешняя попытка России восстановить свой великодержавный статус не подкреплена ресурсами и союзниками.

Эта попытка будет самой жалкой из всех и неизбежно приведет к еще одному поражению со всеми последствиями — уменьшению территории и населения, потерей позиций даже регионального лидера и последующей деградацией инфраструктуры.

Территория России стремительно теряет привлекательность для проживания. Россия, не став европейской страной в полном смысле, перестает быть ею даже частично.

Это происходит, в частности, и в результате ухудшения отношений с Украиной, которая демонстрирует отличный от российского вектор общественного развития.

В течение всего «великодержавного периода» истории России, этот ее статус обеспечивался за счет украинских ресурсов.

Войны в Европе, завоевательные походы и «освоение территорий» в Сибири, Казахстане и на Дальнем Востоке, масштабные стройки — от Петербурга Петра I до БАМа Леонида Брежнева — поставки продуктами, рабочей силой и «пушечным мясом» осуществлялись Украиной.

Так же ее территория и природные ресурсы использовались для развития производств для накопления золотовалютных запасов империи — прежде всего за счет продажи хлеба и металлов, а также транзита на Запад энергоносителей.

Это нанесло непоправимый ущерб человеческому потенциалу и природным ресурсам Украины, привело к дисбалансу в ее экономическом и социально-культурном развитии.

Чтобы оправдать этот грабеж, в массовое сознание вдалбливался миф о том, что украинцы и русские являются одним народом. От Николая Карамзина в начале девятнадцатого столетия до Владимира Мединского — сегодня российские историки настойчиво продвигают концепцию общности происхождения, а следовательно и общности исторических судеб украинцев и русских.

Разумеется, что даже ассоциативные отношения Украины с объединенной Европой разрушают эту идеологему. После этого возникает вопрос о компенсации ущерба, причиненного эксплуатацией украинских ресурсов.

Именно понимание неизбежности дальнейшего усиления изоляции России в мире вызывает такую ее истерическую активность в препятствовании подписанию Украиной Соглашения об ассоциации с ЕС.

Однако, парадоксальным образом «отрыв» Украины будет лучшим социальным лекарством для РФ.

Как в свое время шок от Майдана вызвал осознание русскими принципиального различия общественных организаций в наших странах, так и европейская самоидентификация Украины будет побуждать Россию к поиску своего адекватного места в современном мире.