1. Третья победа. Она станет последней?
За последние годы ни один политический лидер не добивался таких впечатляющих результатов как Ангела Меркель. В отличие от Тони Блэра в 2005 году и Маргарет Тэтчер в 1987 году, которые хотя и победили в третий раз, но с куда меньшим результатом, число сторонников Меркель на последних выборах возросло на 3,5 миллиона человек.
Как бы то ни было, общий процент голосов альянса ХДС/ХСС все же меньше, чем совокупные результаты двух партий за период с 1949 по 1994 год. Кроме того, Меркель подобно Тэтчер и Блэру одержала третью победу, но станет ли она последней?
Избиратели обожают ее спокойный и последовательный стиль без каких-либо масштабных перемен. Подобно жившему столетие назад британскому премьеру-консерватору Артуру Бальфуру (Arthur Balfour), Меркель считает, что «ничто не имеет большого значения, а многое вообще ничего не значит».
Как и Англия начала ХХ века, Германия начала XXI столетия является богатой и уравновешенной страной, которая стоит на одном из первых мест по социальной справедливости в Европейском Союзе, верит в свою демократию, свободы и законы. Так, зачем вам нужна новая пара туфель, если старые итак удобны, не промокают и неплохо смотрятся?
2. Меркель не изменила социальную рыночную экономику
Германия отошла от классического послевоенного либерализма, воплощением которого стал политик и интеллектуал Ральф Дарендорф (Ralf Dahrendorf). К несчастью, он ушел из жизни и унес с собой в могилу этот курс, который едва дотянул до конца ХХ века. Культурный, общественный и жанровый либерализм одержал победу, однако экономический либерализм выглядит все менее привлекательным.
Меркель не стала отступать от модели социальной рыночной экономики и системы партнерских отношений между работодателями и профсоюзами. Она во многом оставила реформу рынка труда на Герхарда Шредера, который ввел низкооплачиваемые и недолговечные рабочие места. Она предоставила металлургам возможность увеличить доходы и в отличие от британских консерваторов не думает о том, чтобы как-то урезать права профсоюзов трудящихся и их статус.
3. Внешняя политика не играла никакой роли
Меркель — это один из лидеров новой эпохи, когда внешняя политика теряет значение. Международные отношения никак не отразились на ходе выборов. Германия Меркель отказалась поддерживать авантюру Саркози и Кэмерона в Ливии и дистанцировалась от событий в Сирии.
И не стала выступать против Путина. Россия играет для нее важнейшую роль, так как является поставщиком энергоносителей и рынком для немецких инвестиций и промышленной продукции. Она критиковала американский киберимпериализм, но без особого рвения.
Партия министра иностранных дел Гидо Вестервелле (Guido Westerwelle), с которым активно общался британский вице-премьер и германофоб Ник Клегг (Nick Clegg), потерпела сокрушительное поражение на выборах и потеряла места в Бундестаге. Роль и статус министра иностранных дел в современном немецком правительстве ощутимо ослабли, а принятие всех внешнеполитических решений является прерогативой канцлера.
4. У зеленых выбили почву из-под ног
Отказ Меркель от ядерной программы застал «зеленых» врасплох и выбил у них почву из-под ног. Мягкая деиндустриализация Германии и ее усилия по формированию политики устойчивого развития прекрасно согласуются с настроениями избирателей, которые испытывают недоверие к науке после катастрофы на Фукусиме и хотят формирования экологически чистого и безопасного общества.
5. Социал-демократам предстоит большая работа
Как и после 1982 года, путь социал-демократов к креслу канцлера будет долог и тернист. Как только во главе правительства утверждается христианский демократ (Аденауэр с 1949 по 1963 год, Коль с 1982 по 1998 год, Меркель с 2005 года), сместить его становится необычайно сложно.
Потребуется по меньшей мере десять лет и смена поколения в Социал-демократической партии, чтобы та смогла, наконец, обрести не идеи, а скорее нового лидера (Брандт, Шмидт, Шредер). Бывший министр и кандидат от социал-демократов Пеер Штайнбрюк (Peer Steinbrück) скомпрометировал себя чтением лекций и участием в конференциях, которые принесли ему миллионы после 2009 года.
6. Избиратели теряют интерес к утопической политике
Как мы уже видели на примере прошлогодних выборов в Нидерландах, когда антииммиграционная партия Герта Вилдерса (Geert Wilders) понесла серьезные потери, в Германии происходит переустройство политической системы вокруг основных правоцентристских и левоцентристских партий, тогда как более новые или ориентированные на достижение одной задачи движения сдают позиции.
Блестящий оратор всегда привлекает к себе интерес, когда сваливает все беды страны на одну политическую проблему или обещает, что «зеленая» политика или расширение свобод в цифровой среде (о них говорит в частности Пиратская партия) способны кардинальным образом улучшить качество жизни. На самом же деле управление страной — сложнейшая работа, в которой приходится идти на компромиссы и выстраивать цепочку приоритетов.
Более молодое поколение избирателей не согласно со старой политикой 1980-х годов, которая отталкивалась от отрицания компромисса и неприятия консенсуса. По всей видимости, Меркель удалось привлечь на свою сторону тех, кто предпочитает реальный мир утопической политике.
7. Олланду и Меркель нужно больше Европы
Меркель выстроила кампанию вокруг постулата «больше Европы», и Франсуа Олланд стал первым из лидеров, который поздравил ее с успехом и пригласил в Париж, чтобы обсудить будущие этапы европейского строительства. Если она продолжит работать до 2017, ее с Олландом мандаты истекут практически одновременно, в связи с чем им обоим потребуются хорошие новости с европейского фронта.
Они оба понимают, что развитие Европейского Союза на основе прозрачных и применимых правил имеет большое значение для интересов их стран. Олланд и Меркель считают свои государства жертвами англосаксонских ошибок, банковского кризиса, спекулятивных фондов, финансовых пузырей и курса ускоренного экономического роста путем расширения государственной и частной задолженности (авторами которых были Клинтон, Гринспен, Браун и Сити), которые привели к краху 2007-2008 годов и последовавшей трансатлантической рецессии.
8. Меркель придется сказать немцам правду о кризисе
Позиции Меркель укрепило и ее обещание отказаться от дальнейшей финансовой помощи Южной Европе. В результате кризис в еврозоне может только обостриться, если, конечно, канцлер не сможет как-то откреститься от своего обещания.
Теперь же она должна сказать немцам правду: если они хотят продолжить экспорт, нужно, чтобы кто-то его импортировал. Если вся Европа перейдет на немецкую модель, что станет с немецкими товарами? Для дальнейшего существования положительного сальдо внешнеторгового баланса Германии требуется отрицательное сальдо в других странах, например, в той же Греции. Не все члены Европейского Союза могут быть кредиторами.
Разумеется, усиление контроля над национальными бюджетами совершенно необходимо, в связи с чем, как это было при формировании Европейского объединения угля и стали в 1950 году, потребуется подписание новых соглашений для передачи ряда полномочий наднациональным институтам. В настоящий момент Европейский центробанк набирает дополнительно 1000 специалистов в созданные во время кризиса органы обеспечения финансовой стабильности и надзора за банковской сферой. Как только система, наконец, заработает, Меркель сможет обратиться к немцам и объяснить им, что кредиты и займы для южных государств еврозоны отвечают экономическим интересам Германии.
9. Осмелится и она пойти на смелые шаги в обороне?
Во времена ГДР Меркель могла убедиться в том, что абсолютная власть развращает. Таким образом, она вряд ли будет использовать свою позицию силы, чтобы утвердить собственное господство или авторитаризм. Она занимается формированием новой концепции Bescheidenmacht (скромной власти), которая довольно близка к японской модели. Для этого требуется, чтобы и другие демократические державы активно поработали над геополитической безопасностью.
В прошлом году Меркель сорвала слияние BAE и EADS, которое могло сформировать мощнейшую производственную базу в европейской оборонной промышленности. Будет ли она и дальше защищать небольшие немецкие оборонные предприятия или же предпочтет вывести мощности своей страны в этой области на европейский уровень? Скорее всего, она будет придерживаться Vorsicht (осторожности), а не сделает Vorsprung (шаг вперед).
10. Девид Кэмерон оказался в изоляции на правом фланге
Дэвиду Кэмерону следовало бы пересмотреть оппортунистское решение о проведении референдума насчет принадлежности Великобритании к Европейскому Союзу, которое он принял, чтобы привлечь евроскептиков на сторону консерваторов. Ангела Меркель не пошла ни на какие уступки антиевропейской партии «Альтернатива для Германии»... Более того, она скорее даже перетянула на свою сторону 300 000 симпатизировавших этому движению избирателей, которые, по всей видимости, предпочли правоцентристскую и проевропейскую Германию и не пошли на поводу у фантазий лидеров и активистов АдГ.
Ее победа порадует и прочие правоцентристские правительства по всей Европе, от Польши до Испании, от Швеции до Греции. За исключением разве что Дэвида Кэмерона, который в 2009 году записался в ряды противников ЕС. Такой шаг не произвел особого впечатления на Ангелу Меркель, и хотя ей самой не хотелось бы, чтобы Великобритания вышла из Евросоюза, отношение европейских столиц к этой проблеме постепенно меняется. Некоторые говорят, что даже если это и правда случится, то особого значения иметь не будет.
Если Меркель сформирует широкую коалицию с Социал-демократической партией, шансы на то, что будущее немецкое правительство пойдет на уступки английским консерваторам по социальной политике или европейским соглашениям, крайне малы. Как бы то ни было, абсолютной уверенности в появлении такой коалиции пока еще нет.
Многие социал-демократы полагают, что коалиция 2005-2009 годов не лучшим образом отразилась на имидже их партии и сыграла на руку Меркель. Однако другие потенциальные союзники (если, конечно, канцлер не захочет руководить страной в одиночку, чего ее партия еще ни разу не делала, даже когда побеждала с куда большим перевесом, чем сейчас) это «зеленые», которые настроены к консерватизму английской элиты еще враждебнее, чем социал-демократы.
Таким образом, победа Ангелы Меркель стала хорошей новостью для проевропейски настроенных правоцентристов и крушением надежд Дэвида Кэмерона, который рассчитывал на помощь Берлина в своем евроскептическом крестовом походе на выборы 2015 года и референдум 2017 года.
