В Латвии уже достаточно давно стало популярным упоминать историю успеха экономики Финляндии, возможно, несколько преувеличивая ее, но с обоснованным интересом. Однако если финны в последние десятилетия действительно могут быть источником опыта, то не менее важной темой является более давняя «история» - период с окончания Второй мировой войны до середины 80-х годов. В центре этой истории вопрос о том, как одно государство, не потеряв независимость, все же становится сателлитом другого государства, как нация, которая отважно защищала свои интересы, в том числе с оружием в руках, у которой может быть определенная неприязнь к большому восточному соседу, на протяжении десятков лет старается не раздражать этого соседа и в большей мере подчинять свою политику интересам недавнего врага. Это история о том, как самостоятельность государства можно ограничить и без военной оккупации, без попыток изменить стиль жизни общества, ценности. Это история о государстве, в котором развилась выдающаяся культура, но о котором в советской Латвии было известно, что пробовать бежать туда бессмысленно – «финны выдают».
Как СССР это удалось? Уже в конце Второй мировой войны, в сталинское время, руководители СССР были настолько прагматичными, что не пытались навязать Финляндии свою волю при помощи грубой силы. В октябре 1944 года член ЦК Политбюро большевиков А.А.Жданов указывал финским коммунистам, что не нужно, как говорится, лезть из кожи вон, а лучше завоевывать позиции в политических и экономических структурах послевоенной Финляндии постепенно. «Выдающийся теоретик марксизма» призывал коллег не разбрасываться в Финляндии лозунгами о «государстве трудящихся» или, не дай Бог, о «социалистической стране». Жданов декларировал, что пятая колонна СССР в Финляндии, местные коммунисты, публично должны обещать «процветающую аграрно-индустриальную страну». Какие могут быть возражения против такой формулировки?
Нужно учитывать и то, что «особые отношения» с СССР были довольно выгодны для Финляндии не только из-за облегченного доступа к советскому рынку и одновременно к сырью, но и потому, что система расчетов между Москвой и ее сателлитом позволяла финнам экономить «твердую» валюту для торговли с Западом. Эти «конструктивные» отношения продолжались до развала СССР, когда в 1989 году Горбачев стал появляться на голубых экранах с первыми мобильными телефонами Nokia (косвенно рекламируя их таким образом). В свою очередь, для СССР дружественная Финляндия была удобна как место, где можно было, скажем так, ознакомиться с западными технологиями и достижениями.
Вся эта «идиллия» происходила без грубого давления, поэтому, по меньшей мере, у части финского общества сложилось мнение, что Финляндии удалось упражнение «волк сыт, и овцы целы». Ну и что, что государство в своей внешней политике постоянно оглядывается на Москву? Разве из-за этого кто-то запрещает финнам петь финские песни и чувствовать принадлежность к Европе? Похоже, часть финнов была убеждена, что, не раздражая СССР, Финляндии удастся стать мостом между Западом и Востоком. Как в 1961 году заявил товарищ, простите, президент Финляндии Урхо Кекконен: «Чем лучше наши отношения с Востоком, тем лучше они и с Западом».
Нечто подобное часто слышим в Латвии. Поэтому чем ближе выборы в Сейм, тем чаще думается о Финляндии. Правда, не в контексте Nokia или «Злых птиц».
Перевод: Лариса Дереча.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В Латвии уже достаточно давно стало популярным упоминать историю успеха экономики Финляндии, возможно, несколько преувеличивая ее, но с обоснованным интересом. Однако если финны в последние десятилетия действительно могут быть источником опыта, то не менее важной темой является более давняя «история» - период с окончания Второй мировой войны до середины 80-х годов.
