Белоруссия — Литва. Фейсом об тейбл?

На состоявшейся 11 октября пресс-конференции для российских журналистов в Минске Александр Лукашенко резко высказался в адрес Литвы. Не исключено, что в какой-то степени это стало следствием недавних противоречивых заявлений литовских политиков по поводу представительства Белоруссии на вильнюсском саммите «Восточного партнерства».

Литовский премьер опередил события?

Напомним, что, комментируя заявление министра иностранных дел Литвы Линаса Линкявичюса о гипотетической возможности применения Вильнюсом определенных ограничительных мер в отношении Калининграда в свете «молочного конфликта» с Россией, Лукашенко сказал: «Если литовцы так будут себя вести, получат по морде. Пусть литовцы на нас не обижаются. Они это должны знать».

Едва ли можно сомневаться в том, что здесь главным образом имела место попытка подыграть аудитории, особенно если вспомнить другую фразу в том же контексте — «наша позиция по Калининграду еще более жесткая, чем у российского руководства».

Вместе с тем, для столь резкой реакции белорусского руководителя могли быть и другие предпосылки. Чуть ранее премьер-министр Литвы Альгирдас Буткявичюс сообщил, что тот же глава литовского внешнеполитического ведомства планирует в октябре посетить Минск и передать Лукашенко безымянное приглашение на саммит «Восточного партнерства» (ВП).

Однако позднее в тот же день МИД Литвы распространил слова премьера о готовящемся визите. По сути, дезавуировала информацию своего шефа и пресс-секретарь премьера. По ее словам, «конкретно еще неясно, какие встречи состоятся. Еще согласуется, обсуждается».

15 октября МИД Литвы распространило сообщение о том, что дипломатам стран «Восточного партнерства» были переданы приглашения на участие в вильнюсском саммите. Кто конкретно приглашен, МИД Литвы не уточняет. По неофициальной же информации, приглашения — для государств, а не для конкретных лиц.

Переговоры идут, результата нет

Можно предположить, что белорусское руководство из-за такого «безымянного» отношения почувствовало себя задетым. В пользу такой гипотезы говорит еще одно замечание Лукашенко на той же пресс-конференции: «Белоруссия переговоры с Евросоюзом не ведет, потому что с нами вообще никто разговаривать не хочет».

Строго говоря, это утверждение не вполне соответствует действительности. Так, в середине сентября министр иностранных дел Владимир Макей принял участие во встрече глав МИД стран «Восточного партнерства», прошедшей в Ереване в рамках третьего раунда неформальных министерских диалогов. В конце месяца в Минске провел переговоры глава департамента России, ВП, Центральной Азии, регионального сотрудничества и ОБСЕ Европейской службы внешних действий Гуннар Виганд.

Весьма активно также контактирует с послами европейских стран, западными коллегами заместитель министра иностранных дел Белоруссии Елена Купчина. Согласно официальным сообщениям, практически на каждой из ее встреч обсуждаются в том числе и вопросы, касающиеся белорусско-европейских отношений.

Другое дело, что все эти усилия, по-видимому, не приводят к желанному для белорусских властей результату, который еще в мае обозначил посол Белоруссии в Германии Андрей Гиро. Он заявил, что Минск рассчитывает получить приглашение к участию в вильнюсском саммите на имя главы государства, а белорусская сторона сама решит, кто будет представлять страну. То есть речь фактически идет о варианте, который был осуществлен в 2009 году, перед первым саммитом ВП в Праге.

Из слов Буткявичюса можно было понять, что дело шло к подобному варианту, но почему-то вдруг застопорилось. Это и могло вызвать дополнительное раздражение, выразившееся в такой, мягко говоря, не самой дипломатичной форме.

Маневры вокруг пригласительного

Понятно, что в связи с белорусским вопросом Брюссель находится в непростом положении. С одной стороны, наверняка хотелось бы продемонстрировать хоть какой-нибудь прогресс во взаимодействии со всеми странами-партнерами. Причем в случае с Белоруссией в этом по понятным причинам особо заинтересована председательствующая сейчас в ЕС Литва.

С другой стороны, белорусский режим до сих пор категорически отказывается от выполнения главного и ныне фактически единственного условия Евросоюза — освобождения политзаключенных.

В сегодняшней ситуации отказ от этого требования означал бы для объединенной Европы потерю лица. Поэтому крайне маловероятно, что она на такой шаг пойдет, что, в свою очередь, осложняет проблему представительства Белоруссии на саммите.

«Пражский вариант» вряд ли ныне реален еще и потому, что в тот раз из-за оттепели в отношениях Белоруссии с Западом действие визовых ограничений ЕС было приостановлено. Сейчас же они снова в силе — до конца текущего месяца.

В предварительной повестке дня заседания Совета ЕС, которое намечено на 21 октября, белорусский вопрос не значится, но отмены санкций это все равно не предвещает. К тому же Евросоюз и так уже сделал примирительный жест, временно сняв их с Владимира Макея.

В сложившейся ситуации оставлять решение вопроса о представительстве на мероприятии в Вильнюсе за белорусской стороной было бы не очень последовательно. Поэтому, если, разумеется, не произойдет ничего экстраординарного, Евросоюз будет со всех точек зрения обставлять дело так, чтобы в литовской столице Белоруссия представлял министр иностранных дел.

Впрочем, при любом раскладе от саммита крайне сложно ожидать каких-то положительных результатов для Белоруссии. Прежде всего потому, что официальный Минск не чувствует необходимости идти на большие «жертвы» во имя «Восточного партнерства».